Осторожно высвободив у нее из-под головы свою руку, он соскользнул с постели. Почувствовав исчезновение его теплой руки, она спросонья запротестовала. Кеннет взял несколько подушек, взбил их, подложил под нее и прикрыл ее нагое тело простыней.
— Пока я не вернусь, — нежно сказал он.
Бадра перевернулась на спину и открыла один глаз:
— Поторопись.
Натянув халат, он направился в турецкую баню. Отказавшись от помощи служанки, он стал сам быстро скрести свое тело, сгорая от желания поскорее возвратиться к Бадре и завтракать вместе с ней.
Кеннет выжал мочалку себе на голову и окунулся в воду, разбрызгивая капли воды со своей мокрой головы. Он усмехнулся. Завтрак или Бадра? Чем он предпочтет угостить себя?
Или выберет обоих?
Быстро вытираясь, он принял решение. Радостно, что-то напевая себе под нос, он направился назад, в комнату Бадры.
Тихо отворив дверь, он усмехнулся и, проскользнув внутрь, направился к постели. Он станет будить любимую, дразня прижатым к ее губам фиником.
Он приблизился к постели и замер.
Бадра лежала на постели. Она не спала. Ее темные глаза были расширены от ужаса, обнаженная грудь опускалась в такт ее дыханию. Сверкая чешуей в свете солнечного луча, серебристо-коричневая кобра подползала к ее маленькой ножке. Это была беззвучная смерть. Она подползала к женщине все ближе и ближе.
Главное — сохранять спокойствие! Он стал медленно приближаться к постели, заставляя держать себя в руках.
— Лежи тихо, — прошептал он. — Не двигайся, и она не укусит тебя.
Бадра лежала неподвижно, как камень, не отрывая глаз от подползающей змеи. Кобра тоже замерла около ее ноги. Понюхала живое тело, выбросив свой раздвоенный язык, потом попробовала воздух. Зашипела.
Кеннет окинул глазами комнату. Он видел ряд развешанных на стене приспособлений для любовных утех — курбаш или плетку из крокодиловой кожи, кожаные уздечки и наручники. У него появилась совершенно дикая, несуразная мысль: отхлестать кобру наручниками. Нет, не годится. В углу комнаты Кеннет заметил метлу. Он бесшумно схватил ее и приблизился к кровати. Когда кобра поползла по голой ноге Бадры, женщина застонала. Ей было страшно.
— Она не будет брызгать ядом, — прошептал он. — Любовь моя, верь мне. Пожалуйста, не двигайся. Лежи абсолютно неподвижно.
Кобра проползла по колену и достигла ее бедра. У Кеннета пересохло во рту. Он повернулся к кровати лицом, держа в вытянутой руке метлу.
— Вспомни, что я рассказывал тебе о спасении Джабари от змеи? Я ее зачаровал, — тихо сказал он, не отводя взгляда от пресмыкающегося.
Кеннет встал так, чтобы быть на линии взгляда черных глаз кобры. И стал медленно вращать ручку метлы, в то время как кобра в ярости приподнималась и распускала свой капюшон.
Змея шипела, но повторяла движения раскачивавшейся перед ее мордой ручки метлы. Это был поединок кобры и человека, которые впились глазами друг в друга. Заворожив ее, Кеннет продолжал вращать палкой. Змея опять зашипела и переползла с тела Бадры на простыни, развернувшись к нему.
Кеннет нанес короткий прямой удар палкой по змее. Та зашипела, накинулась на деревяшку и отступила. Кеннет поддел пресмыкающееся ручкой метлы и таким образом заставил кобру обвиться вокруг ручки метлы.
В тот же миг пресмыкающееся успокоилось, как будто впало в транс. Кеннет крепко схватил пальцами укрощенную змею сзади за голову. Потом с облегчением выпрямился и посмотрел на Бадру.
— С тобой все в порядке?
Она была очень бледна, но кивнула ему. Кеннет был восхищен. У Бадры было самообладание воина. Не многие женщины могли бы вынести, как смертельно опасная змея ползает у них по бедру. Проклятье! Он имеет в виду именно эту змею, которую кто-то впустил сюда. В том же, как вела себя сейчас Бадра, он усмотрел то присутствие духа, которое помогло ей перенести долгие годы жестоких мучений.
— Скажи мне, как это произошло.
— Я не знаю. Когда ты ушел, я была в полудреме. И вдруг по комнате прошел легкий ветерок, как будто бы кто-то открыл дверь. И я почувствовала, как что-то упало на постель. Открыла глаза и увидела кобру.
Кеннет подошел к низкому столику, на котором стояли стаканы и кувшин с водой. Он наклонился и, заставив кобру открыть рот, надавил ее зубами на внутреннюю стенку стакана. По стеклу поползла тонкая струйка жидкости молочного цвета.
— Что ты делаешь? — от перенесенного волнения голос Бадры был еще слаб, но она пошла к нему через комнату.
— Освобождаю ее от яда. Это старый прием, которому меня научили, — спокойно сказал он, — Если удалить яд, кобры уже не опасны.
— Ты, конечно, не будешь убивать ее? Ведь убийство твоего тотемного животного может принести тебе несчастье. Ты же все-таки Хамсин, Кеннет.
Он был рад, что она уже была в состоянии улыбаться после всего пережитого. Он кивнул Бадре, продолжая сливать в стакан яд кобры.
Наконец он отпустил голову змеи, освободил ее от палки, схватил за хвост и стал размахивать ею.
— Гадкая змея, ты хотела занять мое место в этой постели, — шутливо укорил он змею и подмигнул Бадре. — Я полагаю, что когда ты согласилась играть со мной в змейку, ты совсем не это имела в виду.
Комната наполнилась ее смехом. Бадра хохотала, прижимая руки к вискам.
— Ты с ума сошел! — наконец выдохнула она.
— Точно, — весело согласился он.
Кеннет взял кобру и зашагал к выходу.
— Куда ты собрался?
— Выбросить этот маленький подарок. Я сейчас же вернусь.
Он прошел по коридору и остановился около комнаты того человека, который чуть было не купил Бадру и которого он уже видел в холле вместе с наложницей, тело которой было все о синяках. Открыв дверь, Кеннет увидел, что тот лежит на постели и спит. Один.
Он спустил кобру на пол.
— Иди, мой дружок. Будь осторожна. Этот человек — более опасная змея, чем ты.
Наблюдая, как кобра стала подползать к постели, он ухмыльнулся. Затем он бросился вон из комнаты и побежал по коридору. Улыбка уже исчезла с его лица.
Когда он вошел в их комнату, то увидел, как Бадра, с присущей ей практичностью, перебирает фрукты.
У него вспотели пальцы. Что стало бы, если бы он потерял ее? Зачем кому-то понадобилось нарочно подбросить кобру в их постель? Змеи водятся в пустыне. Они не могут заползти в город по ошибке.
Его пробрала дрожь, когда он увидел, как Бадра изящным движением взяла финик и положила его себе в рот. Сначала был яд. Теперь кобра. Кому нужно убивать его? Или ее? Или их обоих?
Он снова посмотрел на постель. На взбитые подушки, которые он положил около Бадры, чтобы ей было теплее и удобнее, пока он отсутствовал. Подушки воспроизводили очертания мужского тела…
