С наслаждением, целуя жену в полуоткрытые губы, Клей заставил ее подняться на цыпочки, потом без видимых усилий оторвал от пола.
Наконец он отпустил губы Мэри, и его рука скользнула вниз, к ее левому бедру. Капитан обхватил ее колено и поднял повыше ее ногу. Сквозь пар от горячего душа его лицо было видно не очень отчетливо. Мэри крепче прижалась к его шее, пока он устраивал поудобнее ее ноги. Клей немного согнул колени и свободной рукой направил себя в нее. Мэри вздохнула.
– О-о-ох, Клей! – пробормотала она, обнимая его за шею и прижимаясь головой к стене.
– Я же тебе говорил, что все получится, – прошептал он и начал медленно и нежно двигаться.
Мэри по природе своей была чувственной женщиной, и ей сразу же понравился этот новый способ. Очень неудобно и очень возбуждающе. Как необычно заниматься любовью стоя! Особенно стоя в мраморной душевой, где было так жарко, что она едва могла дышать. Там было столько пару, что она едва видела мужа, который творил с ней такие чудеса!..
Мэри дышала ртом и крепко сжимала мокрые иссиня-черные волосы Клея, который крепко держал ее и медленно, осторожно погружался в ее лоно.
Женщина была вне себя от восторга. Она глуповато улыбнулась и сказала:
– Клей…
– Что, любимая?
– Как ты думаешь, во что обойдется сделать душ в Лонгвуде?
Клей усмехнулся, наклонился и поцеловал ее в полураскрытые губы. Потом он напряг ягодицы, чтобы глубже погрузить в ее мягкое влажное тепло свою твердую, как гранит, мужскую плоть.
Обнаженные новобрачные стояли под горячим душем и пылко занимались любовью. И это было прекрасно. Все было прекрасно. Облака окутывавшего их пара, время от времени скрывавшие их друг от друга, а потом открывавшие их друг другу. Мокрые тела, заставлявшие их скользить друг по другу вверх и вниз, туда и обратно.
Влажное, обволакивающее тепло поднимало температуру их тел. Лица обоих раскраснелись. Они так ослабели, что едва могли стоять.
Это было неземное блаженство, и, когда они разом кончили, никто из них не стал подавлять криков и стонов экстаза.
Наконец утихли последние содрогания. Мэри без сил прислонилась к стене. Глаза ее были закрыты. Она слишком устала, чтобы шевелиться.
– Детка, с тобой все в порядке? – встревоженно спросил ее муж.
Мэри открыла глаза и улыбнулась ему.
– Если ты хочешь, чтобы я была чистой, тебе придется помыть меня. У меня просто нет сил.
Клей засмеялся и поцеловал ее.
– С превеликим удовольствием, любимая!
Он тихонько потянул жену за руку и поставил под теплые струи, прислонив к себе спиной. Потом он тщательно вымыл сначала ее, потом себя. Когда они оба стали чистыми, как новорожденные младенцы, Клей вывел свою испытывающую легкое головокружение жену из душевой и вытер ее и себя полудюжиной белых полотенец.
Поблагодарив его, Мэри потянулась за атласной ночной рубашкой и отделанным кружевами халатиком, которые она приготовила для этого случая.
Клей засмеялся и сказал:
– Тебе это не понадобится.
Мэри прижала к себе одежду. Неожиданно ей стало неловко из-за своей наготы. Она посмотрела на мужа, как маленькая девочка, и сказала совсем по-детски:
– Пожалуйста, Клей! Одетой я лучше себя чувствую. – Он понял, что она имеет в виду, и согласился:
– Тогда одевайся, детка.
Капитан протянул руку и ласково коснулся щеки жены.
– Можешь одеваться в одиночестве, пока я пойду, надену брюки.
– Спасибо, дорогой!
– Пожалуйста! – ответил он, думая о том, что его жена – самая милая и самая прелестная из женщин. – Через плечо Клей добавил: – Когда оденешься, выходи, мы вместе полюбуемся закатом.
– Мне нравится эта идея!
– А мне нравишься ты!
Улыбаясь, он вышел. Ее неожиданная скромность и застенчивость показались ему очаровательными. После того как они только что были так близки, что большую близость трудно себе представить, она стесняется своей и его наготы.
В спальне Клей надел белые брюки и, застегивая их на ходу, прошел в гостиную. Там он подошел к окну и залюбовался поросшими лесом просторами штата Теннесси. За могучей Миссисипи садилось жаркое августовское солнце. Капитан вздохнул. Он был так счастлив, что в это было трудно поверить. Клей стоял и смотрел на роскошную землю, которая была его родиной.
Неожиданно он вздрогнул от охватившей его тревоги. Капитан редко думал о смерти, но тут ему вдруг пришло в голову, что его могут убить на войне.
Молодая жена молча вошла в гостиную, подошла сзади и обняла его, прижавшись щекой к его спине. И Клей тут же забыл о своих мрачных мыслях.
– Я люблю тебя, – прошептала она и прижалась губами к его оливковой коже. – Доживу ли я до ста лет или умру завтра, но никогда я не буду счастливее, чем сейчас, сию минуту, когда мы вместе.
Клей вздохнул, и Мэри почувствовала, как напряглись мышцы его живота и груди.
– Мэри, ты и представить себе не можешь, сколько раз я мечтал о том, чтобы мы с тобой были вот так, вдвоем. – Он ласково убрал обнимавшие его руки жены и повернулся к ней лицом. – Не проходило и дня, чтобы я не думал о тебе. Каждый день я хотел тебя, любил тебя.
– Я знаю, любимый. Со мной было то же самое. – Женщина ласково дотронулась до щеки мужа:
– Обещай, что больше не покинешь меня!
Клей тяжело вздохнул и обнял ее тоненькую талию.
– Мэри, я не могу этого обещать. Но я обещаю любить тебя до конца своих дней.
– А я – тебя! – ответила она, прижимаясь щекой к его обнаженной груди.
– Так как насчет заката? – спросил, улыбаясь, Клей. Он усадил жену на диван и сел рядом. Потом улыбнулся и расстегнул крошечные крючочки на вороте ее отделанного кружевом халатика. Раздвинув полы халатика, так что стала видна бежевая атласная рубашка, он запечатлел поцелуй на обнаженном участке груди.
– Господи, какая же ты красивая! И моя! Я просто не могу в это поверить!
– А ты поверь!
Неожиданно для Мэри Клей уронил голову ей на колени и вытянулся на диване.
Она тихонько рассмеялась и ласково и осторожно провела пальцем по его лицу, коснувшись темных волос сначала на висках, потом там, где они так соблазнительно курчавились вокруг ушей.
– Ты хоть когда-нибудь бываешь абсолютно спокоен? – Закрыв свои серебристо-серые глаза, так что длинные ресницы легли на загорелые щеки, капитан ответил:
– До этой минуты никогда не был.
Потом они оба замолчали. Догорали последние, красные как кровь краски заката. Мэри продолжала гладить лицо Клея, его волосы и широкие плечи.
Она весело улыбнулась, заметив, что муж уснул. Во сне его лицо утратило свою твердость. Оно расслабилось и стало тем самым лицом красивого юноши, в которого она влюбилась, когда была молоденькой девочкой. Сейчас ему было восемнадцать, а не тридцать два.
