— Я хочу, чтобы ты вернулась в отель.
— Почему? Я все делала правильно. — Кэт подумала, что Хантер доволен тем, что ее тело ожидает его ночью. Она думала, что… ну, если он не любит ее, то, по крайней мере, наслаждается ею!
— Я объясню тебе. Очевидно, в этой местности возник культ, который становится все более опасным. Али уезжал собирать информацию. Совершена атака на лагерь к югу отсюда, ближе к Нилу. Та группа работала в гробницах цариц. Два человека были убиты.
Кэт покачала головой:
— Но ты здесь. И Брайан здесь. И Абдул, и Али, и… если ты не отошлешь их, Роберт, Аллан, Элфред и Дейвид!
— Ты возвращаешься назад, — упрямо повторил он. — И они тоже.
— А Камилла тоже возвращается?
— Нет.
— Тогда почему я должна…
Хантер сердито вздохнул:
— Потому что я так сказал!
— Но…
— Кэт! Ты как магнит для неприятностей. Я хочу, чтобы ты вернулась в отель.
Она судорожно сглотнула.
— Я не вернусь.
— Вернешься, поверь мне. Так или иначе.
Кэт представила себе унижение быть привязанной к спине лошади и таким образом удаленной из пустыни. Али неохотно выполнил бы подобное приказание, но сделал бы это. И никто не стал бы противиться власти Хантера.
Кэт была сердита и готова заплакать. Да, ее отсылают, чтобы спасти от нападения, но она была убеждена, что подлинная причина — в усталости Хантера от нее и в том, что она создавала слишком много осложнений. Кэт интересовало, что такого она сделала, чтобы заставить его так чувствовать.
— Ты выгоняешь меня отсюда? — спросила она.
— Безусловно.
Уходя прочь, Кэт бросила через плечо:
— Ты отвратителен!
— Ты должна быть счастлива. Ты уедешь со своим драгоценным Дейвидом. И меня не будет рядом.
— Да, но я уверена, что буду под охраной.
— Можешь не сомневаться. Али без колебаний убьет любого. Здесь очень строги в таких делах.
Кэт прошипела проклятие и направилась к лагерю, все еще думая, какой она совершила проступок, так настроивший Хантера против нее.
Кэт задержалась, глядя на ряды палаток, на луну, сияющую во всем блеске, на великие пирамиды вдалеке. Было пусто — очевидно, все ушли упаковываться. Все, кроме Хантера и еще нескольких человек.
Она поспешила по темному коридору к их комнате. Ей тоже надо собираться.
Кэт предпочла бы этого не делать.
Ей хотелось в сердцах швырнуть что-нибудь. Но бросать было нечего, кроме лампы, а она не желала оставаться одна в полной темноте. Вместо этого Кэт сама бросилась на матрас лицом к стене.
Она лежала, глядя в никуда и кипя внутри. Пришел Хантер, Кэт слышала, как он сбрасывает одежду, тушит свет и ложится рядом с ней. Почувствовав его руки на своей спине, она попыталась отодвинуться на дюйм, но двигаться можно было только в стену.
— Кэт… ты уедешь, — сказал Хантер, но его слова, несмотря на их смысл, не звучали жестко.
— Я уеду потому, что ты отсылаешь меня. Это твой выбор, — отозвалась Кэт.
— Ты дурочка. Я боюсь за твою жизнь.
— А как насчет Камиллы?
— Камилла не была за последнее время вовлечена в столько опасных ситуаций, сколько ты. И она забота Брайана. А ты — моя.
— Я не хочу ехать.
— Но ты поедешь.
— Тогда будь любезен, убери от меня свои руки.
Кэт была удивлена звуками его смеха — вызывающего, но в большей степени горького.
— Значит, весь мир — сделка для тебя? — осведомился он.
— Нет! Да! Может быть… Не знаю. Хочешь знать правду? — сердито спросила она.
Хантер повернул ее лицом к себе. Кэт явственно ощущала властность в его голосе, когда он тихо произнес:
— Правду? Я никогда не рискую правдой, любовь моя. Но мы не расстанемся так.
Кэт была удивлена, узнав, что гнев может быть таким мощным афродизиаком. Больше всего ей хотелось оставаться безучастной к его прикосновениям, притворяться, что они ничего для нее не значат. В действительности же Кэт стремилась запомнить каждый момент их занятий любовью — запах его обнаженного тела, касания пальцев, каждый поцелуй и ласку. Она не думала, что способна отвечать с такой страстью, что ей покажется самым главным в жизни соблазнять и возбуждать.
И все же потом не было ничего, кроме молчания. Ни слова. Кэт чувствовала, что Хантер лежит без сна, как и она. Но страсть ушла, и он был далеко. Он даже не привлек ее к себе.
Наступило утро, и Хантер ушел.
Кэт не узнала, с какой любовью он смотрел на нее, сидящую на маленькой кобыле, не желая даже бросить взгляд в его сторону.
Она не узнала, как он был обеспокоен. Хантер рассказал ей о нападении на другие раскопки, но умолчал о худшем.
Франсуаза, та самая девушка из отеля, была найдена в пустыне с перерезанным горлом; ее кровь окропила пески. Кэт узнает об этом достаточно скоро. О трагедии говорил весь Каир. Но она уже будет в отеле. Лорд Эйври присылал сообщения, и Хантер отвечал на них, умоляя его оберегать Кэт, как собственную дочь. И Итан будет рядом с ней.
Хантер все еще не доверял Дейвиду и его друзьям, но эти молодые люди тоже были отправлены назад, так он решил, посоветовавшись с Али, Абдулом и Брайаном. К тому же они не могли быть виновны в нападении на другой лагерь. Он отсылал женщин в сопровождении большого количества рабочих, Дейвида и его друзей, а также Итана и Али. Только целый отряд мог бы остановить злоумышленников.
Кэт не смотрела на него, но он подошел к ней и взял ее за руку.
— Я буду в городе примерно через неделю.
— Вот как? — отозвалась она с полным отсутствием интереса, освобождая руку.
— Кэт, это необходимо.
— Вовсе нет.
— Ну, любовь моя, будь осторожна, и удачного тебе путешествия.
Он не попытался поцеловать ее на прощание и всего лишь просигналил Али. Караван тронулся в путь.
Когда последняя лошадь скрылась из вида, к Хантеру подошел Брайан.
— Этот культ серьезен, — сказал он. — Людей убивают в открытую.
— Вы действительно думаете, что эти люди верят, будто древний жрец призывает их?
— Нет, а вы?
— Абсолютно нет. Думаю, это организовано. И… — Хантер заколебался.
— Что?
— Этот египетский культ создал кто-то из британцев.
— Да, возможно, но меня беспокоит то, как это связано с событиями во время нашего путешествия. Камень в Колизее, змея в комнате в Риме… даже происшедшее ранее.
— Не знаю. Жаль, что Артур уехал с остальными. Его сила дедукции могла бы принести огромную пользу!
— Вы не должны сердиться, — сказала Маргарет, едущая рядом с Кэт. — Это к лучшему.
— Я не сержусь.
— Еще как сердитесь! Вы просто в ярости.
