— Никогда? — Серинис растерялась. — Тогда почему же… ты подписал их?
— Потому что этого потребовала ты.
— Но я спешила только потому, что понимала: в противном случае ты не сумеешь получить развод. — Она сжалась, боясь, что ее слова разрушат хрупкое очарование их встречи. — Знаю, ты не помнишь, но мы были близки — это случилось, пока ты болел. У нас будет ребенок, а мое положение вскоре станет заметным…
Бо поставил ее на ноги и повернул так, что ее силуэт отчетливо вырисовался на фоне освещенного молниями окна. Он медленно провел ладонью по округлости живота, а Серинис затрепетала, не зная, что будет дальше. Внезапно Бо улыбнулся.
— Сколько раз мне хотелось спросить у тебя, приснилась ли мне та ночь, или мы все-таки были близки. Кое-что мне запомнилось, но я боялся, что мои воспоминания окажутся всего лишь плодом фантазии. Я думал, мои вопросы покажутся тебе оскорбительными…
— Похоже, наш брак чуть не распался по вине нашего обоюдного упрямства. — Склонив голову набок, Серинис вглядывалась в лицо мужа. — Знаешь, когда Жермен побывала здесь и как следует разглядела меня, я решила, что она первым делом поспешит сообщить пикантную новость тебе.
Бо обнял тонкие плечи жены и притянул ее к себе.
— Так она и сделала, но это лишь убедило меня в том, что наш брак следует сохранить. Если бы я заранее знал, что ты ждешь ребенка, ни за что не согласился бы «подписать бумаги!
— Даже если ради этого тебе пришлось бы пожертвовать свободой? — робко спросила Серинис.
— К черту свободу! — воскликнул Бо и решительно добавил: — Свобода потеряла для меня всякую привлекательность с тех пор, как мы поженились. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом — отныне так и будет.
— Как я счастлива! — Серинис обняла мужа за талию и приникла к нему.
— Твой дядя дома? — спросил Бо, прижавшись щекой к ее голове.
— Нет, куда-то ушел несколько часов назад, и я понятия не имею, когда он вернется.
— В таком случае мы оставим ему записку — если он не вернется до того, как мы закончим укладывать твои вещи.
Серинис вскинула голову:
— Куда ты повезешь меня?
— Домой! К нам домой, где твое законное место.
— А как же мои картины?
— Мы возьмем их с собой. У дома ждет экипаж. Надо поторопиться, чтобы уехать, пока не началась гроза. — Бо неохотно разжал объятия. — Где твои вещи?
— Наверху.
Бо взял ее за руку:
— Пошли.
Серинис повела мужа наверх, и, пока они шли, он позволил себе маленькую супружескую вольность. Почувствовав прикосновение большой ладони к своей груди, Серинис улыбнулась.
— А ты ничуть не изменился.
— Конечно, — подтвердил Бо и вопросительно поднял черную бровь. — Надеюсь, теперь ты не станешь отказывать мне в моих законных правах?
— Ни в коем случае, сэр, — с улыбкой отозвалась Серинис и провела ладонью по животу Бо, заставив его задохнуться от внезапного взрыва удовольствия. — Но лишь в том случае, если вы позволите мне выполнять законные обязанности жены.
Бо уткнулся лицом в ее шею.
— Само собой, мадам, только не здесь. Не стоит шокировать дядю Стерлинга и отрывать его от работы.
Оказавшись в комнате Серинис, они начали укладывать ее вещи, и вскоре Бо принялся перетаскивать сундуки вниз. В очередной раз вернувшись в спальню, он увидел, что Серинис пытается поднять один из саквояжей, и тут же пресек эту попытку.
— Несмотря на ваше недоверие, мадам, я вполне способен в одиночку перенести весь ваш багаж, — с мягким упреком заметил он. — А вы отныне будете думать только о ребенке и ни в коем случае не переутомляться. Пока я отнесу в экипаж картины и краски, напишите записку дяде: объясните ему, что развод отменяется и что вы будете жить со мной в качестве моей законной жены.
— Слушаюсь, капитан! Бо подмигнул ей:
— Умница!
Через несколько минут они уже были в экипаже, быстро катящем к дому Бо. Подъехав к особняку, Бо помог жене выйти и взял на плечо один из сундуков, пока Серинис осматривала дом. Вместительный особняк в георгианском стиле, окруженный садом и чугунной решеткой, удачно расположился на фешенебельной, не слишком оживленной улице. Стены дома были выкрашены белой краской, ставни — ярко-зеленой, как и входная дверь, над которой виднелось окно в форме корабля, плывущего под всеми парусами. Деревья в саду раскачивал ветер, и дом напоминал обширную деревенскую усадьбу, хотя от него до шумного чарлстонского порта было всего несколько минут ходьбы.
Серинис с улыбкой обернулась к мужу:
— Бо, я чувствую себя принцессой, привезенной в сказочный замок!
В таком случае, мадам, вам будет оказан королевский прием. — Вместе с кучером муж выгружал из экипажа второй сундук. Покончив с этим делом, Бо подхватил Серинис на руки и быстро понес к крыльцу, стараясь опередить начинающийся дождь.
В холле он поставил ее на ноги.
— Осмотрись, а мы с Томасом внесем в дом вещи. Если ты не против, я прикажу доставить твои картины, кисти и краски в мой кабинет. Там достаточно света, тебе будет удобно работать.
— Я не помешаю тебе?
— Может быть, но лишь потому, что я стану чаще предаваться второму из своих любимых занятий — любоваться тобой.
— О первом я боюсь даже спрашивать…
— Скоро ты о нем узнаешь, — пообещал Бо. Серинис отвернулась, открывая дверь перед Томасом, который с трудом тащил самый громоздкий из сундуков. Когда Бо и кучер вернулись к экипажу за оставшимся багажом, Серинис огляделась. Более богатое и тщательно подобранное убранство дома было трудно вообразить: Бо обладал безупречным вкусом. В холле с мраморным полом преобладало изысканное сочетание белого, серого и алого цветов, двустворчатые двери вели в более просторную комнату, с красивой лестницей красного дерева. С полированными перилами и изящно выточенными балясинами. Матовые белые стены удачно сочетались с зеленой отделкой. Повсюду виднелись обюссонские ковры и мебель в стиле чиппендейл и королевы Анны. Вскоре Серинис вновь пришлось придержать входную дверь, пропуская мужчин. Они вовремя внесли под крышу последний из сундуков, саквояж и картины — дождь уже барабанил в окна. Томас отправился распрягать лошадей. Закрыв за ним дверь, Серинис с оживленной улыбкой обернулась к мужу:
— Тебе удалось ошеломить меня. Внутри дом выглядит еще прекраснее, чем снаружи.
— Не желаешь осмотреть спальню? — лукаво предложил Бо.
Серинис ответила ему сияющим взглядом:
— Как хочешь.
— Я был бы счастлив проводить тебя в спальню немедленно, но Филиппу наверняка не терпится повидаться с тобой, а я не хотел бы отвлекаться, когда мы поднимемся наверх. — Склонившись над приподнявшей голову женой, он нежно поцеловал ее в губы. — Поспеши, любимая. Сходи к Филиппу, а я пока перенесу твои вещи наверх.
