– Ведь после того, как помогла тебе бежать, я оказалась вне закона и не могла рассчитывать на возвращение в Англию.
– И это правда, – признался он.
– По твоей вине, между прочим.
– Ты права, Пиппа…
– Нет! – Она впервые кричала на него. – Не хочу больше извинений. Ты знал и ничего не сказал мне.
– Прости, любимая, я только хотел уберечь тебя от удара.
– Как странно. – Она горько улыбнулась. – Я никогда так не страдала, как после встречи с тобой. Признайся, почему ты вдруг решил рассказать мне об этом?
Было что-то символичное в том, что одновременно с этими ее словами солнце заволокли тучи, превратив утро в желто-серую мглу.
– Они хотят видеть тебя, – сказал он.
Он вынужден был признать, что Ларк и Оливер оказались добрыми и любящими родителями, совсем как их описала графиня.
– Они в Килларни, ждут встречи с тобой.
– Мои родители приехали за мной? – Она вздрогнула.
– Да, любимая.
– Они считали меня мертвой, а теперь хотят видеть. Посмотреть, достойна ли я их. Посмотреть, насколько голубая моя кровь.
Он сделал шаг вперед, чтобы успокоить ее, и положил руки ей на плечи. Она отскочила, застонав, как раненый зверь.
Его предчувствие оправдывалось. Оглашение правды разрушало ее любовь. Оставался один-единственный шаг, чтобы совсем порвать все связи с ней.
– Я считаю, что ты должна поехать к ним.
Пиппа вскинула голову и судорожно вдохнула воздух. Да, это был смертельный удар. Ножом в сердце. Ее любовь к нему умирала у него на глазах.
– Дорогая, – начал он свое объяснение. – Оливер де Лэйси привез огромную армию, способную насадить на клинки весь Керри. Я вынужден пойти на соглашение с ним.
– И я – одно из условий сделки?
– Он не так дерзок, чтобы ставить подобное условие. Но Пиппа, конечно, не хуже Айдана понимала, что это одно из высказанных Оливером де Лэйси вслух условий.
– Ты выполнишь мою просьбу? – спросила она холодно и едва слышно.
– Да, любовь моя.
Она вздрогнула от звука его ласкового голоса.
– Не мог бы ты уйти? И не попадаться мне сегодня на глаза?
Он еще некоторое время смотрел на нее. Она еще оставалась для него прежней, его любимой золотоволосой Пиппой, но что-то переменилось в ней. Погас внутренний огонь в ее глазах. Она выглядела опустошенной. Прекрасный корабль без команды и парусов.
– Прощай, любимая, – бросил он, повернулся и пошел прочь.
– Теперь-то я точно начинаю верить, что еще никто не умер от разбитого сердца.
В тот же день, спустя несколько часов, Пиппа отправилась в Иннисфален, искать утешения и мудрости у Ревелина.
Он протянул ей льняной платок, чтобы она вытерла слезы и высморкалась. Более дюжины таких платков уже валялись у ее ног в саду монастырской церкви.
– Почему ты так говоришь, дитя мое? – спросил Ревелин.
– Я несколько раз пыталась умереть от разбитого сердца, и каждый раз мне приходилось с этим жить.
– Это означает только, что тебе не суждено было тогда умереть, – объяснил священник. – Тебе было начертано выжить и продолжить свой земной путь.
Сильный порыв ветра сдул его капюшон, обнажив белоснежную тонзуру.
– Вы очень добры ко мне. – Пиппа выдавила из себя слабую улыбку. – Но я не имею права надеяться, что вы примете за меня решение. Полагаю, что и решать-то тут нечего. Я должна ехать к де Лэйси, – дрожащим голосом озвучила она мучившую ее мысль.
– Если верить слухам, то они не отвергнут тебя. Ее взгляд стал теплее, и новая волна слез нахлынула на нее.
– Я и не думала, что они не захотят меня видеть, поскольку они проделали такой далекий путь вместе с целой армией. Все дело в Айдане, который уже отказался от меня, – расстроенно объяснила Пиппа.
– Ты думаешь, детка?
– Он сделал все так, чтобы ни у одного из нас не осталось выбора.
– Выбор есть всегда, – возразил старый монах. – Выбор: верить или не верить. И только ты можешь сделать такой выбор.
После этих слов Ревелин ушел, оставив ее в саду под серым небом. В воздухе пахло грозой. Пиппа медленно, словно выверяя каждое движение, встала и направилась на скалистый берег Иннисфалена. Она забралась в легкую лодку, отвязала веревку и села, опустив весла.
Она не спешила грести, просто дрейфовала, погрузившись в раздумья. Ей некуда было спешить. Взгляд ее уперся в сумку со всем ее скарбом. Она носила ее при себе всегда, по всем дорогам, куда бы ни забрасывала ее жизнь. Резким движением она достала изуродованную брошь и прикрепила ее на своем плече.
Как часто она представляла себе день воссоединения. День, когда она встретится со своей семьей. Как сильно ее мечты отличались от действительности. Сердце ее надрывалось, и она тяжело вздохнула.
«Спокойно. Думай обо всем по порядку. Подумай сначала о Ричарде».
Семейные узы многое проясняли. Почему она чувствовала себя совершенно спокойно в окружении его слуг, почему она поняла предупреждение об опасности, сказанное по-русски, когда упал плафон, почему ей показался знакомым его дом на Темзе.
Неожиданно пришло прозрение. Она поняла, что женщина с рыжими волосами из ее туманных воспоминаний была ее крестной, императрицей Елизаветой.
А Ричард де Лэйси, красивейшее создание на свете, – ее братом.
Как жалко, что он из стана врагов… Но так ли это? Что произойдет, если она поедет к семье де Лэйси в Килларни и ее примут в стане англичан? Чем она окажется лучше остальных саксов, чужеземка, пришедшая захватить эту землю?
Не-ет, она всегда будет похожа на эту лодку, бесцельно болтающуюся в воде, рискующую быть сметенной случайно набежавшей волной. Возможно, подумала Пиппа с проблеском надежды, если она обратится к могущественным де Лэйси, то сможет вымолить у них сочувствие к ирландцам.
Она взяла в руки весла и начала грести, погруженная в тяжелые мысли.
Семья де Лэйси была для нее незнакома. Она знала только со слов третьих лиц, что она Филиппа де Лэйси. Она никогда не поверит, пока не почувствует это всем своим сердцем.
Большие капли дождя упали на нее, и вскоре вся поверхность озера была покрыта рябью. Сначала она даже не испугалась, только забеспокоилась, что ее застал дождь. «Погода, – рассеянно отметила она, – кажется, притомилась от моих сердечных переживаний». Недели, последовавшие за их с Айданом венчанием, совпали с прекрасными погожими днями лета, когда по высокому небу плыли облака, солнце щедро светило, а ночи, проводимые в объятиях, были полны лунного света.
Поднялся ветер, разбередив озерную гладь барашками волн. Пиппа очнулась от воспоминаний о том, как они с Айданом любили друг друга… сильно, трепетно, как виделось в мечтах… Или ей только так казалось. На самом деле их любовь была выстроена на его постоянной лжи. А она ничего не замечала. Совсем как новичок в море, который радуется перистым облакам на горизонте и не догадывается, что они-то и есть предвестники бури. Бури, способной даже отнять жизнь.
