— Мы едем на Запад в надежде осесть там. Мы не собираемся воевать, — едко заметила Лидия Лайман.
— Возможно. Но если вы верные подданные Соединенных Штатов, то вам придется участвовать в войне.
Глаза Лидии вспыхнули.
— Надеюсь, майор, вы не имеете в виду меня лично, — парировала она.
Майор рассмеялся.
— Ей-богу, может, вы, мормоны, и сумасшедшие, но женщины у вас замечательные!
Лидия Лайман попыталась сделать вид, что она оскорблена, но у нее это не получилось. Полли желала, чтобы внимание майора вновь было обращено к ней. Это она должна была заставить его смеяться, а не Лидия Лайман, старая дева с седыми волосами.
Смех майора не продлился долго. Пока они разговаривали, совсем стемнело. К майору вернулось его дурное настроение, и он сказал:
— Сейчас уже поздно идти вперед или назад, нам придется разбить здесь лагерь и переночевать.
— Сэр, вы остаетесь с нами? — с радостью спросил Нефи.
Джаред был мрачнее тучи.
— Останусь. — Майор легко спрыгнул с коня. — Остаюсь, потому что днем собираюсь лично проводить вас обратно, на другой берег Миссисипи.
Присутствие майора подняло настроение всем, кроме Джареда. Пусть майор был немногословен, груб и неприветлив, он встретил на пути их друзей. Одного этого было достаточно, чтобы придать им новых сил.
У Тома Марриота усилилась лихорадка, и он не смог присоединиться к остальным у костра. За ним ухаживала Люси, она обложила его глиняными грелками с подогретой водой из растопленного снега и все время оставалась при нем, держа его за руку. Брат Коули несколько минут посидел у костра, но скоро вернулся в свою постель: ему было неудобно сидеть, рука болела, а холод только усиливал неудобства.
Джаред сделался таким же грубым, как майор. Пока Полли варила бобы и пыталась сделать свиную солонину как можно более аппетитной, он оставался угрюмым и неразговорчивым, что было на него совершенно не похоже. Полли знала причину и сочувствовала ему.
— Они были здоровы? — спросил Нефи, с аппетитом отправляя в рот бобы.
Майор несколько минут молча разглядывал Нефи, потом носком сапога подкатил круглое полено ближе к огню и уклончиво ответил:
— Некоторые из них.
Полли обнаружила, что ей трудно отвести взгляд от майора. Когда она подала ему тарелку с едой, он не посмотрел на нее, но ее рука задела его руку, и Полли почувствовала какое-то странное возбуждение, какого никогда раньше не испытывала. Майор Дарт Ричардс был необычен во всем, даже его имя Нефи узнал не сразу. Дарт. Это было странное имя. Немного напоминало индейское. И очень ему подходило.
Лидия Лайман прищурилась.
— Вы сказали «некоторые». А остальные?
Полли заметила, что из-под ее толстой шерстяной накидки уже выглядывает кружевная косынка. За сестрой Лайман раньше никто не замечал, что она склонна принаряжаться, и Полли спросила себя, не из-за майора ли она надела на себя эту изящную вещицу. Если так, то Полли ее вполне понимала: Дарт Ричардс был очень привлекательный мужчина и способен был одним своим взглядом заставить женщину почувствовать себя женщиной.
Когда он ел, суровые складки вокруг его рта немного смягчились, и Полли поймала себя на мысли, что бы она почувствовала, если бы такой мужчина ее поцеловал. Это, должно быть, нечто совершенно непохожее на ощущения, когда целуешься с Джаредом или любым другим местным парнем. Осознав, в каком направлении ведет ее воображение, она густо покраснела. Неужели она становится такой же распутной, как Летти Каммингс, которую несколько месяцев назад изгнали из братства за недостойное поведение?
Майор Ричардс твердо выдержал взгляд сестры Лайман.
— У некоторых малярия, как у того брата, который лежит в фургоне. Некоторые умерли от холеры. И все недоедают.
— Холера!
Полли побледнела. Майор посмотрел на нее своим волнующим взглядом и заметил не без сарказма:
— Да, мисс Керкем. Чему вы удивляетесь? На этом огромном пути вам не миновать болезней, или вы этого не понимали, когда очертя голову отправлялись в идиотское путешествие?
— Родители сестры Керкем умерли от холеры, — тихо сказал Нефи. — Она сирота, у нее никого нет, кроме Марриотов, которые пожалели ее и приютили у себя.
— Мне очень жаль.
Сарказм исчез. Майор посмотрел в глаза Полли, и она увидела в его взгляде нечто такое, что взволновало ее еще сильнее, чем случайное прикосновение к его руке.
— Сэр, много людей у них умерло? — с тревогой спросила Сюзанна Спенсер.
— Достаточно. Вы увидите могилы по сторонам дороги, если продолжите путь.
— Майор, мы обязательно продолжим путь. — Голос Сюзанны Спенсер прозвучал не менее авторитетно, чем голос майора.
В его глазах промелькнуло нечто похожее на уважение.
— Нет, не продолжите, — отрезал он. — Потому что не представляете, какие трудности вас ждут. Такому маленькому отряду, как ваш, ни за что не выжить. Уже сейчас вы потеряли двоих мужчин, и вас осталось совсем немного…
На какое-то ужасное мгновение Полли показалось, что он скажет «с одним мужчиной и с одним мальчиком», но он сказал:
— В основном женщины и дети и только двое здоровых мужчин.
— Какие бы трудности нас ни ждали впереди, мы можем их преодолеть, — твердо сказала Лидия Лайман.
— Голод и холод — преодолеете. Но не стихию.
Все посмотрели на майора с недоумением. Он раздраженно, как будто обращался к детям, объяснил:
— Еще неделя, и снег растает. Начнутся дожди.
— Небольшой дождик еще никому не повредил, — с вызовом сказала Сюзанна Спенсер.
— Небольшой дождик? Боже правый, женщина, здесь на равнине дожди — это настоящие ливни!
Он пришел в такую ярость, что Сюзанна даже не стала упрекать его в том, что он упоминает имя Господа всуе.
— Это значит, что льет как из ведра! Земля превращается в жидкую грязь, колеса ваших фургонов завязнут в ней, и вы не сможете двигаться. Чтобы выбраться из этой топи, нужно подкладывать под колеса доски. Эта работа требует усилий нескольких сильных, здоровых мужчин. А не женщин и детей. Чтобы уменьшить вес фургонов, вам придется идти пешком по щиколотку, а иногда и по колено в грязи и в воде. По ночам эта грязь будет замерзать, но это вовсе не конец ваших неприятностей, наоборот! Дорога станет еще более непроходимой. На неровной поверхности фургоны будут переворачиваться, дети начнут попадать под колеса.
Полли ахнула и побледнела.
— Да-да, — резко сказал майор, снова поворачиваясь к ней. — Один ребенок уже погиб вот так — под колесами фургона его семьи.
