— Сомневаюсь, что наше появление осталось незамеченным, — обратился Малькольм к отцу. — Наверняка где-то здесь прячутся дозорные, которые уже предупредили о том, что на их земли пожаловали чужаки. Если только, конечно, Камерон не полный идиот.
В ответ отец уставился на внушительное сооружение с фанатичной злобой. Тонкие губы затряслись. В свои шестьдесят он уже не производил впечатления физически крепкого воина, чем отличался когда-то. Клочковатая борода и голова были совершенно седыми. На лице, более-менее привлекательном годы назад, залегли глубокие складки, в особенности вокруг рта и носа. Лоб избороздили морщины. Он заговорил с самоуверенностью человека, который привык всегда поступать по-своему:
— Ему очень скоро станет известно, что мы тут, как только пойдем на него в атаку.
— Позволь мне хотя бы съездить к нему в качестве парламентера и попросить вернуть леди Джиллиан.
Малькольм всю дорогу настаивал, что им сначала нужен официальный контакт, хотя он заранее знал, что его предложение будет отвергнуто.
— Нет, Камерон мне нужен мертвым. Он забрал у меня собственность и пусть ответит за это своей жизнью.
По мнению Малькольма, девушка не могла быть собственностью, но отец считал по-другому. Шотландия была слишком маленькой страной, чтобы по всем углам не говорили о коварном непостоянстве и отвратительном характере отца. Малькольм понимал, насколько раздражающим будет поступок Камерона, если тот решит сыграть роль защитника женщины, которую прочили его отцу.
— Прошло уже две недели, — опрометчиво напомнил он, забыв об угрозе своему здоровью, — отец уже держал свой меч обнаженным. — Судя по тому, что говорят, Камерон женился на ней, пусть это всего лишь слухи и у нас нет им подтверждения. Она больше не девушка, из-за которой ты торговался. Найди себе другую, а о ней забудь. Кстати, — заметил он, — если мы убьем Камерона, на нас обрушится весь гнев клана. Его сородичи вряд ли пойдут на жертвы ради английской девчонки, но придут в ярость от гибели Эйдана Камерона.
— Моим людям тоже не по душе проливать кровь из-за изменщицы-потаскухи, но они будут сражаться. Когда я заполучу ее, она будет лизать мне сапоги как последняя проститутка, какая она и есть.
Малькольм очень сомневался, что девушка — потаскуха или проститутка, но отношение его отца к женщинам всегда было прямолинейным и примитивным. Они существовали только для того, чтобы раздвигать ноги перед мужчинами и рожать детей. В остальных случаях оставались никчемными существами. Кроме того, граф Кляйсс получал наслаждение от мучений тех, кто не мог дать ему отпора. Он обращался с матерью Малькольма как с рабыней, и это сломало ее. Малькольм был совсем юн, но сумел понять, что она перестала бороться за жизнь, когда ее здоровье пошатнулось. Во имя чего?
Трудно было понять, где в поведении графа кончалась жестокость и начиналось безумие. Иногда он ненавидел отца и желал отмщения. С течением времени это желание не становилось слабее.
Одержимость, которая овладела отцом в отношении леди Джиллиан, могла оказаться фатальной для них. По всем свидетельствам, Камерон вполне мог постоять за себя, и уж, конечно, если он женился на этой девушке, у него имелось законное право защищать ее.
— Не так-то просто это будет сделать, — мрачно заметил Малькольм. — Посмотри вон туда.
На вершину горы выехал вооруженный отряд из сотни всадников. Они развернули коней и заняли оборонительную позицию между замком и людьми графа Кляйсса.
Судя по всему, их уже ждали.
Итак, сюда на белом боевом коне пожаловал Кляйсс собственной персоной. Его торчавшая вперед борода, прямая посадка говорили о самоуверенности и железной воле, из-за которых его так боялись и ненавидели.
Что ж, отлично! Еще посмотрим, чья возьмет.
Эйдан разозлился.
Положив руку на рукоять меча, он послал коня вперед. Отвратительная погода была ему не помеха. Как только дозоры сообщили о движении с востока большой вооруженной группы, он кликнул клич ко всем, кто поддерживал Камеронов. Теперь численный перевес был на его стороне.
Ему нравилось, что люди ему преданы, а территория давно знакома, но главное — он ощущал свою правоту. Ему доставило несказанное удовольствие сжечь брачный контракт Джиллиан, наблюдая, как страницы съеживаются и рассыпаются в прах. В сущности, контракт, не получивший одобрения церкви и не вошедший в силу, оставался фикцией.
Да, Джиллиан принадлежала ему. Вся целиком — с этим чувственным телом и незаурядным умом. Он никому не отдаст ее!
В первый раз за все это время он вдруг подумал о счастье, которое ему привалило.
Сбоку от него Дункан Монтегю — его первый кузен — холодно заметил:
— Что-то я не вижу флага парламентера. А кто это рядом с ним, сын?
— Похожи как две капли воды. Полагаю, сын, — согласился Эйдан. — Мне кажется, они о чем-то спорят.
— Пожалуй… По-моему, сын уступает.
— Надо быть ненормальным, чтобы вот так заявиться к нам, — пробормотал Эйдан. — Старик рассчитывал, что я оставлю замок неприкрытым? С учетом людей Маккрея, которые окружили замок, можно сказать, что Джиллиан в безопасности. У Кляйсса нет ни единого шанса выиграть схватку.
— В том, что старикан тронулся рассудком, убеждена почти вся Шотландия. — Дункан обнажил свой меч точным, сильным движением. — А вот его люди понимают это? Интересный вопрос.
— Скоро узнаем. — Эйдан тоже обнажил оружие. Адреналин хлынул в кровь. — Лорд Кляйсс! — крикнул он, посылая коня на несколько шагов вперед. — Возвращайся домой. Вы нарушили наши границы и если продвинетесь дальше, мы выкосим вас, как траву на сено. Возле замка есть еще пара сотен Маккреев, которые только ждут сигнала, если ты вздумаешь сунуться. Тебе ничего не светит. Лучше уйди и побереги своих людей.
При упоминании о дополнительных силах графский сын что-то сказал и резко замахал руками, но старик отрицательно покачал головой. Нетерпеливо взмахнув мечом, он поднял его вверх. Затем раздался его голос:
— У тебя есть то, что я хочу себе вернуть, Камерон. Купленное на золото. Верни мне английскую шлюху, и мы уйдем восвояси и не станем обагрять землю кровью Камеронов.
Эйдан вцепился в конский повод, только так он смог сдержать себя, чтобы не кинуться в атаку на человека, который оскорбил Джиллиан. Дункан схватил его за руку, удерживая на месте.
— Не бросайся вперед очертя голову. Все равно в эту его чушь никто не верит. Сохраняй голову ясной. Ты стал такой горячий, сдерживай себя до поры до времени.
Это был совет, которому Эйдан последовал. Но графу он ответил с дерзким вызовом:
