Девочка лежала лицом к стене. Видны были лишь ее светлые волосы.
– Как ее зовут?
– Марианна.
Сердце Рогана бешено заколотилось. Он вспомнил Марианну, маленькую дочь сквайра Бетони, которая умерла от кровохарканья в возрасте пяти лет. Девочка была лучшей подругой Джорджа. После того как она умерла, Джордж почти восемь месяцев не разговаривал.
– У нее есть второе имя?
– Да. Линдсей. Ее зовут Марианна Линдсей.
Боль в сердце стала непереносимой. Роган медленно повернул голову и посмотрел на женщину.
– Вы знаете, откуда взялось имя Марианна?
– Да, знаю.
Дитя зашевелилось и, сунув в рот пальцы, зачмокало.
– Вы все еще утверждаете, что девочка – ваша младшая сестра?
– Я думаю, что теперь это уже ни к чему.
– Да, совсем ни к чему. Пожалуйста, разбудите ее. Я хочу видеть дочь Джорджа. Я хочу видеть свою племянницу.
Женщина наклонилась и принялась мягко гладить ребенка по спинке. Чмокающие звуки усилились.
– Проснись, Марианна. Давай, родная, просыпайся. Тут тебя хочет видеть один приятный джентльмен. Вставай, милая. – Женщина подняла девочку с постели, завернула ее в одеяло и поцеловала в маленькое ушко. Глаза ребенка медленно открылись. Они были такими же зелеными, как и у самого Рогана, как у Джорджа – как почти у всех мужчин в трех последних поколениях рода Каррингтонов.
Судорожно сглотнув, барон осторожно дотронулся до щечки девочки. Нахмурившись, она испуганно отпрянула.
– Все в порядке, милая.
– Да, – сказал Роганом тихим и мягким голосом, напоминавшим о шуме весеннего дождя, – я твой дядя.
Маленькая девочка вытащила изо рта пальцы и внимательно посмотрела на гостя изумрудно-зелеными глазами.
– Какой еще дядя?
– Я брат твоего папы.
Маленькая рука с влажными пальцами прикоснулась к его подбородку.
– У тебя ямочка на подбородке – такая, какая была у папы.
– Да, – дрогнувшим голосом ответил Роган.
– А у меня нет. Мама говорит, что Бог не всем их посылает.
– Это правда. Тем не менее Бог послал такие ямочки почти всем мальчикам из рода Каррингтонов.
– Мама говорила мне, что папа плакал, когда брился, потому что бритье всегда заканчивалось порезами на этой ямочке.
– Это опасное место. – Роган не мог припомнить, чтобы Джордж при нем брился. Ему особенно нечего было брить. Ясно одно – в этом доме Джордж останавливался, здесь мылся, здесь брился.
– Я бы хотела, чтобы Бог дал мне такую ямочку.
А ты знаешь, что мой папа теперь на небесах? – Сказав все это совершенно спокойным тоном, Марианна вновь засунула пальцы в рот и принялась энергично сосать.
– У меня нет портретов Джорджа, за исключением того рисунка углем, который я сделала два года назад. Марианна скоро забудет, как он выглядел.
– Это не правда. Рисунок очень хорош, так что она не забудет.
Женщина пожала плечами.
– Я не профессиональный художник, и рисунок неважный. Так что нет никакой надежды. Она забудет.
– Нет, не забудет, – возразил Роган.
Слегка покачивая на руках ребенка, женщина спокойно сказала:
– Вам больше нечего здесь делать, милорд. Да, это действительно дочь Джорджа, о чем вы и сами уже догадались. Она очень на него похожа, но это вряд ли имеет значение. Она девочка, а не мальчик, так что ее существование для вас совершенно не важно.
– Когда ей исполнится четыре года?
– В ноябре, четвертого ноября.
– Вы мне так и не объяснили, почему не были на похоронах Джорджа. Сказали только какую-то чепуху насчет того, что не было возможности. Вы вполне могли там быть. Никто не узнал бы, кто вы такая.
Что ж, если он хочет услышать правду – он ее получит.
– У меня не было денег, чтобы приехать. И не надо так презрительно усмехаться. Я ничего у вас не прошу, мы прекрасно живем сами по себе. Вот только мой отец иногда теряет здравый смысл, а вместе с ним – и деньги. Он игрок, и сейчас, вероятно, как раз играет. Именно в момент похорон у нас совсем не было денег. Хорошо, что тогда пришел викарий, и мы здесь помолились за Джорджа. – Женщина замолчала, опустив голову и крепко прижав к себе дочку.
Роган осторожно приподнял ее голову. По лицу женщины текли слезы.
– Джордж видел свою дочь?
– Конечно. Правда, он не мог здесь часто бывать.
Он очень усердно занимался в Оксфорде.
Непонятно, правда, почему Джордж не мог и здесь заниматься своей латынью и книгами по географии. И опять же – почему Джордж не рассказал брату об этой женщине и их дочери? Как странно!
И тут вдруг Роган понял почему.
– А какую фамилию носит девочка?
Женщина замерла. Почувствовав неладное, девочка зашевелилась.
Роган смотрел, как постепенно успокаивается ребенка, которого слегка похлопывали по спинке. Малышка несколько раз всхлипнула, затем глубоко вздохнула. Роган не удержался от улыбки.
В конце концов девочку уложили обратно в постель и укрыли одеялом. Постояв несколько минут около кровати, чтобы удостовериться, что ребенок заснул, хозяйка увела Рогана из комнаты.
Выйдя на лестничную площадку, барон снова спросил:
– Какую фамилию носит девочка?
– Ее фамилия Каррингтон, – последовал ответ. – Мы с Джорджем поженились в Оксфорде в октябре тысяча восемьсот шестого года, – добавила собеседница, спустившись с лестницы. – Так как мне было всего семнадцать лет, пришлось брать разрешение у моего отца.
– Я не давал Джорджу своего разрешения, а без этого он не смог бы жениться. Я не виню вас за эту ложь – вам же нужно было все объяснить местным жителям. Малышка, конечно, незаконнорожденная, но я позабочусь о том, чтобы она от этого не, страдала. Я сделаю все возможное…
Женщина изо всей силы влепила барону пощечину.
– Да как вы смеете? Вы еще можете оскорблять меня, но как можно обвинять в подобном бесстыдстве своего брата? – Она снова подняла руку. На этот раз Роган сумел ухватить ее за запястье. Голова его все еще гудела от удара.
– Вы очень сильная, – наконец проговорил барон, не отпуская, однако, руку женщины.
Тяжело дыша, Сюзанна в бешенстве попыталась вырваться, но не смогла.
– Джордж мне не раз говорил, что вы будете смеяться, если он расскажет вам о нас и о Марианне.
Он был уверен, что вы пошлете его в Австралию, а Марианну у меня заберете. Он даже предполагал, что вы продадите меня в рабство в колонии.
Роган изумленно смотрел на нее. Джордж говорил такое? Нет, это невозможно, просто невозможно!
– Потом он смеялся и заявлял, что вы лучший из братьев, несмотря на все ваши тайны и ваше донжуанство. Я понятия не имею, что именно он имел в виду.
Итак, вы ничего не знаете, милорд. Хорошо, раз вы мне не верите, я покажу вам документы. Мне все равно, что вы подумаете о нас с Марианной, но мне не все равно, что вы будете думать о Джордже. А потом вам нужно будет уехать. Вы никогда не были частью нашей жизни. Я уже давно поняла, что Джордж не хотел, чтобы вы вошли в нашу жизнь. Я тоже сейчас этого не хочу.
