– Странно, что ты пригласил к обеду гостя – ведь наш отец умер всего лишь вчера.
– Напротив, со стороны Роберто было так мило, что он сразу же приехал, – возразил Джорджо и кивнул стоявшим в дверях слугам, которые тут же внесли жареную дичь и прочие мясные и рыбные кушанья, а также огромные караваи хлеба и кувшины с вином и пивом.
Священник прочел молитву, возблагодарив Господа, и слуги с грохотом стали расставлять принесенные яства, а мужчины вытащили – кто из-за пояса, а кто из-за голенища сапога – кинжалы и принялись ловко разделывать у себя на тарелках огромные порции мяса и накладывать на ломти свежего ржаного хлеба толстенные куски запеченой рыбы и тушеной оленины.
Изольде этот обед дался нелегко: за столами все вели себя так, словно ничего не произошло, а ведь сейчас в часовне покоился на смертном ложе ее отец, охраняемый верными воинами, и завтра его уже должны были похоронить. Сквозь пелену то и дело закипающих слез она с трудом видела, как входят в зал слуги с новыми подносами, нагруженными едой, как они со стуком ставят на столы кувшины с легким пивом, как подносят самые лучшие кушанья и самые изысканные вина к господскому столу, где Джорджо и его гость сперва кладут себе самые лучшие куски, а затем отсылают остальное на нижние столы, тем людям, которые так хорошо служили дону Лукретили. Кстати, принц Роберто, как и Джорджо, ел с отменным аппетитом, то и дело требуя наполнить его бокал. Сама же Изольда вяло ковырялась в тарелке, время от времени посматривая в сторону «женского» стола, где ее взгляд каждый раз с безмолвным сочувствием тут же перехватывала верная Ишрак.
Когда обед стал подходить к концу и подали засахаренные фрукты и марципаны, а потом и их унесли прочь, Джорджо коснулся руки сестры и сказал:
– Ты погоди уходить к себе. Мне нужно с тобой поговорить.
Изольда кивнула, жестом отпустила Ишрак и дам, и те, встав из-за стола, тут же отправились на женскую половину дома. А сама она прошла в неприметную маленькую дверцу, находившуюся за главным столом, и оказалась в уютной маленькой гостиной, где семья Лукретили любила проводить время после обеда. В камине горел огонь, а напротив стояли три кресла и столик, на котором мужчин поджидал графин с вином, а Изольду – бокал с легким пивом. Едва она успела сесть, как в комнату вошел ее брат вместе с принцем Роберто.
– Я хочу обсудить с тобой завещание отца, – сказал Джорджо, удобно усаживаясь.
Изольда с некоторым удивлением глянула в сторону принца.
– Роберто это тоже касается, – заметив ее взгляд, пояснил Джорджо. – Умирая, отец говорил, что самое большое его желание – это знать, что ты в безопасности, что ты счастлива. Ты же знаешь, он любил тебя всем сердцем.
Изольда, сдерживая рыдания, прижала пальцы к холодным губам и сморгнула повисшие на ресницах слезы.
– Я знаю, – ласково продолжал ее брат, – знаю, как сильно ты о нем горюешь. И все же ты должна знать: у отца имелись относительно тебя определенные планы, и именно мне он поручил священное право воплотить эти планы в жизнь.
– Почему же он сам не сказал мне об этих планах? – спросила Изольда. – Почему он вообще отказывался видеть меня? Ведь раньше мы с ним могли говорить обо всем на свете. Но вообще-то я знаю, какие у него были планы в отношении меня. Отец мне сказал, что если я предпочту не выходить замуж, то буду жить здесь, поскольку этот замок он оставит мне в наследство, а тебе он хотел передать свой замок во Франции и тамошние земельные владения. Так что мы с ним давно обо всем договорились. Да, собственно, мы все трое давно обо всем договорились.
– Мы договаривались об этом, когда отец был здоров, – терпеливо возразил Джорджо. – Но потом, когда он заболел, душа его исполнилась страха, и он передумал. Кстати, именно тогда он и решил тебе не показываться – не хотел, чтобы ты видела его страдания. И вот, думая в первую очередь о тебе и понимая, что смерть уже распростерла над ним свои крыла, он и решил изменить свой первоначальный план. Он хотел быть уверен, что тебе никогда не будет грозить опасность, и, как ему казалось, нашел выход: согласно его воле тебе следует выйти замуж за принца Роберто и получить в качестве приданого тысячу золотых монет из нашей казны.
Это, разумеется, была просто ничтожная сумма для женщины, выросшей с сознанием того, что она станет наследницей и огромного замка, и прилегающих к нему земель: тучных пастбищ, густых лесов и высоких гор. Изольда не сдержалась:
– Но почему так мало?
– Потому что присутствующий здесь принц Роберто оказал нам великую честь, согласившись взять тебя в жены в твоем положении – с приданым всего лишь в тысячу золотых.
– И эта тысяча, безусловно, будет в полном твоем распоряжении, госпожа моя, – тут же заверил Изольду принц, ласково пожимая ее руку, лежавшую на подлокотнике кресла. – Ты сможешь потратить ее на что угодно. На всякие хорошенькие вещички для хорошенькой принцессы.
Изольда смотрела на брата, презрительно прищурив синие глаза: она отлично понимала, что это означает.
– Столь жалкое приданое говорит лишь об одном: больше никто и не станет искать моей руки, – сказала она. – И ты прекрасно это понимаешь, Джорджо. Однако ты и не подумал попросить у отца увеличить эту сумму, не так ли? Почему же ты не подсказал ему, что подобное решение лишает меня каких-либо перспектив? Но, самое главное, почему отец так решил? Неужели он хотел силой заставить меня выйти замуж за этого… принца?
Принц Роберто скромно потупился и, прижав руку к мясистой груди, заметил:
– Но большинству знатных дам вовсе не требуется применение силы, когда их выдают замуж.
– А я, со своей стороны, просто не представляю, где бы ты нашла лучшего мужа, чем Роберто, – примирительным тоном сказал Джорджо. Его дружок кивнул ему в знак благодарности и с улыбкой посмотрел на Изольду. – И отец наш тоже так считал. А размеры твоего приданого мы заранее согласовали с Роберто; он, кстати сказать, был так рад жениться на тебе, что и не требовал большего. Так что не стоит никого обвинять в том, что твои интересы не соблюдены. Да и что может быть лучше для тебя, чем брак с другом семьи? Тем более с принцем, с человеком не только знатным, но и очень богатым?
Изольде потребовалась всего лишь минута, чтобы обдумать услышанное и все для себя решить.
– Нет, сейчас я и думать не могу о замужестве, – как-то чересчур спокойно сказала она. – Прошу прощения, принц Роберто, но с той минуты, когда мой отец испустил последний вздох, прошло еще слишком мало времени. Мне невыносима даже сама мысль о браке, а уж обсуждать эту тему я и вовсе не в состоянии.
– Но нам необходимо это обсудить! – настаивал Джорджо. – Согласно условиям отцовского завещания, мы должны устроить твою судьбу. Он бы не допустил никаких отлагательств. Либо незамедлительный брак с моим другом Роберто, либо… – Он не договорил.
