— Благодарю вас, Каслфорд, за то, что вы уберегли мою дорогую кузину.
Дафна боялась, что Одрианна начнет хихикать, если не отвлечь ее слишком откровенное внимание от того, что они явились сюда вдвоем после долгого совместного путешествия.
— Лорд Себастьян, как дела у вашего брата? Мы увидим его сегодня вечером? — спросила Дафна, надеясь занять Одрианну новой темой.
— Он отправился в деревню повидаться с нашей матерью и вернется только через несколько дней.
— Впрочем, дела у него идут прекрасно, — вставила Одрианна. — Он снова ходит. Когда Себастьян его увидел, я думала, он расплачется.
— Конечно, я был вне себя от радости, но плакать совсем не собирался, дорогая. — Себастьян взглянул на нее с любящим упреком.
— Этот немецкий врач совершает чудеса, это точно, но мне кажется, его тело исцелилось, потому что сначала исцелились его душа и сердце, — сказала Одрианна.
Дафна знала, что брат Себастьяна, маркиз Уиттонбери, покинул Англию в разгар скандала. Возможно, его возвращение снова взбудоражит умы, но она надеялась, что этого не произойдет до тех пор, пока Одрианна не родит. Она женщина, конечно, не слабая, и беременность проходит хорошо, но лучше ее не волновать.
— Моя жена намекает на величайшие перемены в жизни моего брата, — обратился Себастьян к Каслфорду. — Он вернулся не один.
Каслфорд слушал их вежливо, но со скучающим видом, однако сейчас его внимание обострилось.
— Вряд ли он привез с собой своего врача?
— Конечно, нет. — Судя по лицу Одрианны, она ужасно хотела поделиться новостью. — Он привез с собой дочь врача. Она училась медицине у своего отца.
— Полагаю, это практично, — протянул Каслфорд любопытствующим тоном. Похоже, ему хотелось узнать подробности.
— Зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «практично», — суховато отозвался Себастьян.
— Себастьян все еще переваривает этот сюрприз, — пояснила Одрианна. — Джоанна просто прелестна. Мне она сразу понравилась.
Каслфорд скрестил на груди руки и пронзил Саммерхейза своим дьявольским взглядом.
— Хватит уже вежливо ходить вокруг да около. Он что, привез с собой любовницу?
Саммерхейз покачал головой:
— Все намного интереснее, Каслфорд. Он привез жену!
— Слава Богу, они ушли, — сказала Одрианна. — Прости, но я просто вынуждена поднять ноги вверх, или я закричу. — Она осторожно подняла ноги так, чтобы удобнее лечь на шезлонге. — Из всех вечеров герцог именно сегодня решил нанести нам светский визит!
— Прошу прощения. Мне следовало его отговорить. Думаю, он чувствовал себя в некотором роде обязанным доставить меня к вам целой и невредимой.
Одрианна открыла веер и начала обмахивать лицо, хотя вечер был не таким уж и жарким.
— Какое рыцарское поведение!..
Дафна судорожно придумывала другую тему для разговора, далекую от Каслфорда.
— Если ты не против, я сегодня переночую у вас, а завтра вернусь в «Редкие цветы».
— Конечно. Мы отправим тебя в карете, когда захочешь.
— А нельзя ли утром, до моего отъезда, навестить Селию, чтобы я повидалась с ней и рассказала про Кэтрин? — И она поведала Одрианне о том, что случилось, и об отъезде Кэтрин.
— Я сейчас же пошлю лакея с запиской к Селии, — пообещала Одрианна, заметно расстроившись. — И мы вместе устроим поздний завтрак.
— Спасибо. Есть еще одна вещь, которую я хочу рассказать вам обеим и Верити, когда я с ней увижусь. Мне нужна ваша помощь.
Одрианна невинно посмотрела на нее.
— Что-то личное?
— Не совсем. Меня это затрагивает, но в основном сосредоточено на других. Дело в небольшом расследовании, которое мне пришлось предпринять, чтобы исправить некоторые старые несправедливости.
У Одрианны вытянулось лицо.
— Расследование? Во имя справедливости? Как… благородно.
— А ты ожидала чего-то другого?
Одрианна досадливо пожала плечами:
— Должна признаться, что Верити и Селия мне писали и рассказывали совершенно невероятные вещи про тебя и Каслфорда.
— Значит, вы сплетничали обо мне в письмах?
— Имей в виду, я была абсолютно уверена, что они все неправильно поняли, и написала им об этом.
— Спасибо.
— В конце концов, мы с тобой кузины. Если ты и герцог… в общем, если он домогался тебя так, как они утверждали, ты бы непременно мне написала и рассказала. Ты ни за что не позволила бы мне прозябать в приморской деревне, не сообщив такую пикантную новость.
Дафна понадеялась, что ее улыбку можно принять за согласие.
— Нет, я нисколько не сомневалась, что они обе просто вообразили себе такой грандиозный план соблазнения с его стороны, — с серьезным видом добавила Одрианна. — Но даже если они и правы, само собой разумеется, что только глупец совершит подобную попытку с тобой.
— Спасибо за доверие.
— Ну, я думаю, что знаю тебя лучше всех, Дафна. И я не сомневалась, что поняла все правильно, а они ошиблись. — Одрианна сунула руку себе за лиф. — В том смысле, что я не сомневалась до тех пор, пока не нашла вот это.
Она открыла ладонь, на которой лежали две бриллиантовые сережки.
Дафна уставилась на них, а Одрианна лукаво засмеялась.
— Ты кажешься мне рассеянным, Саммерхейз. И думается мне, что не последствия «Питерлоо» тому причиной.
— Этот кошмар может и подождать пару дней. Он уж точно никуда не денется.
Они сидели в библиотеке, наслаждаясь превосходным портвейном. Каслфорд уже не в первый раз за эти дни отметил, что теперь спиртное кажется ему намного вкуснее. Похоже, временное, воздержание разбудило его органы чувств. Тоже самое происходило и в постели. Обычно считают, что чем меньше у мужчины практики, тем хуже у него получается, но выяснилось, что это не так.
— Если я и рассеян, причина в домашних делах. Скорые роды Одрианны и так чуть не сводят меня с ума, а теперь еще и брат…
Саммерхейз покачал головой и расхохотался.
— Мне кажется, ты не в восторге от этой женщины. Она что, авантюристка?
— Ты всегда ищешь в браке самое худшее, да? Честно говоря, я еще не составил о ней никакого мнения, мы только познакомились. Впрочем, брат ее очень любит, а только это и имеет для меня значение. Нет, я думаю о другой женщине и о ее реакции на его возвращение.
Он имел в виду их мать. Саммерхейз вернулся в отчий дом, когда его брат пришел с войны, искалеченный настолько, что никто не надеялся на выздоровление. Ему пришлось занять место брата и оберегать маркиза от властолюбивой матери, стремившейся снова превратить его в ребенка.
Все это означало конец гедонистическому партнерству между Каслфордом и Саммерхейзом. Саммерхейз долгие годы негодовал по поводу их внезапного отчуждения.
