— Во мне тоже шла борьба. Я все пыталась вспомнить, что же это я хотела сказать? Наконец, вспомнила. Поспешно вернулась к нему.
— Мистер Ллевелин, если вы будете многого ожидать от Фанни, и она почувствует вашу веру в нее, она, возможно, удивит вас, — сказала я.
— Хорошо, я буду помнить об этом, мисс Кевери, — сказал он голосом, лишенным всяких эмоций.
Я оставила его убежденная, что он сказал мне все, что хотел сказать в этот день.
Так как миссис Мэдкрофт вышла из своей комнаты, то я решила навестить Чайтру и задать ей несколько вопросов. Служанка слегка приоткрыла дверь и выглянула. Увидев меня, она поспешно впустила меня в комнату.
Я удивленно рассматривала ее. Выражение лица этакое, словно она страдала от сильной головной боли, а глаза припухшие и усталые. Даже ее сари, всегда идеальное сари, сейчас было измятым. Я заподозрила, что Чайтра, пользуясь отсутствием хозяйки, решила немного вздремнуть.
— Ты плохо выглядишь, — сказала я. — Могу я что-нибудь для тебя сделать?
— Я выполнила всю необходимую работу, — заверила она меня.
Она говорила как-то настороженно, не так, как обычно. Это совсем сбило меня с толку.
— Что тебя беспокоит? — спросила я прямо.
— Я… я плохо спала прошлую ночь, — призналась она.
При этом Чайтра отвела глаза в сторону и стала теребить передник. Это движение глаз и ее замешательство убедили меня в том, что она говорит не всю правду и пока у нее нет желания пускаться со мной в откровенности. Что ж, надо применить испытанные женские хитрости.
— А я думала, что мы с тобой друзья, — сказала я с легким укором. — Если возникли какие-нибудь трудности, ты можешь мне откровенно сказать.
Она опустилась на краешек своей узкой кровати и сжала ладони. Ее лицо отражало душевные переживания, близкие к смятению.
— Мне не хотелось бы пугать вас, — произнесла она подавленно. — Но, чувствую, этот дом открыт большому злу.
— Ты тоже это чувствуешь? — спросила я.
— Да, присутствие чего-то зловещего, — уточнила она.
Я кивнула в знак подтверждения. Это то самое, что я почувствовала в день приезда и с каждым днем ощущала все сильнее и сильнее.
— Сначала я думала, что все это одна глупость, потому что миссис Мэдкрофт сказала, что в доме лишь одна печаль, — рассказала я о своих ощущениях.
— Она ничего не знает, — уверенно произнесла Чайтра. — Она чувствует только то, что хочет почувствовать. А здесь есть силы, которые не подвластны ей.
— Господи, — встревожено произнесла я, садясь также на краешек кровати и беря Чайтру за руку.
— Скажи мне, пожалуйста, почему ты не открыла дверь сразу, когда я постучала?
— Я… я боялась, — тихо сказала она. — При этом Чайтра задрожала, и ее теплая коричневая кожа приобрела болезненно-желтый оттенок. — Прошлой ночью, я уже говорила, я не могла спать, — продолжала она.
— Да, было жарко, — подтвердила я. — Мне и самой все никак не удавалось уснуть.
— Дело не в жаре, — возразила служанка. — В этой стране я никогда не страдала от жары. Только от холода и сырости.
— Что же беспокоило тебя в таком случае? — удивилась я.
— Музыка, шум танцев и смех, — ответила она. Мои руки покрылись гусиной кожей, но я ничего не сказала. Чайтра не заметила моей реакции.
— Это было близко к полночи, — продолжала она. — Меня разбудил шум. Он был громким, слишком громким, чтобы доноситься снизу. Когда я дотронулась до дверной ручки…
— Она была очень холодной, — закончила я ее фразу. Чайтра посмотрела на меня и утвердительно кивнула головой.
— И ледяной сквозняк дул под дверью, — дополнила Чайтра.
— Ты выходила? — спросила я.
— Нет, — сказала она, выразительно покачав головой. — Я повесила сумочку на дверную ручку и поспешила в постель. Но сон улетучился и больше не вернулся.
Я нахмурилась и быстро рассказала о своих ночных ощущениях. Получалось, второй раз мы слышали одинаковые звуки. Отличие состояло лишь в том, что для меня в минувшую ночь музыка и смех звучали во сне.
— Как ты думаешь, что это было? — спросила я.
— Это была она, — уверенно произнесла Чайтра. — Она ищет, как вернуться туда, где была убита. Это не кончится добром для тех, кто живет здесь.
— Или для всех нас, кто живет в Эбби Хаус, — подумала я. Мысли Чайтры имели тот же ход.
— А ту сумочку, что я показывала в Лондоне, ты взяла с собой? — спросила она.
— Но я обещала не брать ее из гардероба, — ответила я.
Чайтра пробормотала какие-то, мне показалось, не очень лестные для меня слова на хинди.
Она встала и поспешила к двери. Взяла красную сумочку, свисавшую с дверной ручки, и протянула ее мне.
— Я не могу, к сожалению, достать здесь нужные травы, чтобы сделать тебе другую, — извиняющимся тоном произнесла она. — Поэтому ты должна взять эту.
— Я не могу взять, — запротестовала я, возвращая ей сумочку. — Ты больше подвержена этим воздействиям, чем я, поэтому у тебя больше причин тревожиться.
Она нахмурилась, продолжала настойчиво предлагать мне взять. Но никакие ее просьбы не склонили меня. Чайтра верила в защитные силы сумочки больше, чем я, значит, отсутствие этого талисмана навлекло бы на нее значительно большие напасти. Наконец, мне удалось убедить служанку в моей правоте, и она вернула сумочку на место.
— Но будет еще хуже, — медленно произнесла Чайтра. — Миссис Мэдкрофт сказала мне, что будет проводить сегодня вечером сеанс.
— Господи, сделай так, чтобы он не состоялся, — мысленно произнесла я, и у меня ехало в горле.
Мы собрались в гостиной.
— Еще сеанс? — недовольно спросила Эглантина, услышав объявление миссис Мэдкрофт. — Это несерьезно. Неужели представление в четверг не было достаточно ужасным, чтобы удовлетворить тебя?
Последние слова она адресовала Фанни, на которую смотрела теперь с неприкрытым ужасом.
Салли отошла от зеркала, которое стояло около камина, и взяла шоколадный крем на серебряной тарелочке.
— Но дух матери не может успокоиться до тех пор, пока не узнает правду, не так ли, миссис Мэдкрофт? — обратилась она к медиуму.
— Да, это так, — подтвердила миссис Мэдкрофт.
— Я думаю, что нам не надо идти в церковь, — предложила Фанни.
— Думаю, что нет, — согласилась Урсула.
— Я. кстати, забил там дверь, — произнес мистер Ллевелин.
Он нашел меня взглядом, словно хотел получить мое одобрение. И мне на мгновение показалось, что кроме него и меня в гостиной никого не было. Я смущенно опустила глаза, испытывая какие-то ужасно приятные ощущения.
— Чертовски хорошо! — отозвался Винни, похлопав Эдмонда по спине и удовлетворенно оглядев присутствующих.
