Элизабет Чедвик - Отвергнуть короля

– Не желаете еще вина, миледи матушка? – с участием обратилась Эла.

Ида улыбнулась и покачала головой:

– Судя по тому, что я сейчас наговорила, а также по выражению ваших лиц, я уже выпила больше, чем следовало.

Роджер вывернулся из рук Иды, чтобы присоединиться к мужчинам. Он прижался к ноге Гуго, и тот рассеянно взъерошил волосы сына и оберегающим жестом положил руку на узкое плечико. Затем Гуго повернулся к женщинам, улыбнулся Махелт и весело подмигнул. Махелт вернула мужу дразнящий взгляд и потянулась к графину, который грелся на камине.

– А мы с Элой, похоже, недостаточно, – сказала она.

Прошла всего минута, и настроение Иды улучшилось, но слова ее оставили отпечаток в душе Махелт, подобно следу на мокром песке. Той ночью она лежала с Гуго в постели за задернутым пологом и пылко занималась с ним любовью, пока зимний ветер грохотал ставнями. Когда все закончилось, Махелт не спешила выпускать мужа из объятий, желая слиться с ним в одно целое. Ее грудь вздымалась, как будто она пробежала несколько миль. Гуго нежно убрал волосы с лица жены и перекатился набок вместе с ней, накрыв своим телом, словно спасительным плащом.

– Ваша мать не права, – сказала Махелт, когда их дыхание успокоилось и обрело единый ритм.

– Что? – сонно пробормотал Гуго.

Махелт не ответила, но прижала его руку к своему боку, словно щит.

Утром, когда Махелт проснулась, Гуго нигде не было видно, но он оставил на подушке свернутый обрывок пергамента, перевязанный алой шелковой лентой для волос, с двумя стихотворными строками, начертанными стремительным изящным почерком.

Махелт прочла строки с нежной улыбкой. «Мой друг, их участь нам дана: ни я – без вас, ни вы – одна!»[19] Она расчесала свои густые темные волосы, переплела их красной лентой и скромно прикрыла вимплом.

Гуго не было в доме, но Махелт, услышав мужские голоса, вышла на улицу и застала мужа, братьев, Длинного Меча и кучку восхищенных рыцарей, солдат и мальчишек за осмотром новой требюше Длинного Меча. Очевидно, осадная машина только что прибыла, судя по присутствию возчика и плотника. День был сырым и промозглым, но этого никто, кроме Махелт, не замечал. Длинный Меч хотел выбрать мишень, чтобы испытать дальность и меткость своей новой игрушки. Ральф умчался исполнять поручение, по дороге пройдясь колесом и всех рассмешив. Маленький Роджер сидел у Гуго на плечах и весело хлопал в ладоши. Махелт минуту задумчиво наблюдала за происходящим, затем вернулась в дом, но только чтобы отыскать свой самый теплый плащ.

Когда она вернулась, выпятив подбородок, и решительной походкой направилась к мужу, он взглянул на нее с насмешливым недоумением.

– Я думал, вы еще нежитесь в теплой постели, – с томной ноткой в голосе, выразительно подняв брови, заметил Гуго. Он спустил Роджера на землю, и мальчуган умчался посмотреть на круглые каменные ядра, которые рыцари громоздили рядом с требюше.

– Я думала то же о вас, когда проснулась, – возразила Махелт, – но ошибалась.

– Мне нужно было воспользоваться горшком, и Роджеру тоже, а потом примчался Ральф вне себя от восторга и сообщил, что привезли требюше, так что я решил не будить вас.

Махелт немного расслабилась.

– Спасибо за то, что оставили вместо себя. – Она приподняла вуаль, чтобы украдкой показать ему ленту в волосах. – И за стихи.

– Я действительно так считаю.

– Хотя и предпочли мне осадную машину, – подшутила Махелт, не желая давать мужу спуску, и кивнула на требюше. – Из-за чего весь этот шум?

