Вѣра окинула себя взглядомъ.
– А мнѣ такъ больше нравится… – сказала она и вдругъ засмѣялась.
– Что вы смѣетесь? – спросила Настенька.
Вѣра ничего не отвѣтила ей и продолжала громко смѣяться.
Самолюбивую и очень мнительную Настеньку очень обидѣлъ смѣхъ Вѣры. „Модная дѣвица“ приняла этотъ смѣхъ на свой счетъ и надула губки.
– Я удивляюсь на вашъ смѣхъ! – обиженнымъ тономъ проговорила она: – вы, вѣроятно, надо мною смѣетесь.
– Ахъ, нѣтъ! – поспѣшно проговорила Вѣра. – Какъ вамъ не грѣхъ думать это, Настенька?… Вы, я думаю, сами хорошо знаете, что въ васъ нѣтъ ничего смѣшного…
– Такъ надъ чѣмъ же вы смѣялись?… Навѣрное надъ тѣмъ, что я предложила вамъ одѣваться по модѣ? Тутъ нѣтъ ничего смѣшного…
– Да нѣтъ же, нѣтъ, вовсе не надъ этимъ!… Я смѣюсь надъ тѣмъ, что мнѣ пришло въ голову…
– Напримѣръ? – спросила Настенька, все еще не успокоившаяся.
– Мнѣ пришло въ голову, что я буду, должно-быть, не дуренъ, знаете, въ какомъ костюмѣ?
– Въ какомъ?
– Въ женскомъ.
Настенька улыбнулась успокоенная, кажется, насчетъ смѣха.
– Да, я думаю, что вы въ платьѣ будете хорошенькою дѣвушкою, Васенька…
– Ну, не знаю, хорошенькою ли, а на дѣвчонку похожъ буду… Смотрите, я какой… Развѣ мужчины такіе бываютъ?
– Вы… вы душка, я одно только знаю!… – краснѣя не отъ застѣнчивости, а отъ прилива любви, проговорила Настенька. – Я вамъ говорю это, какъ другу…
– Спасибо, голубочка Настя, но я не заслуживаю этого…
Вѣра встала, въ два прыжка очутилась у зеркала, поглядѣла на себя, обернулась къ Настенькѣ и шаловливо-кокетливо проговорила:
– Знаете что, Настенька? – устроимъ маскарадъ…
– Маскарадъ? – удивилась дѣвушка.
– Да… Я надѣну ваше платье и покажусь вамъ… Я почти такого роста, какъ и вы, и фигура у меня такая же… Хотите?…
Настенька засмѣялась.
– Охотно, Васенька, но не досталось бы намъ отъ бабушки за эту шалость…
– Ничего, ничего!… Во-первыхъ, она не узнаетъ, а во-вторыхъ, она меня такъ любитъ, что все мнѣ проститъ… Дайте мнѣ ваше платье, дайте, я непремѣнно хочу этого!…
– Но что же я одѣну, Васенька?… Я не хочу одѣваться въ вашъ костюмъ, я боюсь бабушки…
– Я сейчасъ принесу вамъ платье, и вы четверть часа побудьте въ немъ… Сію минуту…
И не дожидаясь согласія Настеньки, Вѣра побѣжала внизъ и въ мигъ вернулась съ какимъ то капотомъ матери.
– Вотъ, одѣвайте, а мнѣ дайте ваше платье! – почти повелительно сказала она.
Той самой хотѣлось поглядѣть на „красавчика Васю“ въ дамскомъ туалетѣ, и она охотно согласилась, хотя и побаивалась, чтобъ затѣя не стала извѣстна бабушкѣ… Ольгѣ Осиповнѣ, конечно, не могла понравиться шалость внучки, и шалость эта могла быть приписана, именно, Настенькѣ.
Но Вася настаивалъ, затѣя была любопытна, оригинальна, и Настенька согласилась.
Она ушла въ корридоръ, переодѣлась тамъ и принесла свое платье Вѣрѣ.
– Одѣвайтесь, шалунъ, – сказала она, смѣясь, – но только вамъ не сладить, не одѣться…
– Слажу, не бойтесь: я часто одѣвался въ женское платье на святкахъ… Идите въ корридоръ, я васъ позову…
Волнуясь, лихорадочно торопясь, съ сверкающими глазами и часто-часто дыша, принялась Вѣра перемѣнять свой костюмъ мальчика на свойственное ей и хорошо знакомое женское платье. И это была не шутка, не капризъ это былъ.
