Бьянка густо покраснела.
— Стефано, я сейчас слишком нервничаю… Да ведь мне и не нужно ничего тебе доказывать после того, как я позировала тебе. Я хотела бы, чтобы ты сначала все устроил, а потом уж я тебя отблагодарю.
Стефано счел просьбу Бьянки разумной и отступил.
— Ты смышленая, Бьянка, и постоянно пытаешься что-то выгадать. Сегодня тебе повезло, потому что у меня назначена игра и я пришел домой лишь для того, чтобы переодеться. Не жди меня. Я могу потом отправиться к Аллегре.
Бьянка спросила:
— А ты не боишься, что столкнешься там с дожем?
— Нет. Мы уже давно придумали условный знак. Когда дож у Аллегры, она выставляет на балкон горшок с цветком. Если горшка нет, значит, можно спокойно входить в дом, — ухмыльнулся Стефано.
Как только художник ушел, Бьянка набросила на плечи накидку и поспешила к пристани. Вахтенный матрос очень удивился, увидев ее. Но все же, вежливо поздоровавшись, помог ей подняться на борт «Авроры». Бьянка прошла к капитанской каюте и решительно постучала в дверь.
Эван пребывал в отвратительном настроении. Решив, что явился кто-то из команды, он распахнул дверь и опешил, увидев жену.
— Бьянка, любимая… — Он принялся покрывать поцелуями ее лицо.
Она осторожно высвободилась из его объятий.
— Эван, мне нужно сообщить тебе что-то очень важное.
— Ты здесь… Что может быть важнее этого? — Обняв жену за талию, он снова стал целовать ее. Наконец, отступив, пробормотал: — Что ж, рассказывай…
— Эван, дож не убивал твоего брата.
— Но почему ты решила, что я подозреваю дожа? — Эван изобразил удивление, хотя нисколько не сомневался в том, что именно дожа ему предстоит убить.
Бьянка сняла накидку и отбросила ее в сторону.
— Можно мне немного бренди?
— Конечно. — Наполнив бокалы, Эван потянулся к Бьянке и усадил ее к себе на колени. — А теперь скажи мне: почему ты решила, что я намерен расправиться с дожем?
Бьянка сделала глоток бренди, надеясь, что это придаст ей смелости.
— Аллегра Нетти — любовница дожа. Я уверена, что ты уже знал это, когда мы были у нее. Почему ты мне об этом не сказал?
— Я думал, будет лучше, если ты ничего не узнаешь. Тогда, если б меня задержали, тебя не обвинили бы в соучастии…
Бьянка закрыла глаза и тяжело вздохнула:
— Очень глупо с твоей стороны. Но поскольку и я вела себя глупо, то я тебя прощаю.
— Спасибо! — усмехнулся Эван; он был счастлив, что жена снова с ним.
Бьянка между тем продолжала:
— Поднявшись наверх с Аллегрой, я увидела ее портрет. Это была работа Стефано. Он называет ее богиней. Вот почему твой брат так называл ее в своем дневнике. Я была уверена: если кто-нибудь в Венеции знает Аллегру, так это Стефано. Но он сделал вид, что не знаком с ней.
— А зачем ему понадобилось лгать?
— Вернувшись сегодня к Стефано, я обыскала весь дом и нашла еще один портрет Аллегры. Только после этого Стефано признался, что знает ее. Она позировала ему много лет назад, и он не хочет, чтобы кто-нибудь знал об их отношениях. Она — его жена, Эван, и я уверена, что это он убил Чарльза, чтобы Аллегра не покинула Венецию.
— О Боже! — Эван пришел в ужас при мысли о том, какой опасности подвергалась Бьянка. — Ты, конечно, права. Мы оба не были откровенны друг с другом, и на сей раз это могло стоить тебе жизни!
— И тебе, если бы ты решил расправиться с дожем! — добавила Бьянка и крепко прижалась к мужу.
— Но есть ли у тебя доказательства?.. Или же это только подозрения?
Бьянка чуть отстранилась и взглянула на Эвана.
— Стефано сказал, что служанка Аллегры обо всем ему сообщала. А Аллегра даже и не подозревает, что за ней шпионят.
— А где он сейчас?
— Играет где-то в карты. А что?
— Я, пожалуй, отправлюсь к его дому и подожду там. Он ведь думает, что ты у него?
— Да, но он, наверное, вернется очень поздно, потому что может сегодня зайти к Аллегре.
— Понятно. Тогда лучше всего подождать его там.
— Прошу тебя, Эван, давай пойдем к моему отцу и расскажем ему все, что узнали о Стефано. Он позаботится, чтобы его арестовали и судили за убийство Чарльза. Уверяю тебя: справедливость восторжествует и тебе не придется рисковать жизнью.
Эван снял Бьянку с колен и встал.
— У нас нет ни малейших доказательств, дорогая. Мы всего лишь подозреваем Стефано. И потом… Ты что, думаешь, дож захочет, чтобы Аллегра оказалась замешанной в таком деле? Я очень в этом сомневаюсь. Чтобы восторжествовала справедливость, мне придется самому этим заняться.
Глаза Бьянки наполнились слезами.
— Я люблю тебя, Эван! Больше всего на свете я хочу остаться с тобой и сделать дом Маршаллов нашим домом, но…
— Ты должна доверять мне, Бьянка, — сказал Эван, снова обнимая ее. — Не только сейчас, но и всегда.
Бьянка прильнула к мужу, и его страстные объятия разрушили все преграды. Целуя Эвана, она забыла обо всем на свете, забыла обо всех ссорах и обидах. Руки Бьянки скользнули под рубашку Эвана, и она, почувствовав жар его тела, тихонько застонала. Он крепко прижал ее к себе, а потом, осторожно отстранившись, легонько подтолкнул к кровати.
Бьянка нежилась в объятиях Эвана, перебирая копчиками пальцев завитки волос на его груди. Она подбирала нужные слова, пытаясь выразить свои чувства так, чтобы не обидеть мужа.
— Мы как бы сделали полный круг, да? Мы снова в Венеции и так увлеклись мечтами о мести, что едва не потеряли друг друга. Я очень боюсь, Эван, потому что не хочу снова потерять тебя.
— А ты меня и не теряла, любовь моя. — Разумеется, Бьянка заставила его понервничать, но он не собирался признаваться в этом. — Если бы я доверился тебе при первой встрече, возможно, наша совместная жизнь началась бы удачнее, но я не стану терять время на сожаления. Сегодня я расквитаюсь со Стефано, а завтра мы отправимся домой, и Венеция останется в прошлом, о котором мы больше никогда не будем вспоминать.
Бьянка приподнялась на локте, вглядываясь в лицо мужа.
— Ты даже и не подумаешь сделать так, как я прошу? Не станешь обращаться за помощью к моему отцу?
Эван глубоко вздохнул и закрыл глаза; он был уверен, что Бьянка может слишком много прочитать в его взгляде.
— Для суда у нас недостаточно доказательств, дорогая. Но даже если бы они имелись, дож не пошел бы нам навстречу. Не забывай, Аллегра собиралась оставить и его, а не только Стефано.
— Ты ведь не знаешь дожа. И ты не можешь знать, как он поступит, — возразила Бьянка.
— Я не могу поручать твоему отцу то, что сам должен сделать. Это мой долг, Бьянка. Не волнуйся, я скоро вернусь. Заодно заберу у Стефано твои вещи и ту картину, что он начал.
