— Это лишь глупый сон, который мне снится, когда я устаю или взволнована. Возможно, я слишком много выпила за обедом.
— Расскажите.
Куини не стала притворяться непонимающей. Может, она почувствует себя лучше, поделившись с ним преследующими ее кошмарами. Может, они совсем исчезнут, если Гарри примет их тяжесть на свои широкие плечи.
— Я еду в карете, потом она теряет управление и куда-то падает. Я одинока и беспомощна. Конечно, падение обычно для кошмаров. Я это знаю. А также одиночество и беспомощность. — Она вздрогнула, и Гарри снова прижал ее к себе.
— Но во сне вы были ребенком и звали мать. Хотя говорили мне, что сирота.
— Даже у сироты когда-то была мать. Я не могу вспомнить свою. Возможно, я потеряла ее в несчастном случае с каретой.
— Леди Шарлотта тоже была в свалившейся с обрыва карете со своей матерью.
Куини покачала головой:
— Несчастные случаи с каретами не редкость, вот почему я так боюсь в них ездить. Но я не та женщина, Гарри, которая подошла бы на роль жены виконта Хэркинга.
— Но вы Куини Деннис? Которую ищут?
Она еще не готова ответить.
— Куини была светловолосой, как и пропавшая девочка. Но да, именно сведения о ней заставляют меня ехать к лорду Карду, и именно поэтому вы не захотите быть связанным со мной.
— Черт побери, леди, перестаньте указывать мне, чего я должен хотеть. Я люблю вас, кем бы вы ни были.
— Я… мадам Дениз Лекарт, немного скандальная, до некоторой степени французская модистка.
Гарри сердито отодвинулся. Как она может отделываться от него, кормя всякой чепухой? Она собирается доверять ему или нет? Накрыв cherie одеялом, Гарри встал, чтобы уйти. Иначе ему захочется встряхнуть ее, поцеловать в покрасневший нос или еще куда-нибудь. Теперь она будет крепко спать. А он бодрствовать, прислушиваясь к каждому звуку за стеной.
Она протянула к нему руку.
— Я тоже люблю вас, Гарри. Пожалуйста, не уходите.
— Не уходить?
— Пожалуйста, не оставляйте меня одну.
— Дорогая, вы не знаете, о чем просите. Я не уверен, что смогу долго оставаться в этой комнате и не лечь к вам под одеяло. Все кончится тем, что я потеряю самообладание.
Вместо ответа Куини откинула одеяло, предлагая ему место. Гарри застонал. Она хотела утешения. Он хотел… всего.
— Я не могу обещать…
— Я не прошу обещаний. Только вашей любви.
Он в последний раз попытался предупредить наивную девушку об опасности:
— Но я всего лишь мужчина.
— Единственный мужчина, которого я хочу. И всегда буду хотеть.
Он погиб. Она погибла. Как он может отказаться?
— У меня холодные ноги, — улыбнулся Гарри.
Она тоже улыбнулась, и в ее взгляде было все, кроме наивности.
— Зато у меня горячие, как угли.
Ее губы тоже были горячими, как расплавленный мед. А у него пылали не только губы.
— Чувствуешь мое сердце? — спросил он, когда ее руки скользнули под халат. Гарри тут же остановил ее, чтобы не взорваться раньше времени. — Оно бьется, стучит, колотится для тебя, женщины, которая держит его в своих руках.
Скоро он будет счастлив почувствовать в ее мягкой нежной руке другой орган, но пока еще рано.
— Ты уверена?
— Да, если вообще могу быть в чем-то уверенной. Не важно, что случится завтра или послезавтра, я хочу сегодня. Пожалуйста, Гарри.
Расстегнув ворот ночной рубашки, он мог теперь прикоснуться к ее грудям, обхватить их, ласкать, заставляя соски твердеть.
— Такие прекрасные, такие мягкие, — шептал он. — Такие отзывчивые на мои ласки.
— И такие нетерпеливые.
— О нет. Я ждал слишком долго, чтобы сегодня торопиться. Ты знаешь, что я мечтал об этой ночи с тех пор, как увидел тебя? Я хочу наслаждаться каждым мгновением, каждым дюймом твоего тела.
Куини запуталась в халате, так что он просто сбросил его одним движением плеч. Парфе зарычал, когда халат упал на него. Она засмеялась и начала поднимать рубашку. Гарри чуть не задохнулся от желания, но спросил еще раз:
— Ты уверена? Завтра ничего уже не исправишь и поздно будет жалеть о содеянном. Я могу подождать до нашей свадьбы. Пусть это убьет меня, но я смогу подождать, как и собирался. Ну, почти собирался.
Куини опустила рубашку.
— Речь о любви, милорд, не о браке.
— В самом деле? Но ты ведь понимаешь, что, отдавшись мне сейчас, станешь моей навеки? Я не гублю невинных девушек. Ты же невинна, да? Хотя это не имеет значения.
Она кивнула, и Гарри улыбнулся.
— Я солгал. Конечно, имеет. Я вне себя от счастья быть первым и последним. Единственным. Не заблуждайся, я не распутник, который получает удовольствие и уходит, не оглянувшись. Я не уйду.
— Гарри, давай сделаем это сегодня. Мы подумаем о будущем позже.
— Но может появиться ребенок. Я должен быть уверен в том, что мой сын или дочь будут носить мое имя.
— Я, как и ты, не хочу произвести на свет незаконнорожденного ребенка. Да, если я забеременею, то выйду за тебя.
— Тогда я буду держать тебя в этой постели, пока мы не сделаем тройню! Но ты в любом случае выйдешь за меня. — На этот раз Парфе зарычал, когда рядом упала мягкая фланель. — Потому что ты больше не сможешь отказаться от удовольствия, которое мы разделим сегодня. Вот увидишь, после сегодняшней ночи ты захочешь, чтобы я остался в твоей постели навечно, — заключил Гарри с улыбкой распутника.
Куини улыбнулась, в ответ:
— Какая самонадеянность! Ты настолько уверен, что я получу удовольствие?
Гарри нахмурился.
— Может, не в первый раз, но я очень постараюсь.
— Покажи, как ты это будешь делать.
И Гарри начал показывать свое обожание руками, языком, вздохами, теплым дыханием, словами любви, которые, казалось, были даже более возбуждающими, чем все остальное.
Только казалось. Вскоре Куини перестала различать свои ощущения, она была одним омутом страсти, одним жидким пламенем с головы до пят, особенно в одном сокровенном месте.
Гарри не спешил. Он начал любовное путешествие с бровей, покрывая поцелуями каждый дюйм ее лица, задержался возле уха и с радостью ощутил, что она дрожит.
— Тебе не мешает свет?
— Наоборот, мне нравится видеть твое лицо. — Куини почувствовала, что краснеет. — И все остальное. Я даже не представляла, что мужчины сложены иначе, у тебя такие твердые мускулы.
Она еще не видела его твердость, подумал он.
— А еще у тебя здесь волосы, а у меня нет.
Куини ласкала его обнаженную грудь и вдруг обнаружила, что и она может сделать его соски твердыми.
Но Гарри продолжал, нежно целуя и слегка покусывая, двигаться по шее вниз, чтобы насладиться ее прекрасными грудями. Несмотря на уже едва ли не мучительное наслаждение, Куини понимала, что это пока не то удовольствие, которое обещал Гарри. Ей хотелось большего, и немедленно.
