Мистера Олдберри не было дома, но даже при нем молодой лорд все равно обратился бы к его супрyгe, так как привык уже видеть в ней своего рода опекуншу. Она встрепенулась, уже догадываясь, но не позволяя себе обнадеживаться раньше времени, и ласково предложила ему присесть и поделиться с пей своей тяготой, ибо от ее материнского ока не укрылось, что его что-то тяготит.
Успокоим читателя – она не была разочарована. Лорд Гарольд Лестер действительно явился, чтобы попросить руки ее дочери. Но этой дочерью была Джун.
Вся выдержка и воспитание понадобились ошеломленной женщине, чтобы не начать уговаривать юношу жениться на Энн или даже не спросить, а не перепутал ли он имя невесты. Однако слова юноши о пленительной живости юной леди, ее юморе и веселье убедили мать, что она в равной степени как просчиталась в своих планах, так и добилась успеха. Не будучи уверенной в согласии взбалмошной Джун выйти замуж за человека, который ей не особенно нравился, миссис Олдберри оказалась вынуждена сообщить юноше, что она должна посоветоваться с мужем и спросить согласия дочери, после чего он получит ответ.
Гарольд, который успел уже уверовать, что является желанным в каждом доме, а в этом особенно, был поражен, но послушно откланялся, пеняя себе, что не начал эту кампанию с объяснения со своей избранницей.
Как и ожидала миссис Олдберри, помощи от супруга ей ждать не следовало.
– Моя дорогая, если молодой человек мил Джун, пусть женятся, а если нет – так тому и быть, – вот и весь ответ.
– Но я прочила за него Энн, она ему больше подходит!
– Видно, он решил по-другому. Энн слишком серьезна, а двоим молчунам тяжело было бы жить в одном доме. Найдем ей кого-нибудь повеселее, парня с характером вроде нашей Джун.
– Последние наши траты позволят нам дать приданое только одной из них! И потом, как мне кажется, этот юноша гораздо больше нравится Энн!
– Но что вы от меня-то хотите, дорогая супруга? Пускай тогда берет обеих, одну будет любить он, а другая его, они так похожи, что он и не поймет, кто из них кто, – и отец семейства расхохотался собственной шутке.
Миссис Олдберри оставалось только фыркнуть и отправиться искать Джун.
Дочь обнаружилась на лужайке перед мольбертом, на котором красовался начатый пейзаж с покосившейся беседкой. С тех пор как мистер Серж Совиньи, учитель рисования, перестал давать ей уроки, пейзаж очень мало продвинулся вперед, и мать уже не раз пеняла Джун, так как собиралась послать его в подарок одной дальней родственнице как наименее разорительный знак внимания.
– Дитя мое, нам надо переговорить с тобой об одном важном деле, – начала мать, собираясь с духом.
– Тогда лучше побеседуй с Энн, – весело ответила проказница.
– С ней я тоже поговорю, но сначала мне необходимо узнать твое мнение, – пресекая дальнейшие попытки дочери увильнуть от беседы, маменька повлекла Джун к скамейке. – Итак, не буду делать долгих вступлений и сразу сообщу главное. Сегодня мистер Гарольд Лестер явился ко мне просить твоей руки.
Может, и следовало как-нибудь подготовить дочку, но было поздно – Джун едва не опрокинулась навзничь со скамейки и удивленно воскликнула:
– Моей?! Матушка, вы уверены? Не Энн, а моей руки?!
– Именно так, – миссис Олдберри ни за что Сил не призналась, что час назад была точно так же удивлена.
– Но почему? Ведь он все это время любезничал с нашей Энн да изредка с Маргарет Бонне. Очень странно, – Джун едва ли не впервые в жизни растерялась.
– Он не любезничал с Энн, они просто беседовали. Как объяснил мне он сам, его сердце глубоко затронул твой веселый нрав, очарование и прочее в том же духе. Энн, к сожалению, привлекла его только как равная по знаниям собеседница.
– И ты жалеешь, что он увлекся мной, – проницательность Джун иногда удивляла ее матушку, склонную недооценивать умственные способности дочери.
– Я просто думала, что они были бы счастливее в силу сходства характеров.
– Им очень скоро стало бы скучно, как только они обсудили бы все прочитанные книги и все города, в которых он был, а она нет.
– Так ты намерена принять предложение? – задала наконец миссис Олдберри главный вопрос.
Джун уставилась на мать с едва ли не большим изумлением, чем было у нее на лице, когда она узнала о сватовстве мистера Гарольда.
– Разумеется, намерена! Разве может быть по-другому?
– Но ведь ты не любишь его и даже не слишком хорошо к нему относишься! – мать была настроена на отказ, и ответ дочери оказался для нее не менее неожиданным, чем сама новость.
– Зато он любит меня! И он богат. И не замечен в каких-то пороках. Разве этого не достаточно для хорошего брака? Ведь если б он посватался к Энн, ты бы ничего не имела против, – язвительно закончила Джун.
– Я не хотела обидеть тебя, милая. Просто я не думала, что, в отличие от Энн, этих доводов будет для тебя достаточно, ты ведь всегда мечтала о возвышенной любви, как в твоих романах.
– Мечты могут так и остаться мечтами, а нашей семье очень нужен такой зять, как Гарольд, я же понимаю. И не менее, чем Энн, хочу сделать вас всех счастливыми! – Джун была задета, и мать поспешила успокоить ее вспыльчивость:
– Конечно же, у тебя золотое сердце. Но все деньги не порадуют нас с отцом, если ты окажешься несчастна.
– Я точно так же буду несчастна в этой глуши и без такого мужа, как Гарольд. После всех этих обедов и пикников мы вряд ли поедем в Лондон в ближайшие пятьдесят лет.
Матери пришлось признать правоту Джун, а ее совесть была успокоена – в конце концов, Энн любила мистера Гарольда не больше, чем сестра, а ведь с ней матушка вообще не стала бы вести подобных разговоров, сразу же перейдя к обсуждению предстоящих приготовлений к венчанию.
– Что касается ведения хозяйства, я надеюсь па твои советы и помощь, раз уж я такая бесталанная, – лукаво добавила Джун.
– Я вовсе так не думаю, ты просто недостаточно усидчива. Но я научу тебя, что говорить слугам и как наладить отношения с экономкой, и дальше все потечет по раз и навсегда заведенному порядку, а тебе останется только время от времени проверять работу и распекать слуг за нерадивость. К тому же Гарольд на удивление серьезно относится к делам имения, и проблем не возникнет. А на мой совет ты всегда можешь рассчитывать.
Мать и дочь расцеловались, и, довольная оборотом, который принял разговор, миссис Олдберри направилась к Энн, чтобы сообщить радостную новость, а Джун осталась сидеть на скамеечке, прикрыв глаза от солнца, и предаваться мечтаниям о новой жизни, которая уже ждет ее.
Энн наводила порядок в папке с нотами. В последнее время они не заказывали ничего нового, и Джун, любившая музицировать, перетрясла все ноты в поисках произведения, которое еще не успело надоесть из-за частого исполнения.
