Она заводила его, зажигала в его теле пожар страсти.
Сердце сильными частыми толчками гнало в его кровь адреналин. Он снова стал тем человеком, каким был на опушке, когда, воздев к грозовому небу руки, приветствовал разбушевавшуюся стихию: диким, первобытным, опасным.
Он не мог больше сдерживаться.
И сразу, одним мощным движением глубоко вошел в нее.
Молли громко вскрикнула, а ее пальцы впились в его плечи, оставляя на них багровые отметины.
Остин замер.
Надо быть осторожнее… Ей нельзя причинять боли. И вообще какого-либо вреда…
Но Молли обхватила его ногами еще сильнее, чем прежде.
– Не останавливайся, – попросила она. Стекавшая с ее волос вода капала ему на грудь. – Не останавливайся, прошу тебя.
Бушевавшая вокруг них буря проникла и в ее кровь.
Впервые в жизни Остин отпустил удила и действовал, повинуясь одному только инстинкту.
Они кончили вместе как раз в тот момент, когда буря достигла своего апогея. Грохотал гром, полыхала молния, а ураганный ветер гнул деревья к земле, ломая, как спички, тонкие и слабые.
Когда все было кончено и он в последний раз поцеловал ее в припухшие от страсти губы, они, обняв друг друга за талию, двинулись на ощупь к своей спальне и легли в постель. Они спали, а дождь выстукивал по крыше убаюкивающую мелодию затихавшей грозы.
* * *
Под потолком неожиданно вспыхнуло электричество. Свет яркой лампы разбудил Молли. Она приподнялась на кровати и прислушалась. В отдалении все еще рокотал гром, но дождь прекратился. Пытаясь понять, который час, Молли посмотрела в окно.
Все еще было темно.
Она снова улеглась в постель, Остин тут же прижался к ней. Опустив глаза, Молли посмотрела на его руку, лежавшую на ее предплечье. Повинуясь мгновенно возникшему импульсу, она протянула руку и пригладила кончиками пальцев упрямо топорщившиеся у него на руке черные волоски.
Спали ли они хоть раз за годы их семейной жизни вот так – тесно прижавшись друг к другу? Нет, насколько она могла припомнить. Молли завозилась в постели, устраиваясь поудобнее, как вдруг обнаружила, что в ее бедро упирается что-то твердое и горячее.
Молли посмотрела на Остина. Судя по его ровному дыханию, он спал. А она по прошлому опыту знала, что, если он спал, разбудить его было просто невозможно. Осторожно стянув с тела мужа простыню, она посмотрела на его напряженный даже во сне член. Ей захотелось потрогать его. С минуту поколебавшись, она протянула к нему руку.
Он был крепким, упругим и горячим – точь-в-точь таким, как она ожидала.
Лампа у нее над головой замигала и погасла, вновь погрузив во мрак комнату.
Отодвинувшись от Остина, она перекатилась на бок, подложила под щеку руку и остановившимся взглядом стала смотреть в темноту.
Рядом заворочался Остин. Матрас под его тяжестью прогнулся, и Молли невольно перекатилась по кровати ближе к нему, прикоснувшись к его обнаженному телу. Остин неожиданно поднял руку и с силой притянул ее к себе.
Спит ли он на самом деле? Или же притворяется?
Молли снова прислушалась к его ровному дыханию.
Спит.
Он спокойно спит, а она томится желанием. Странно. Что же это такое с ней творится? Она где-то читала, что пик сексуальности наступает у женщин гораздо позже, чем у мужчин, – годам эдак к тридцати пяти или сорока. Так, может, все дело в этом?
Рука Остина легла ей на живот, а потом стала опускаться все ниже и ниже…
Она замерла, ожидая, каким будет продолжение.
Его пальцы погладили курчавые волосы у нее между ног, потом проникли в ее горячее лоно.
Молли почувствовала, как по ее телу волной прокатилась дрожь, а перед глазами на мгновение все потемнело. Желая до него дотронуться, она опустила руку и коснулась его сильного мускулистого бедра.
– Молли…
Его голос донесся до нее, словно через вату.
– Молли, дорогая… – продолжал шептать Остин. – Повернись, прошу тебя.
Она и сама этого хотела, но не отваживалась…
В следующее мгновение Молли оказалась с ним лицом к лицу. Остин перекатился на спину, и она оказалась на нем верхом.
– Упрись коленями в постель, приподними таз… так, а теперь опускайся, опускайся… – хрипловатым от сна и возбуждения голосом руководил Остин ее действиями, поддерживая Молли за бедра.
Она послушно последовала его указаниям и на мгновение замерла, почувствовав его в себе. Потом принялась ритмично подниматься и опускаться, запрокинув голову и изгнав из своего сознания все, кроме страстного стремления достичь оргазма…
Остин смотрел на жену, не отводя глаз, будто загипнотизированный выражением страсти, проступившим у нее на лице. Когда же она достигла кульминации момента, из ее уст вырвался протяжный стон, и Молли, содрогаясь всем телом, упала к нему на грудь, уткнувшись лицом в его плечо.
Остин понял, что ему никогда не забыть ее исполненных страсти и желания глаз, а также удовлетворения, написанного на ее лице, когда она кончила. Теперь, когда Остин окончательно убедился, что она в состоянии получить в его объятиях наслаждение, почувствовал такую уверенность в своих мужских способностях, какой у него прежде никогда не было.
Остин уложил Молли рядом с собой, заглянул ей в лицо и, наклонив голову, поцеловал – сначала в нос, а потом в веки и губы.
Постепенно возвращаясь к действительности, она стала ему отвечать…
Когда над потолком во второй раз за ночь вспыхнула лампа, Остин, не обращая внимания на свет, продолжал ласкать Молли. С каждым разом его поцелуи становились все требовательнее, все настойчивее. Прочертив губами и языком у нее на теле дорожку от подбородка до живота, он с шумом втянул в себя воздух и, словно ныряя в омут, приник ртом к нежным складкам у нее в промежности.
Она застонала и, судорожно цепляясь пальцами за сбившиеся простыни, стала ритмично двигать бедрами.
– Остин… Ах!
Многие годы он мечтал, чтобы Молли произносила в минуту близости его имя – именно так, как она это сделала сейчас.
– Хочешь меня? – спросил он изменившимся до неузнаваемости голосом.
Она запустила ему в волосы пальцы обеих рук, еще сильнее прижала к себе его голову и дрожащим от страсти голосом произнесла:
– Да, я хочу тебя… очень хочу…
Габриэль взяла с кресла подушку и запустила ею в храпевшего на кровати Марка. Он уснул, даже не сняв одежды.
– Давай, поднимайся, – громко сказала она, не скрывая своего раздражения.
Марк застонал, покрутился на своем ложе, но глаз не открыл.
– Звонила Рейчел. Спрашивала, почему ты не вышел на работу. Я ей сказала, что ты заболел.
Марк перекатился на спину.
Как обычно, они провели предыдущую ночь, занимаясь любовью и пробуя разные позиции. Но когда Габриэль, объявив, что уже глубокая ночь и пора спать, отправилась на боковую, Марк спать не пошел. Проснувшись среди ночи, Габриэль обнаружила, что он сидит в гостиной и слушает музыку. Когда же она предложила ему идти спать во второй раз, Марк, не сказав ей ни слова, торопливо оделся, вышел из дома и не возвращался до самого утра.
