— Но в вашей записке говорилось, что меня хочет видеть Тони и дело не терпит отлагательств.
— Я отвезу вас к ней. Она не решилась показаться здесь.
Пальцы Рейнло крепко обхватили изящный локоть Касси, хотя она явно не подозревала подвоха.
Бедная глупенькая бабочка.
— Это из-за мистера Бентона? — встревожено спросила Касси, понизив голос. — Надеюсь, нет.
— Вам об этом расскажет сама мисс Смит, — отозвался Рейнло.
Его удивило, что Касси заговорила о Бентоне. Впрочем, он подозревал, что Кассандре известно о скандальном прошлом ее тети. Достав из кармана плаща блокнот и карандаш, он протянул их Касси.
— Нужно предупредить миссис Мерриуэдер, что неприятности дома заставили вас уехать.
Рейнло желал убедиться, что никто не попытается вырвать малютку из его когтей, прежде чем свершится месть.
— О да, вы правы. Я не хотела бы заставить ее волноваться. Миссис Мерриуэдер всегда была так добра ко мне.
Большие голубые глаза Касси смотрела на Николаса так доверчиво и простодушно, что в сердце его шевельнулось раскаяние. Но Рейнло тотчас подавил укоры совести.
Пока Касси царапала короткую записку, он подумал о том, что должно было случиться. Его план близился к завершению, и любой на его месте сходил бы с ума от волнения.
Четыре дня, проведенных в мучительной агонии, он пытался побороть смятение, смирить отчаяние. Наконец, благодаря пробудившейся гордости и обилию выпитого бренди, он сумел обуздать свои чувства. Теперь его душу сковывал ледяной панцирь, в сердце царила безмолвная Арктика, равнодушная ко всему.
Рейнло ничего не чувствовал.
Ни вины, ни тоски по Антонии. Ни радости победы, от того что его дьявольский замысел удался. Он превратился в чудовищную машину, приведенную в действие поворотом ключа. Он знал, что будет работать, пока не кончится завод. Будь он способен радоваться, ему бы понравилось это хладнокровие. Жить становится намного проще, когда лишаешься способности чувствовать. Рейнло искренне верил, что мог бы отрезать себе руку, даже не поморщившись.
— Вот.
Касси протянула ему блокнот.
Бросив беглый взгляд на записку, Николас вырвал листок, сложил его и передал ожидавшему рядом лакею.
— Для миссис Мерриуэдер, — коротко приказал он.
Слуга поклонился и стремглав бросился выполнять поручение. Учитывая размер вознаграждения, полученного им от маркиза, молодчику впору было лететь птицей.
— Нам нельзя мешкать.
Рейнло потянул Кассандру к ближайшим воротам, шагая так быстро, что ей приходилось бежать, чтобы поспеть за ним. Калитка открывалась в боковой проулок, тянущийся между двумя высокими стенами и ведущий к реке.
— Бедная Тони, это так несправедливо, — задыхаясь, пожаловалась Касси, словно обращалась к тому, кого искренне волновала судьба Антонии. — Ей пришлось бежать в Сомерсет и скрыться там. Этому подлецу Бентону следовало бы скрываться.
— Не сомневаюсь, — бросил Рейнло, ускоряя и без того быстрый шаг.
Меньше всего ему сейчас хотелось вести доверительную беседу об Антонии Хиллиард.
— Как бы я хотела, чтобы вы застрелили мистера Бентона, — призналась Касси, пытаясь угнаться за ним.
Эти слова вывели Рейнло из оцепенения. Резко остановившись, он повернулся к Кассандре.
— Что, прошу прощения?
Касси замерла, устремив взгляд на маркиза. Ее голубые глаза смотрели сурово, без улыбки.
— Вам следовало бы застрелить мистера Бентона. Он поступил подло, а за Тони больше некому заступиться. — Кассандра помолчала, нахмурив брови. — Кроме меня. А я не могу бросить вызов джентльмену.
Рейнло невольно усмехнулся, открывая калитку.
— А вы довольно кровожадны.
Касси вскинула голову и задумчиво оглядела маркиза, что ему вовсе не понравилось.
— Я забочусь о людях, которых люблю. Как и Тони.
— Весьма похвально, — сухо произнес Рейнло, сделав вид, что не заметил последних слов, произнесенных с нажимом.
Нетерпеливо сжав локоть Кассандры, Николас потащил ее за собой к улице, где дожидался легкий кабриолет, запряженный парой самых резвых лошадей из его конюшни. Эта часть плана была самой рискованной. Перед особняком Шериданов Касси могли увидеть, но кучер не сумел бы развернуть экипаж в переулке.
Кассандра вытянула шею, оглядывая улицу.
— Где же Тони?
Рейнло встал перед ней, закрывая ей обзор и заслоняя ее своей фигурой от посторонних глаз.
— Я же сказал, что отвезу вас к мисс Смит.
Ложь слетела с его губ так легко, что Кассандра тотчас ему поверила. Рейнло помог юной леди забраться в двуколку, уселся рядом и схватил вожжи. Кучер Боб отошел в сторону, и кабриолет унесся, грохоча по булыжной мостовой.
Антония собирала вещи у себя в комнате, когда раздался торопливый, взволнованный стук в дверь.
Вторжение не удивило ее. Последние четыре дня ей приходилось без конца отвечать на расспросы слуг, встревоженных новостью, что Антония покидает Лондон, а Касси предстояло провести остаток сезона с Мерриуэдерами. Ожидалось, что временная прислуга покинет дом на следующий день. Слуги из Сомерсета должны были запереть дом и вернуться в Баском-Хейли. Белла оставалась в Лондоне с Кассандрой.
Сказать, что Антония занималась сборами, было бы явным преувеличением. Она стояла неподвижно посередине комнаты, поглощенная мучительными раздумьями. Антония знала, что поступила правильно, оставив Николаса. Она не могла стать его содержанкой, а брак с ним обернулся бы для нее сущим адом. Но после расставания с Рейнло Антонию не оставляло ощущение, словно из ее тела вырвали душу. Выполнение самых обычных обязанностей стоило ей неимоверных усилий.
Она смотрела невидящим взглядом на раскрытый саквояж, лежавший на полу, а видела искаженное страстью лицо Николаса в минуту наивысшего блаженства. Она пыталась прогнать от себя этот образ и другие видения их прощальной ночи, с беспощадной яркостью запечатленной в ее памяти. Но в душе она понимала, что не забудет их до конца своих дней. А пока она помнит, ее будет терзать жажда.
В дверь забарабанили снова, да так сильно, что клацнула дверная ручка. Антония с тяжелым вздохом бросила в саквояж шаль, которую держала в руках, и поплелась к двери. Каждое мгновение было для нее пыткой. Она чувствовала себя глубокой старухой. Бесконечные пустые разговоры с прислугой вконец утомили ее. Казалось, нервы ее натянуты до предела. К изумлению Антонии, за дверью стояла Белла. Она в отчаянии ломала руки и пыхтела так, будто пробежала целую милю.
