День выдался жарким и душным, чувствовалось приближение грозы. У Дженет разболелась голова, и она предупредила сыновей, что, если они не перестанут озорничать, она отменит путешествие. На самом деле это было уже не в ее силах. Коул не повез бы их сюда, если бы не посчитал это абсолютно необходимым.
Последние несколько дней Коул старательно избегал Дженет, и почти все, что произошло между ними за это время, можно было приписать исключительно на счет уловок с ее стороны. Сначала она заманила его в постель, затем навязалась сопровождать его на поле для игры в крикет, а Коул согласился на все это без особого желания.
Да и сейчас он явно старался не дать ей никакой возможности к сближению. Прошлой ночью на постоялом дворе Коул поместил ее и детей в одну комнату, причем выбрал самую дальнюю, в конце коридора. А они с кучером попеременно всю ночь караулили у дверей. Где и как они спали, да и спали ли вообще, осталось загадкой для Дженет.
От нее не ускользнуло, что Коул тайком прикрыл герб на ее карете, а на постоялом дворе зарегистрировал всех под вымышленными именами. Интересно, какие еще он принял меры предосторожности? Дженет решила не спорить с Амхерстом. Она была благодарна ему за это путешествие и, хотя оно вышло неожиданным, не сомневалась, что все к лучшему. Кроме того, Коул даже и не подозревал, как ей хотелось увидеть его дом.
В эту минуту Роберт изловчился и ткнул Стюарта в бок заостренной палкой, которую прихватил где-то на постоялом дворе. Стюарт вскрикнул, и Дженет, терпение которой иссякло, приказала остановить карету. Коул спустился с козел и распахнул дверцу.
– Прекратить! – рявкнул он, сердито хмуря брови. – Ах вы, озорники! Все, довольно. Лезьте на козлы и дайте вашей матери отдохнуть, или, клянусь, я выпорю вас обоих!
Лицо Стюарта приняло обиженное выражение.
– Но, сэр, он первый начал...
– Нет, не я! – возразил Роберт.
– Ты, ты! – настаивал Стюарт, тыча брата локтем в ребра.
– Мне все равно, кто из вас начал! – Коул махнул рукой. – Ступайте на козлы. И считайте, что вам повезло. По крайней мере сможете любоваться окрестностями.
Мальчики с поникшими головами выбрались из карсты, но Дженет поняла, что их сожаление притворное. Им редко выпадала удача попутешествовать на козлах рядом с кучером. Когда Коул уселся на сиденье напротив Дженет и пригладил растрепанные ветром волосы, она не смогла удержаться от улыбки.
– Ты понимаешь, что им только это и было нужно? – спросила она.
Кучер щелкнул кнутом, карета рванулась с места, и дети завопили от восторга.
– Да, пожалуй, – согласился Коул. – Но уж лучше пусть сидят там, чем действуют тебе на нервы.
Голос Коула звучал нежно и заботливо, и это заставило Дженет забыть о гордости.
– Ты очень хороший человек, – проговорила она, сложив руки в перчатках на коленях. – Такой умный, не теряешься в сложных ситуациях... и необычайно привлекательный. Ты уверен, что действительно не хочешь подумать о моем предложении взять меня в жены?
Коула просто ошеломили ее слова.
– О, ради Бога, Дженет, – пробормотал он и весь как-то сжался на сиденье. У него был вид человека, загнанного в угол. – Только не сейчас... сейчас это не главное. Клянусь, я просто не могу здраво рассуждать в этот момент.
– Хорошо, не сейчас, – с легкостью согласилась Дженет. – А когда?
Коул в изумлении уставился на нее.
– Что когда?
– Когда ты сможешь на мне жениться? – спросила Дженет, изображая полное простодушие.
«Черт побери, в любой день, в любую минуту, пока я жив!» – подумал Коул. Однако вслух он произнес другое:
– Я не припомню, чтобы ты говорила о замужестве иначе как о вынужденной мере. Ты предложила мне стать твоим... любовником, но, хотя это и очень заманчиво, я не могу согласиться на такое.
Внезапно Дженет опустила голову и принялась тщательно разглаживать складки юбки.
– Я делаю тебе предложение, – тихо сказала она. – Я всегда хотела выйти за тебя замуж. Вот видишь, я швырнула свое сердце к твоим ногам. Можешь воспользоваться этим, а потом прогони меня, если захочешь.
– Дженет, давай поговорим серьезно, – прошептал Коул, откидываясь на подушку. – Ты не можешь хотеть стать моей женой.
Эти слова явно повергли Дженет в отчаяние, и она с силой стукнула кулаком по сиденью.
– Боже мой, Коул! – Она подалась ему навстречу. – У тебя, несомненно, блестящий ум, но я начинаю думать, что ты не имеешь ни малейшего понятия о том, чего я хочу!
Внезапно карету резко подбросило, левое колесо попало в глубокую рытвину, и Дженет, потеряв равновесие, соскользнула с сиденья. Коул рванулся вперед, чтобы поддержать ее. На какое-то долгое, казалось, даже бесконечное мгновение их лица почти соприкоснулись, а затем Коул медленно опустил глаза на ее вздымающуюся грудь.
– Но ведь два вечера назад я знал, чего ты хочешь, не так ли? – сдавленно произнес он низким хриплым голосом.
– О да, прекрасно знал, – признала маркиза, поднимая свои губы к губам Коула.
Приглашение к поцелую не могло быть более откровенным. Глядя на губы Дженет, дрожащие от ожидадания Коул не мог более притворяться. Ревность, его терзающая, болезненное одиночество и бесконечные дни, полные отчаяния и желания, внезапно слились в нечто горячее и необузданное. Он усадил Дженет к себе на колени, сорвал с нее шляпу и швырнул на пол.
Поцелуй Коула был жадным, он почувствовал, как его охватывает желание, когда губы Дженет маняще разомкнулись под его губами. Ему хотелось целовать и целовать Дженет, обладать ею, слиться с ней так, чтобы их невозможно было оторвать друг от друга.
Однако следующая мысль охладила Коула, подобно ледяному душу. Господи, что же он делает? Он едет в карете вместе с Дженет и ее детьми. И скоро они будут в Элмвуде, куда на самом деле ему вовсе не хотелось ехать.
Коул нехотя выпустил Дженет из своих объятий, усадил на сиденье и отвел глаза.
– Перестань, Коул, – прошептала Дженет. – Перестань отмахиваться от того, что происходит между нами. От того, что мы поняли с самого начала.
Не выдержав, Коул снова посмотрел на Дженет.
– А что между нами происходит? Что мы поняли?
– Что нужны друг другу. Что мы созданы друг для друга. Что мы любим друг друга.
Коул горько усмехнулся:
– Ты меня любишь? Но ты же меня совсем не знаешь. Ты хоть представляешь, что за жизнь может быть у тебя со мной?
Дженет внезапно опечалилась.
– А ты, Коул, представляешь, что мне нужно от жизни? Вероятно, это более правильный вопрос.
– Я знаю, что у тебя должна быть другая жизнь, – буркнул Коул, уставившись в темноту кареты.
– Вот как? И что же мне делать, когда все закончится и ты уйдешь из моей жизни? Прошу тебя, перестань нести вздор, я не хочу больше слушать.
