Один из слуг боязливо потянулся к пуговицам на халате лорда Эйтона, но, поймав сердитый взгляд графа, быстро отдернул руку и отступил на шаг.
— Положите меня в постель, — раздраженно прорычал Лайон, всем своим видом выражая презрение.
— Не могу, милорд. Ее светлость настаивает, чтобы мы одели вас.
Не думая об искалеченных ногах, которые долгие месяцы отказывались ему служить, граф Эйтон оттолкнулся от кресла здоровой рукой и тяжело рухнул на пол. Встревоженные слуги даже не успели подхватить его.
— Проклятие!..
— Ох ты, он упал прямехонько на правую руку!
— Помогите мне освободить руку его светлости! — Гиббз мгновенно опустился на колени перед графом.
— Доктор говорил, что если ихняя светлость еще раз сломают эту руку, придется ее отрезать. Я сам слыхал.
Гиббз бросил на Джона убийственный взгляд и осторожно перевернул графа. Лайон Пеннингтон был таким же крупным мужчиной, как и его камердинер. Длительная неподвижность лишила графа былой мощи, но чтобы его поднять, по-прежнему требовалось несколько человек.
— Милорд, позвольте напомнить вам, — сказал Гиббз, с опаской сгибая и разгибая правую руку Лайона, — ваша светлость обещали графине, что не станете препятствовать ее планам. Слава Богу, хоть кость цела.
— Положите меня обратно в постель, — гневно потребовал граф. Его губы побелели от ярости. Сжав в кулак здоровую руку, он с силой ударил по полу. — Немедленно!
— У вашей матушки сегодня ночью снова был приступ, милорд. Нам пришлось послать за доктором. — Гиббз нагнулся и склонился над графом. Камердинер отлично знал, какой подход требуется к господину, когда тот в гневе. Голубые глаза Лайона метали молнии и, казалось, были готовы просверлить дыры в голове Гиббза. Но верный слуга невозмутимо продолжал: — Единственное, что заставило графиню встать с постели, несмотря на серьезное недомогание, так это ваше обещание исполнить ее желание. Если она узнает, что вы решили взять назад свое слово, это может оказаться последней каплей. Пожалуйста, милорд, ее светлости пришлось вынести так много волнений и хлопот, чтобы устроить для вас сегодняшнюю встречу. Мне думается, вы могли бы подарить графине хоть немного покоя, учитывая, что ей, возможно, осталось недолго жить на этом свете.
Гиббз так и не понял, подействовало ли на графа успокоительное средство, которое дали ему лакеи, или же лорд Эйтон просто пришел к выводу, что у него нет выбора. Как бы то ни было, Лайон Пеннингтон вдруг неожиданно прекратил сопротивление и позволил своим слугам усадить его обратно в кресло.
— А как насчет этой женщины, Гиббз? — пробормотал граф. — Думаешь, у моей новой невесты когда-нибудь будет хоть немного покоя?
Джаспер Хайд достал из жилетного кармана часы и откинул крышку. Было уже почти три пополудни, но ни проклятый секретарь, ни его стряпчий Платт так и не появились. Клуб «Уайте», как всегда, был полон. Хайд окинул присутствующих взглядом: некоторые лица показались ему знакомыми. Кто-то приходил сюда играть, а кто-то просто выпить и поглазеть на играющих. Здесь проматывались целые состояния. Это зрелище поистине завораживало. Столы для игры в карты и кости почти никогда не пустовали, но Хайд знал, что вскоре толпа начнет понемногу редеть. Многие покинут клуб ради обеда, званого вечера или иного соблазна, на которые так щедр вечерний Лондон.
Хайд уставился на стаканчик с костями в руках графа Уинчелси. Сам он уже проиграл больше, чем ему хотелось бы, но остался в клубе, желая быть поближе к представителям лондонской знати. Ради этого стоило потратиться.
— Все ставки сделаны, джентльмены, — сказал крупье скучным голосом.
За его спиной у огромного камина двое музыкантов играли на арфе и английском рожке, а управляющий распекал нерадивого слугу за нерасторопность: слишком дол го тот доставлял бутылку вина джентльменам, играющим в кости за дальним столом. Лорд Уинчелси еще разок встряхнул стаканчик на счастье и бросил кости на стол.
— Семь. — Джентльмены сгрудились вокруг стола. Послышались разочарованные возгласы проигравших и восторженные крики победителей. Хайд заметил, как самодовольно ухмыльнулся Уинчелси, когда ему снова передали кости.
— Вот это я, называется, повеселился, — обратился Уинчелси к графу Карлайлу. Тот в ответ лишь презрительно фыркнул, а Уинчелси подмигнул Джасперу Хайду. — Так вы по-прежнему ставите на моего старого друга, Хайд?
Плантатор взглянул на быстро таявшую кучку денег, лежавшую перед ним на столе. Хайду было известно, что на этой неделе молодой граф легко расстался с тремя тысячами фунтов, но сегодня удача повернулась лицом к Уинчелси.
— Если вы не против, милорд, я охотно поставил бы на вас.
— Весьма разумно с вашей стороны, Хайд. Между прочим, я заказал отдельный зал в кабачке «Клифтонз», недалеко от Темпл-Бар. Мы собираемся заглянуть туда, прежде чем отправиться в «Друри-Лейн». Не хотите ли присоединиться к нам за обедом?
— С удовольствием. — Чрезвычайно довольный тем, что ему удалось попасть в избранный круг приглашенных, Хайд удвоил свою ставку.
— Принимая во внимание сегодняшние хорошие новости, вам бы стоило пригласить на обед всех присутствующих, — с вызовом бросил лорд Карлайл.
— Черт меня побери, а ведь вы правы, Карлайл. Приходите все. — Уинчелси снова принялся трясти стаканчик с костями под одобрительные крики и громкий смех собравшихся вокруг стола.
— Не будет ли слишком дерзко с моей стороны спросить вас, милорд, о каких добрых новостях идет речь? — вкрадчиво осведомился Хайд. Ему ответил Карлайл.
— По слухам, заклятый враг нашего друга сегодня утром поспешно покинул город.
— Эйтон уехал из Лондона? — раздался чей-то голос с другого конца стола.
— Правильнее было бы сказать, его увезли, — заметил лорд Карлайл.
— Так его наконец отправили в Бедлам? — поинтересовался тот же голос.
— Представьте, нет, несмотря на мой искренний совет, — проворчал Уинчелси, яростно тряся стаканчик. — Но все равно его ждет пожизненное заключение. Говорят, он сегодня женится.
— Все ставки сделаны, — нараспев произнес крупье.
— Интересно, какому же простофиле пришло в голову отдать за него свою дочь? — удивленно воскликнул кто-то из игроков. — Он ведь, кажется, убил свою первую жену?
— Это всего лишь слухи, они ничем не доказаны, — вступился за честь лорда Эйтона Карлайл. — Не стоит придавать им особого значения.
— Я с этим не согласен, — возразил Уинчелси. — Зная жестокий и необузданный нрав этого человека, я вполне допускаю, что он мог убить свою жену.
— Вы испытали на себе крутой нрав графа из-за флирта с его женой, — насмешливо заметил Карлайл, — а сейчас осыпаете его оскорблениями, потому что Эйтон — единственный, кому удалось победить вас на дуэли. Насколько я помню, вы лишь недавно перестали жаловаться на боль в плече от раны, которую он вам нанес. Если бы победа осталась за вами, вы не стали бы порочить имя лорда Эйтона.