– О, вы же знаете Длинного Меча и его тягу ко всему самому новому и лучшему, – скривился Гуго. – Он заказал ее для Солсбери на случай вторжения французов, а также чтобы его люди потренировались поражать мишень во время зимнего безделья.

Махелт наклонила голову к плечу, размышляя.

– Если верить семейным преданиям, моя бабушка с отцовской стороны неплохо стреляла из подобной машины… – (Гуго изумленно уставился на жену.) – Это было во время войны между императрицей Матильдой и королем Стефаном. Моя бабушка Сибилла научилась стрелять еще до замужества. Мой дедушка Маршал, очевидно, раздувался от гордости, что она умеет с ней управляться. – Махелт выставила ножку из-под подола платья, разглядывая изящный носок туфли. – Вероятно, ее научили в этом самом дворе, ведь она жила здесь еще девочкой. Полагаю, мне стоит последовать ее примеру.

– Вы же знаете, что скажет мой отец. – Гуго закрыл лицо ладонью.

– Да. – Их взгляды встретились, и Махелт охватил трепет при воспоминании о мгновениях близости, которые они с Гуго улучали под носом у графа в ту пору, когда им не разрешалось делить постель.

Гуго опустил ладонь, и Махелт знала, что он мысленно хохочет, хотя его губы даже не дрогнули.

– В таком случае присоединяйтесь. Ведь Рождество – время для семейных традиций. Я преклоняюсь перед мудростью вашего деда и мастерством бабки.

– Аминь! – Махелт вздернула подбородок. – В конце концов, они выжили, а это главное.

Остаток утра Махелт развлекалась на улице. Заряжали и стреляли в основном мужчины, до чего они оказались большие охотники, к тому же дело было важным. Тем не менее Махелт быстро усвоила, как уравновешивать снаряд и противовес и куда направлять требюше, чтобы попасть в мишень, в данном случае большой соломенный щит, установленный во дворе. Мужчины охотно делились с ней познаниями.

Махелт находилась в своей стихии. Она бывала счастливее всего, когда занималась делом, к тому же обретенное умение поможет ей защитить себя и свою семью. Махелт заглянула в мир Гуго и своего отца, мир, в котором женщинам практически не было места, точно так же, как мужчинам не было места в женских комнатах, и пришла в восторг. Когда они закончили практиковаться и ретировались в дом к горячему вину и пирожкам, Махелт сияла, веселилась и испытывала почти такое же удовлетворение, как после занятий любовью.

Женщины сидели у огня, Ида держала кусок пергамента. К нему была прикреплена печать графа Норфолка с всадником. Когда команда требюше сгрудилась у огня, чтобы выпить и согреть руки, графиня встала и подошла к Гуго и Махелт.

– Граф прислал новости со двора. – Ее глаза были полны тревоги. – Король собирается во Фрамлингем.

Фрамлингем, февраль 1213 года

Стоя в сыроварне и глядя на круги сыров, выстроившиеся на полках, Махелт всерьез подумывала взять из конюшен свою кобылу и сбежать. В Банджи, или в Тетфорд, или в Ипсуич. В женский монастырь в Колне. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Король должен прибыть через три дня, возвращаясь на юг после кампании по усмирению северных графств. Махелт не могла представить ничего хуже, чем развлекать человека, так дурно обошедшегося с ее семьей и творившего зло, которому в ее глазах не было искупления. Она уже решила, что найдет повод оставаться в своей комнате и не попадаться королю на глаза, потому что учтивое обращение с ним было для нее немыслимо. Всякий раз, воображая встречу с Иоанном, Махелт плевала ему в лицо, втыкала в него нож и швыряла его в озеро, привязав камни к лодыжкам. Она намеревалась держать сыновей как можно дальше от короля. Пусть он даже не смотрит в сторону ее детей. Махелт выведет их во двор для церемонии приветствия, но после немедленно спрячет.