Солей самой стало смешно от своих мыслей. Все заранее продумала! Да нет, она вовсе не хочет торопить события, это ведь у девушки один раз в жизни — когда за ней жених ухаживает. Слава Богу, Мадлен, кажется, затихла, и ей пора — спать, спать…
* * *
Барби повернулась, проводила взглядом невестку.
— Что это с ней? Вчера вечером была в порядке, а сейчас — как будто всю ночь проплакала…
Даниэль вытянула шею, присматриваясь:
— А я ничего не слышала.
Барби хитренько кивнула в сторону Солей:
— Вот кто наверняка в курсе.
— Мадлен мне ничего не говорила.
Барби покачала головой:
— Ну-ну. Смотри, врать — грех.
— Я не вру.
— Хм. Ладно, кончай с яичницей, а ты, Даниэль, скажи кому-нибудь из ребят, пусть еще воды принесут. Анри! — крикнула она малышу, который тер глаза спросонья. — Помоги Венсану с чулками!
— Ладно, бабуль!
Анри было три, Венсану меньше двух, Пьеру, конечно, не до них, осиротевшие малыши стали общей заботой семьи.
"Слава Богу, — подумала Солей, — вроде отвлеклась; ничего не сказала, когда Мадлен вернулась и села кормить ребенка".
Завтраку них, не в пример ужину, обычно проходил быстро и без лишних слов; слышались только окрики по адресу малышни да распоряжения Эмиля: кому что сегодня делать. Луи как будто не замечал перемены в лице жены; выходя из-за стола, он молча потрепал сына по голове, и был таков.
Последним уходил Эмиль. Бросив взгляд на невестку, потом на жену, слегка приподнял бровь. Барби так же молча пожала плечами. Он вздохнул и, не говоря ни слова, закрыл за собой дверь. Рано или поздно все выяснится и утрясется. Наверное, обычная между молодыми супругами размолвка, сколько их у него с Барби бывало!
Только Солей знала все и знала, как это серьезно. Но она не собиралась обсуждать это дело. Луи не переспоришь, а кроме того, ее мысли заняты Реми Мишо.
Она посмотрела на зарубки, сделанные на нижнем переплете окна: что-то вроде солнечных часов. До его прихода еще часа четыре, не меньше. Надо убраться получше. Она вытерла подбородок Венсану, сняла его с лавки и начала скрести стол. Сердце билось как птица в клетке.
Барби была более наблюдательной, чем об этом можно было подумать. У старшего сына с женой что-то серьезное, это не простая ссора. Вчера с танцев они пришли как голубки. Значит, что-то случилось потом, когда все уже уснули. Ох, эти ночи, когда лежишь и пошевельнуться боишься: комнатушка-то из трех стен, а четвертая — занавеска, через которую все слышно. Двадцать семь лет их супружеской жизни так и прошло.
Что-то случилось, и Барби материнским инстинктом чувствовала, что это "что-то" затронет всю семью, потрясет всю их жизнь.
Да еще Солей. От Барби не укрылось, как она и этот парень, Мишо, уединились там, в тени, у кромки площадки. Она видела их лица, когда они танцевали, как они не отрывали глаз друг от друга. Значит, начинается…
В душе у нее боролись разные чувства. Девочке пора замуж, а этот молодец чертовски хорош, надо признать, конечно, ей хотелось бы, чтобы дочь вышла за кого-нибудь местного парня, которого она бы давно знала и который не увез бы дочку куда-то далеко. Чтобы Солей здесь рожала, при матери. Чтобы помогла, если мать заболеет. Все-таки приятно, когда в старости около тебя не невестки, а родная дочь. А с этим Мишо не знаешь, чего ждать.
Солей — та, во всяком случае, ночь явно не проплакала. Вон она, подметает пол, а сама про себя улыбается. А, будь что будет… Так, закончила с полом, взяла тряпку, подоконник протирает, изразцы печи — там уже обед готовится…
Барби прищурилась и как будто между прочим, бросила:
— Ждем гостей, да?
Солей покраснела:
— Что ты имеешь в виду?
— Уж больно ты за чистоту взялась. Случайно, не месье Мишо пригласила?
Солей поспешно заправила выбившуюся прядь.
— Я его не приглашала. Как я могу — без вашего с папой разрешения?
Барби подумала над ее ответом.
— А если бы мужчина сказал, что придет без приглашения, ты как?
Солей прыснула:
— Была бы не против, если это только не Марсель Салье.
Барби тоже засмеялась:
— Марсель-то ничего, но вот мамаша его… Надо бы пирог поставить, раз гость будет…
— Гость? — в голосе Даниэль, появившейся из спальни с грузом постельного белья, прозвучало любопытство. — Кто это?
— Это пока так, предположение, — отрезала Барби. — Ты давай со стиркой побыстрее, а то до вечера не высохнет. Твой папа не любит спать на мокром.
Они все хихикнули, Даниэль двинулась дальше, но опять остановилась:
— Месье Мишо?
По лицу Солей можно было прочесть ответ, и все опять хихикнули.
— Ой, какой симпатичный! И танцует как Бог! Он со мной тоже танцевал — один раз.
Барби с деланной суровостью прикрикнула на нее:
— Давай, давай, за дело! Рано еще о мужиках думать. Хоть еще годок подожди…
— Да уж, не больше! — гордо проговорила Даниэль.
Мать и старшая дочь обменялись улыбками.
* * *
В душе Реми, который в это время приближался к подворью Сиров, бушевали противоречивые чувства. Не было ли все вчерашнее каким-то наваждением? В свете луны или костра женщина может показаться такой таинственной, привлекательной, а увидишь ее при солнечном свете — и все рассеется! Да еще и выпил он вчера прилично… Ну нет, не так уж и много; кроме того, когда он впервые ее увидел, было еще совсем светло. А у него сразу дух перехватило. Первое, что ему тогда в голову пришло, — обнять и поцеловать, прямо на виду у всей деревни. Он даже поежился, представив себе, что последовало бы: его бы в костер бросили или в канаву, камнями бы забили… В Акадии нравы целомудренные. Тут своих женщин оберегают. Да и сам он разве не пал бы грудью на защиту этой Солей Сир? Нет, тут все надо, как полагается: с разрешения родителей, с благословения церкви…
Но готов ли он к этому? Ему нравился его образ жизни. Один в лесах, ни от кого не зависишь… Поторговаться с индейцами, съездить в Квебек, покрутить по ходу дела любовь с какой-нибудь индианкой или незамужней белой… Но с Солей это не пройдет. Даже в самом невинном смысле. Тут только с серьезными намерениями. А их у него пока не было — во всяком случае, до вчерашнего вечера.
Хоть бы у нее какой-нибудь порок обнаружился — может, он не заметил, что у нее зубы гнилые или хромает… Да нет, изо рта у нее приятно пахло, будто она только что клубники поела, а танцевала как! А вдруг все-таки что-то такое есть? Ну, сейчас он все узнает.
* * *
— Идет! — громким шепотом возвестила Даниэль. — Солей, мама, идет!
