– Кажется, я забыла добрую половину первой сцены, – пожаловалась Анабелла, доедая апельсин.
Лицо Чэрити просветлело:
– Не волнуйся, я вспомнила. Мистер Юнг говорит: «Если дело выгорит, ты получишь пятьсот фунтов стерлингов». Тут появляетесь вы с миссис Дэвис. Она говорит: «Я решила, что никогда не выйду за него замуж», а ты отвечаешь…
– Ах, да. «Вы абсолютно правы, мадам». Это идет сразу же за дурацкой сценой, в которой Уорнер обсуждает с лордом Дартмутом, как найти мужа его беременной любовнице. – Анабелла нахмурилась. – Драйден понятия не имеет, как трудно жить незаконнорожденным. Поэтому он так легкомысленно об этом пишет и не осуждает мужчин, не заботящихся о соблазненных ими бедняжках.
– Выбрось из головы эти мысли, лучше думай о роли – тебе вот-вот на сцену. Не надо бередить себе душу.
– Как ты не понимаешь? – горячо воскликнула Анабелла. – Чем мне больнее, тем больше я стремлюсь восстановить справедливость ради моей бедной матери, пусть она покоится с миром.
Чэрити нахмурилась:
– Я понимаю твои чувства, но о какой справедливости ты говоришь, когда он уже мертв и подлежит только Божьему суду?
– Я вовсе не о сквайре, и ты это знаешь.
– Ничего я не знаю, – недовольно фыркнула Чэрити, пытаясь закрутить развившуюся ленту. – Ты даже не видела этого человека и не имеешь понятия, почему он оставил твою матушку. Глупо ненавидеть его за то, в чем виноват твой отчим.
Чэрити пригладила локон на виске Анабеллы – под ним скрывался шрамик в форме креста. Когда-то сквайр ударил ее, и перстень рассек кожу. Анабелла до сих пор помнила, с каким ужасом она пыталась остановить кровь; ей было тогда шесть лет.
– Это сделал мой отчим, – прошептала она, – но ничего подобного не произошло бы, если бы отец не бросил матушку. Поэтому я и ненавижу его. Он первопричина всех наших страданий! Правда, иногда я жалею, что сама не убила отчима. Увы, мне не хватило храбрости.
– Не упрекай себя, голубка. По крайней мере у тебя хватало храбрости противостоять ему. Ты у нас не робкого десятка. Скорее, это твоя матушка проявила малодушие, оставив тебя беззащитной в жестоком, коварном мире.
Анабелла вскочила с кресла и принялась ходить по комнате.
– Не надо обвинять маму! Если бы не этот проклятый Мейнард, ее жизнь сложилась бы по-другому. – Мысли девушки вернулись в прежнее русло. – Поскорее бы он проглотил наживку! Уверена, как только он услышит фамилию Мейнард и прозвище Серебряный Лебедь, ему тут же захочется выяснить, кто я такая. Но почему, почему он не появляется? Я столько заплатила за эту брошь, а толку от нее все еще нет.
– Может, он больше не живет в Лондоне, – пожала плечами Чэрити, – или умер.
Анабелла остановилась и гневно воскликнула:
– Черт побери, он не имеет права умереть! Я должна увидеть этого мерзавца!
– Спокойнее, мадам, – улыбнулась Чэрити, – не то все лондонские щеголи воспримут ваши справедливые слова на свой счет.
– Щеголи, – задумчиво протянула Анабелла, – все эти остроумцы на самом деле разряженные попугаи. Взять хотя бы лорда Сомерсета. По-моему, он глуп как пробка.
– Что верно, то верно, – хихикнула Чэрити. – Но с другой стороны, зачем такому красавчику мозги? Он и так добивается всего, что хочет.
– Почти всегда, – подмигнула Анабелла. – Теперь он бахвалится перед такими же безмозглыми приятелями тем, как он якобы соблазнил меня.
– Ну и вид у него был на следующее утро, – залилась смехом Чэрити. – После моего чая он ничего не соображал, даже не мог вспомнить, что всю ночь мирно проспал у тебя под боком. Ты бы видела его лицо, когда я сказала, что тебе срочно надо в театр. По-моему, он гадал: то ли признаться в том, что он ничего не помнит, то ли раструбить на весь Лондон о своей победе.
Анабелла вспомнила бессмысленную улыбку Сомерсета.
– Можешь не сомневаться, он раструбил.
– Тебе повезло, что Сомерсет – такой балбес. Настоящий мужчина никуда бы тебя не отпустил утром, что бы ты ему ни рассказывала.
– Да я же сама такого выбрала! – с улыбкой поправила служанку Анабелла. – Болван верит каждому моему слову, – улыбка мигом погасла. – Господи! Я не хочу оказаться, как матушка, на руках с младенцем, которого никто не хочет признать своим.
Анабелла задумчиво прикусила губу. В ее планы входило, чтобы все считали ее развратницей, но она надеялась сыграть эту роль только понарошку, а не в жизни.
– Должна тебя предупредить, – уже серьезно заметила Чэрити, – что долго тебе дурачить воздыхателей не удастся. Рано или поздно кто-то из них добьется своего.
Анабелла нахмурилась. Она вовсе не хотела, чтобы ее соблазнили или, тем паче, взяли силой. К мужчинам она относилась с едва скрываемой неприязнью, хотя в глубине души понимала, что не все они похожи на ее отца или отчима. Но, к сожалению, в Лондоне ей встречались только разряженные чучела или грубияны.
За дверью раздался голос, призывающий ее приготовиться к выходу на сцену. Анабелла поцеловала Чэрити в щеку и, выходя из уборной, произнесла голосом разносчицы:
– Возьми апельсинчик, красавица.
Чэрити с улыбкой проводила ее взглядом и принялась наводить порядок в комнате.
Через несколько минут кто-то постучал в дверь. Чэрити открыла и увидела сэра Джона Ривертона.
– А, это вы, – она отступила на шаг, давая ему войти, и продолжила уборку, старательно не обращая на него внимания.
Правда, не замечать Ривертона было довольно трудно. Несмотря на грубоватые черты лица и пробивающуюся в густой каштановой гриве седину, сэр Джон был видным мужчиной. Не портила его и небольшая хромота – следствие полученной в бою раны. За веселые карие глаза и обольстительные речи дамы охотно прощали ему этот недостаток.
– Актрис здесь нет, – сухо сказала Чэрити, – они или на сцене, или ждут своего выхода за кулисами.
– Честно говоря, я хотел увидеться с тобой, – неожиданно заявил Ривертон.
Чэрити вспыхнула. Обычно сэр Джон общался с ней как старший приятель, но сегодня, судя по его загадочной улыбке, что-то изменилось.
– Зачем же я вам понадобилась? – подозрительно поинтересовалась она.
– Мой друг хочет встретиться с твоей хозяйкой.
Чэрити со вздохом отвернулась:
– У нее поклонников хоть отбавляй. Кто он? Какой-нибудь старый богач или очередной записной щеголь, ищущий легкой победы?
– Не сказал бы, что Хэмпден стремится к легким победам, хотя до отъезда в Антверпен он, как и полагается галантному кавалеру, умел находить пути к женским сердцам. Думаю, он и сейчас не утратил своего умения. Самое главное, у него есть серьезные преимущества перед другом твоей хозяйки Сомерсетом.
