Ей нравились эти прикосновения, но она хотела большего, гораздо большего.
– Да, – прошептала она. – Пожалуйста… да.
– Все, что угодно, – хрипло отозвался он. – Все, что захочешь. Только попроси.
Он ласкал ее до тех пор, пока она не начала молить об освобождении, описать которое не могла, хотя и сгорала от желания испытать его. Когда он ввел в нее палец, это желание сделалось просто невыносимым.
И тут она почувствовала, что Гейбриелом владели те же эмоции. Он застонал, как от боли, но больше не прикасался к ней с нежностью, присущей безупречному любовнику-джентльмену. Теперь он скорее боролся с ней, терзал ее, вызывал на поединок. А она отвечала взаимностью, наслаждаясь чувственной схваткой.
– Ты создана для меня, – неожиданно проговорил он, как будто эти слова вырвали у него против воли. – Ты моя.
Это было сказано так неожиданно, словно он констатировал неопровержимую истину.
Он обхватил лицо девушки руками.
– Скажи это. Скажи, что ты моя.
– Я твоя. – «На сегодняшний вечер», – добавила она про себя и провела ногтями по его спине.
Воздух вокруг них был пропитан невероятной энергией. Где-то на задворках ее сознания возникла мысль, что ее аура соединилась с аурой этого мужчины, породив невидимый метафизический шторм, поглотивший их обоих.
Слегка прищурившись, она осознала, что ее второе зрение не слушается ее. Свет и тень сменяли друг друга в бешеном ритме.
Гейбриел вошел в нее, помогая себе рукой. Оказавшись внутри, он резко подался вперед одним сильным безжалостным толчком.
Боль пронзила ее, разорвав чувственную дымку.
Гейбриел замер, окаменев всем телом.
– Черт возьми! – пробормотал он, приподнявшись, потом взглянул на нее глазами, такими же темными и опасными, как его темная аура. – Почему ты мне ничего не сказала?
– Потому что тогда ты бы сразу остановился, – прошептала она и запустила пальцы в его волосы. – А я не хотела, чтобы ты останавливался.
– Господи, Венеция, – простонал он.
Сгусток энергии вокруг них снова начал шириться. Гейбриел прижался к ее губам в поцелуе, в котором была не только страсть, но и жажда обладания.
Когда он отпустил ее, девушка шумно втянула в себя воздух и слегка пошевелилась, чтобы привыкнуть к ощущению мужчины в своем теле.
– Не надо, – проговорил Гейбриел. – Не двигайся. – Он говорил так, словно ему было тяжело дышать.
Венеция слегка улыбнулась, обвила его руками за шею и с силой притянула к себе.
– Ты хоть понимаешь, что заплатишь за это? – сказал он.
– Надеюсь.
Гейбриел начал медленно отодвигаться.
– Нет. – Венеция напрягла внутренние мышцы, чтобы удержать его.
– Я никуда не ухожу, – сказал Гейбриел.
В этих словах были и обещание, и сладкая угроза.
Он вернулся, наполнив и растянув ее до отказа. Венеция безумно хотела его, но, казалось, не могла больше вынести.
И вдруг без предупреждения напряжение внутри ее взорвалось горячими волнами. Наслаждение было так велико, что почти граничило с болью.
Издав звериный рык, Гейбриел в последний раз вонзился в нее. Его освобождение зажгло в ней такое мощное пламя, что удивительно было, как Аркейн-Хаус разом не рухнул, не обратился в пепел.
Прошло довольно много времени, прежде чем Гейбриел пошевелился. Он медленно сел на диване, не отрывая ладони от ее груди. Долго смотрел на нее, затем легонько поцеловал в губы и поднялся на ноги.
Подняв с пола нижнее белье, он протянул его Венеции, затем потянулся за своими брюками.
– Думаю, ты должна мне кое-что объяснить, – сказал он.
Она смяла в руках сорочку из тончайшего льна.
– Вы раздражены из-за того, что я сразу во всем не призналась?
Гейбриел задумался, а потом улыбнулся.
– Я не раздражен, нет. Мне приятна мысль, что ты никогда не делала этого ни с одним мужчиной. Но ты должка была предупредить меня!
Венеция смущенно натянула сорочку.
– Если бы я сказала, вы бы пошли на это?
– Да, моя милая. Без единого сомнения.
– Это правда? – удивилась Венеция, потрясенная его ответом.
– Разумеется, – улыбнулся Гейбриел. – Только я вел бы себя куда осторожнее и проявил бы больше галантности.
– А-а… понятно.
Гейбриел молча всматривался в лицо молодой женщины, на котором плясали отблески пламени.
– Тебя это шокирует?
– Не знаю. Хотя, думаю, шокирует.
– Почему? Ты считала меня образцовым джентльменом?
– Да, – призналась девушка.
– А я считал тебя женщиной, много повидавшей на своем веку. Похоже, мы оба слегка заблуждались.
– Слегка? – холодно переспросила Венеция.
– Сейчас это уже не имеет значения. – Гейбриел застегнул брюки. – Скажи, почему ты решила меня соблазнить?
«Вот тебе и тонкая игра!»
Венеции стало стыдно за то, что ее так легко раскусили.
– Учитывая мой возраст и положение, у меня нет шансов выйти замуж, – сказала она. – Сказать по правде, сударь, я не вижу причин отказывать себе в удовольствии до конца жизни. Будь я мужчиной, никто не требовал бы от меня сохранять невинность.
– Ты, конечно, права. В некоторых вещах мужчины имеют больше прав, чем женщины. Так уж устроено общество.
– Тем не менее правила есть правила, – вздохнула девушка. – Те, кто их нарушает, многим рискуют. У меня есть обязанности перед моей семьей. Я не могу допустить, чтобы малейший скандал навредил моей карьере фотографа. Это единственный источник дохода для моих близких.
– Но когда ты оказалась в Аркейн-Хаусе, то решила, что время и место как нельзя лучше подходят для того, чтобы вкусить немного запретной страсти?
– Да. – Венеция натянула платье и принялась застегивать крючки. – А вы не слишком сопротивлялись, сударь. У меня создалось впечатление, что вы и сами были не прочь вкусить того же самого.
– Что верно, то верно. Я был очень даже не прочь.
– Ну что ж, вы добились, чего хотели. – Она облегченно улыбнулась. – Ни вам, ни мне не стоит переживать из-за того, что произошло здесь сегодня ночью. Очень скоро наши пути разойдутся. Я вернусь домой, в Бат, и все это будет казаться мне сном.
– Не знаю, как вам, – неожиданно серьезно проговорил Гейбриел, – но мне необходимо подышать свежим воздухом.
– Не обижайтесь, сэр. Скажите, все мужчины пребывают в плохом настроении после занятий любовью?
– Мне повезло родиться очень чувствительным.
Взяв девушку за руку, он вывел ее обратно на террасу. Вечерний сюртук, который он одолжил ей немногим раньше валялся на земле. Гейбриел поднял его и снова накинул на ее плечи.
– А теперь, – он притянул ее к себе за лацканы пиджака, – я хочу поговорить о твоей теории, согласно которой эта ночь очень скоро покажется лишь сном.
