выражала озабоченность, с посерьезневшего лица сошла улыбка.
— Сядь, пожалуйста, — обратилась она к Маргарите. — Мы должны с тобой все обсудить. Как ты думаешь, чего нам ждать в ближайшее время?
— Понятное дело, что Шарлотту начнут искать. Сначала сами монастырские, а когда не найдут, оповестят мать. В этом нет никаких сомнений. Может, сообщат ей не сразу. Настоятельница небось понимает, что матери дела нет до своего чада, раз она отправила свою девочку в монастырь. Знакомы вы с матерью-настоятельницей?
— С матерью-настоятельницей? Не настолько хорошо, чтобы говорить откровенно. И потом лучше, чтобы меня не видели сегодня в Сен-Жермене.
— А вы разве не поедете к Ее величеству?
— Нет, сегодня не поеду. Король охотится, а королева, как обычно по четвергам, навещает немощных и больнице, и я предоставляю честь сопровождать ее туда другим приближенным дамам. Например, мадам де Визе. Она истинная испанка, и вид крови ее не пугает. Мне хватило и одного посещения, я думала, что потеряю сознание от ужаса. Ты представить себе не можешь безграничное милосердие нашей королевы. Ее не отвращают самые зловонные язвы. Воистину, она — добрый ангел. И расточает на несчастных страдальцев все сокровища своего сердца, которыми пренебрегают в другом месте. Ни одна французская королева не удостаивалась такого недостойного поведения со стороны своего супруга! Он настолько не уважает ее чувств, что позволяет себе навязывать ей общество своих любовниц. Однако к нам, кажется, гости. Кто же это?
В самом деле, сначала послышался стук копыт, очевидно, это была карета, потом звуки затихли — карета остановилась у ворот Прюнуа.
— Посмотри, кто там, — распорядилась мадам де Брекур. Но Маргарита даже не успела выйти из будуара — на пороге появился лакей и известил о приезде господина де ла Рейни. И тут же дамы услышали быстрые шаги по лестнице. Как видно, гость не сомневался, что его примут.
— Можно подумать, вас привело ко мне что-то необычайно срочное, друг мой, — такими словами встретила графиня господина де ла Рейни, направляясь ему навстречу. На правах старой дружбы она взяла главного полицейского за руку, обойдясь без формальных любезностей, подвела к канапе и усадила рядом с собой.
— Говорите же, что случилось. Невозмутимый господин де ла Рейни улыбнулся.
— Да это правда, я очень спешу. Но не настолько, чтобы не поцеловать вам руку!
Графиня тотчас протянула ему свою прекрасную белоснежную руку.
— Сделайте милость. А не хотите ли выпить чего-нибудь горячего? На улице сегодня ужасно холодно.
— Вынужден повториться: холодно, но не настолько. Однако бокал испанского вина выпил бы с удовольствием.
Только давнее знакомство давало право графине де Брекур на такую непринужденность в разговоре с человеком, которого сам король облек властью карать любые преступления и избавлять Париж от общественных пороков. Де ла Рейни боролся с преступностью раскаленным железом, но умел надевать и бархатные перчатки, когда чуткая совесть ему подсказывала, что в этом есть необходимость. Родиной семьи де Фонтенак была Гиень, там во времена Фронды они и познакомились с де ла Рейни, который был назначен правителем этой области. Безгранично преданный юному королю, он вел борьбу с мятежным парламентом Бордо и принцем Конде [9], укрепившемся в городе. Затем он стал помощником герцога Эпернонского, когда тот управлял Бургундией, потом переехал в Париж и купил там должность докладчика в Государственном совете. Его заметил Кольбер [10], отличил и порекомендовал королю как человека, который мог бы навести порядок не только в городской полиции — если считать, что она существовала в Париже, — но и на улицах города, где опасно было находиться не только ночью, но и днем. Положение Рейни было настолько прочным, что позволяло ему отчитываться только перед королем и его первым министром. Это означало его полную независимость от судей и чиновников. Ему исполнилось пятьдесят три, он был высок ростом, прям, худ и жилист. Черты лица говорили о благородном и серьезном характере, впрочем, без педантства и занудства. Выдающийся вперед подбородок свидетельствовал о силе воли. Нос с небольшой горбинкой, широко расставленные проницательные глаза темно-карего цвета, густые каштановые волосы — все подтверждало его аристократизм и мужественность.
— Надеюсь, вы наконец скажете мне, что привело вас в мой дом? — полюбопытствовала мадам де Брекур после того, как им подали вино и они отпили по глотку.
— Этой ночью к вам прибыла ваша племянница, мадемуазель де Фонтенак, не так ли?
— Но... Как вы об этом узнали? — воскликнула графиня, даже не пытаясь скрыть своего изумления. — Я понимаю, что вы самый осведомленный человек во Франции, но не подозревала о вашем даре ясновидения.
— Все на самом деле гораздо проще: мой кузен, молодой человек по имени Альбан Делаланд, — уже и сейчас один из лучших моих помощников, следователь от Бога, встретил ее, когда она заблудилась, посадил на лошадь и привез к вам.
— Ах, вот оно как! Так передайте ему мою благодарность и...
— Прошу меня извинить за то, что вас прерываю, но меня привело к вам вовсе не желание услышать вашу благодарность. У молодого человека сложилось впечатление, что юная особа сбежала из сен-жерменского монастыря урсулинок.
— Да, и у нее были для этого самые серьезные основания: ее мать пожелала, чтобы она приняла постриг и навсегда осталась в стенах монастыря. И если вы приехали затем, чтобы забрать ее у меня и водворить обратно к урсулинкам, то это невозможно, и мы даже не будем об этом говорить. Де ла Рейни рассмеялся.
— Милая графиня! Мне с избытком хватает забот с ведьмами и колдуньями, которых после Нового года мои люди тащат ко мне чуть ли не каждый день. Заниматься еще и монашками мне недосуг. Но, я боюсь, как бы ваша беглянка не попала в беду. По воле случая, во время своего путешествия она стала свидетельницей такого события, какого лучше бы ей не видеть никогда! Не спрашивайте меня, какого, — торопливо добавил он, видя, что мадам де Брекур уже готова задать вопрос. — Альбан заставил ее дать слово, что она никогда и никому ничего не скажет, но в ее возрасте так трудно держать секреты... Впрочем, и в другом возрасте это тоже бывает нелегко.
— Неужели все так серьезно?
— Это государственная тайна! Должен вам сказать, что и бегство из монастыря — немалая провинность. Как только ее начнут искать, тут же отправятся к вам в Прюнуа. К тому же,
