Лорен понимала, что не сможет позволить себе такое приключение, но ей не хотелось расставаться с этой идеей.
– Моя жена принимает активное участие в общественной жизни Коронадо. Это город, где мы живем Примерно полдня езды до Остина. Я так часто уезжаю в «Кипойнт» или куда-нибудь по делам, что она не всегда может рассчитывать на меня Полагаю, что ваши таланты могли бы ей очень помочь У вас огромный опыт по части организации всяких светских мероприятий Вы очень музыкальны, прекрасно играете на фортепиано, начитанны – и то, и другое немаловажно. Кроме того, вы могли бы взять на себя ее переписку, выполнять всякие мелкие поручения. Как вы на это смотрите?
Лорен не ответила, и Бен продолжал излагать свою идею со все усиливающимся напором:
– Конечно, мы будем платить вам жалованье и предоставим отдельную комнату. Мой сын еще не женат, и в доме полно свободных комнат, которые, как мы надеемся, когда-нибудь будут заняты внуками.
Бен надолго замолчал. Лорен взглянула на него и увидела, что он не сводит взгляда с розовых кустов, но явно не видит их.
Почувствовав ее взгляд, он встряхнул головой, как бы отгоняя посторонние мысли, и продолжал:
– Я сделаю все, чтобы вы почувствовали себя членом семьи. Поверьте, вы никоим образом не окажетесь в положении прислуги.
Он подкупающе улыбнулся.
– Но почему вы так уверенно приглашаете меня? Я думаю, что, если миссис Локетт нужен секретарь, она уже нашла его.
Он небрежно пожал плечами, отметая ее предположение:
– Конечно, она могла бы это сделать, но думаю, что такая мысль просто не пришла ей в голову. У меня свои причины на то, чтобы пригласить вас, и уверяю вас, они безупречны.
Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и в синих его глазах под кустистыми седыми бровями вспыхнули веселые искорки.
– Мистер Локетт, я ценю ваше расположение и благодарю за приглашение, – сказала Лорен серьезно, – но мое место здесь. Мой отец не одобрил бы моего отъезда.
– Ваш отец умер, а вы живы, но если вы отсюда не выберетесь, то навсегда погубите свою жизнь.
Лорен испугалась, когда он резко поднялся с места, едва сдерживая гнев, сделал несколько шагов в сторону и повернулся к ней спиной. Постояв так некоторое время, Бен вернулся и сел рядом с ней на скамью. В глазах его была нежность, а голос звучал мягко, когда он заговорил.
– Лорен, – она заметила, что он впервые назвал ее по имени, – я знаю, вас учили покоряться, не задавая вопросов. У вас сильно развито чувство долга, и это достойно восхищения. Но мне кажется, я подметил в вас беспокойство, жажду жизни и потребность освободиться от привязи. Вы могли бы просто приехать погостить, и если ничего не получится, если вам не понравится Техас или дом Локеттов, я позабочусь, чтобы вас должным образом отправили обратно. И ничьи чувства не будут задеты.
Конечно, она сделала глупость, не приняв сразу его приглашение. Вместо этого она опустила голову и тихо сказала:
– Мистер Локетт, я ошеломлена вашим предложением и была бы рада принять его, но я никуда не могу уехать. Видите ли, мне с детства привили чувство долга и ответственности. Возможно, я до конца жизни проживу с Пратерами. Я им нужна. Они на меня полагаются. Если я уеду, для них это будет страшным ударом.
– А что будет с вами, когда они умрут? Если вас не продадут Уильяму или кому-нибудь вроде него, как вы будете жить?
– Я уверена, что меня как-то обеспечат. Он тяжело вздохнул. Лорен не могла видеть его таким подавленным и чуть было не передумала. Казалось, он утратил всю свою энергию. Его лицо опустилось, выдавая немалый возраст, в глубоких синих глазах застыл молчаливый призыв.
– Если что-то изменится и вы будете готовы принять другое решение, немедленно телеграфируйте мне.
Я говорю это вполне серьезно. Мое приглашение остается в силе.
– Благодарю вас, мистер Локетт, – ответила Лорен. Она нуждалась в его понимании и потому добавила:
– Я не хочу быть похожей на них. – И тут же пришла в ужас от своих слов, – Нет, я не то хотела сказать.
– Я знаю, что вы хотели сказать, мисс Холбрук. Вы добрый человек и не могли вложить в свои слова ничего дурного, но вам тесно у Пратеров, вам хочется другой жизни, верно?
– Да, вы правильно меня поняли.
– Помните, если вы когда-нибудь передумаете. – вновь повторил Бен, когда они уже направились обратно к дому.
***
Солнце неумолимо палило. Лорен чувствовала себя измученной. Мускулы ее спины и плеч болели оттого, что она все время старалась сидеть прямо на неудобном кожаном сиденье. Ее мучила жажда, хотя она постоянно пила воду из фляжки, одежда пропылилась насквозь, лицо тоже было пропитано пылью. Лорен уже потеряла надежду добраться до места назначения, когда Эд Треверс кивком головы указал куда-то вперед и сказал:
– Коронадо.
Повозка взобралась на вершину холма, и перед Лорен открылась панорама маленького городка, где жил Бен, когда не уезжал на свое ранчо. Лошади побежали быстрее, спускаясь вниз с холма, и Лорен возбужденно спросила:
– Сколько людей здесь живет?
– Гм, примерно тысячи три, – ответил Треверс.
– А на каком расстоянии мы от ранчо? От «Кипойнта»?
– Примерно в трех часах езды, если двигаться на запад.
Лорен скрыла свое разочарование, с интересом смотря по сторонам, когда они проезжали по главной улице Коронадо Она догадалась, что люди узнавали коня, привязанного сзади к повозке. Прикрываясь ладошками, чтобы приглушить свои слова, жители Коронадо обменивались впечатлениями и догадками. Лорен решительно игнорировала человека, лежащего в повозке за ее спиной, а также и те комментарии, которые ей удавалось услышать.
Теперь ее единственной целью было увидеть Бена и познакомиться с миссис Локетт. Пытаясь проанализировать свои чувства к человеку, который за столь короткое время приобрел огромное влияние на ее жизнь, Лорен пришла к заключению, что она ищет в нем то, что не успел дать ей рано умерший отец По правде говоря, она и не могла рассчитывать на это. Бен был совсем не похож на Джеральда Холбрука Один был веселым, другой – суровым и замкнутым, крепкая, крупная фигура Бена коренным образом отличалась от хрупкого сложения ее отца, техасец покорял сердечностью, в то время как Джеральд Холбрук был сдержанным даже с собственной дочерью. Низкий, глубокий голос Бена и его прекрасно развитое чувство юмора привлекали к нему Лорен, и она задыхалась от возбуждения при мысли, что скоро увидит его.
Треверс повернул лошадей на широкую тенистую улицу, тянущуюся от центра города к югу Сквозь деревья Лорен разглядела большой дом еще до того, как мистер Тренере направил лошадей в узкую улочку, перпендикулярную первой.