Началось это съ шутки – вдругъ пришла такая мысль Вѣрѣ, но затѣмъ дѣвушка рѣшила воспользоваться этимъ „маскарадомъ“, какъ назвала переодѣванье Настенька, и открыть подругѣ свой полъ, открыть свою тайну.
Вѣру все время тяготилъ обманъ; не будь у нея веселой, живой и болтливой Настеньки, она, быть можетъ, давно не выдержала бы и открыла бабушкѣ „правду", нарушивъ строгіе завѣты матери. Постоянное общеніе съ бойкой Настенькою развлекало ее, оттягивало, такъ сказать, тяжелую мысль, но разъ эта мысль явилась, – Вѣра не могла противустоять ей, бросилась исполнить намѣреніе быстро, очертя голову, не спрашиваясь у разсудка, а лишь слушая сердце, которое не переносило обмана, которое желало любви не „обманной", то-есть не взятой путемъ обмана подлаго, а истинной.
– Настя любитъ меня, – думала Вѣра, быстро переодѣваясь, – такъ пусть она любитъ, именно меня, пусть она любитъ Вѣру, а не Васю… Я не хочу ее обманывать, не хочу!… Достаточно и одного обмана, обмана бабушки… To „необходимый обманъ“, говоритъ мама, – ну и пусть, пусть будетъ такъ, какъ хочетъ мама, а Настенькѣ я открою правду, я не хочу и ее обманывать… Она полюбитъ меня, какъ дѣвушку, какъ подругу, и мы будемъ дружны съ нею… Мнѣ легче будетъ, когда я буду имѣть хорошаго, милаго, вѣрнаго друга, которому все-все извѣстно… А обманывать и ее – у меня не хватаетъ больше силъ…
Вѣра быстро закончила привычный туалетъ, надѣла шляпу Настеньки, оправилась передъ зеркаломъ, и вся пунцовая отъ волненія и поспѣшности крикнула:
– Идите, Настенька, я готова… готовъ…
Настенька вошла и ахнула. Передъ нею стояла дѣвушка. Если въ мужскомъ костюмѣ Вѣра была женоподобнымъ хорошенькимъ мальчикомъ, то въ своемъ настоящемъ костюмѣ это была дѣвушка безъ малѣйшаго сходства съ мужчиною.
Это женщина, женщина стояла, а не переодѣтый мальчикъ.
Эти нѣжныя черты лица, эти краски, эта манера держать себя и носить костюмъ, эти мягкія округленныя линіи тѣла – все это было полно граціи и женственности…
– Вася, да вы дѣвушка, вы красавица дѣвушка! – болѣе съ удивленіемъ, чѣмъ съ восторгомъ, воскликнула Настенька.
А Вѣра стояла, держась рукою за спинку стула, а другою поднимая немного длинную ей юбку Настенькинаго платья.
– Да? – улыбнулась она.
– Конечно! Пусть призовутъ сюда тысячу человѣкъ, и ни одинъ изъ нихъ не скажетъ, что вы мальчикъ!…
– И… и они будутъ правы, Настенька! – съ нѣкоторымъ усиліемъ проговорила Вѣра.
– Правы?
– Да…
Вѣра быстро подошла къ Настенькѣ, обняла ее, спрятала лицо на груди ея и плача заговорила:
– Я не Вася, Настенька, не мальчикъ я, а дѣвушка, дѣвушка я, Вѣра!… Полюбите меня, Настя, не отталкивайте меня, будьте моей подругою… Я очень несчастлива, Настенька, очень… я жертва даже… Да, я жертва корысти, жертва жадности къ деньгамъ… А вы меня принимали за мальчика?… Вы не сомнѣвались?… Ха, ха, ха… Мальчикъ Вася… ха, ха, ха!… Внучекъ, наслѣдникъ милліона… He отталкивайте меня, Настенька, полюбите меня!…
И Вѣра прижимала къ своей груди „модную дѣвицу“, цѣловала ее, смачивая слезами.
Вдругъ Настенька съ силою оттолкнула ее.
Вѣра отошла отъ Настеньки и глядѣла на нее съ изумленіемъ. Видъ подруги, которой она открыла сейчасъ свою тайну, поразилъ ее.
– Настенька, что съ вами? – заговорила она. – Вы оттолкнули меня, Настенька, вы сердиты на меня?… Что съ вами, Настенька?…
