Тёплая ладонь легла на талию, и я обрадовалась, как вовремя — в коленках появилась пресловутая слабость.
— Поцелуй меня… — выдохнула я, чувствуя, как уходят, растворяются сомнения и тревоги, и исчезает пустота, к которой вроде как уже успела привыкнуть за последние несколько месяцев.
— С удовольствием, сладкая, — и в следующий момент вихрь знакомых, но подзабытых ощущений окончательно унёс остатки тоски и апатии.
Господи, как же соскучилась по нему, только сейчас это поняла! И мне не важно, кто же он на самом деле, и когда мы первый раз встретились, в моих снах или на том маскараде. И я хочу быть с ним, всегда, начиная прямо с сегодняшнего вечера, и плевать на приличия и всё остальное. Голова кружилась, а сердце сладко замирало от предчувствия, и хотя вроде знала, как всё будет, осознание того, что сейчас всё происходит на самом деле, добавляло волнения.
Неожиданно Конрад нехотя поднял голову, я слышала его неровное дыхание, и чувствовала, как под ладонью колотится сердце.
— Нет, милая, — пробормотал он, прижавшись слегка колючей щекой к моему виску. — Как бы нам ни хотелось обоим, стоит пока ограничиться поцелуями, — однако его ладонь с талии скользнула чуть ниже, и я услышала хрипловатый тихий смех. — Но мне нравится твоя несдержанность, Зеленоглазая.
— В деревне есть священник, — уткнувшись в его плечо, ответила я, подумав, что столько, сколько за этот вечер, по-моему не краснела и за весь прошлый год. — И я не хочу никаких пышных церемоний…
Монтеррей чуть отстранил меня, изогнув бровь.
— Мисс, я не ослышался? — вкрадчиво переспросил он. — Кажется, вы говорите о том, что хотите стать моей женой?
— А есть другой повод отправиться к священнику? — несколько резко ответила я, не зная, куда деваться под его взглядом, словно лаская, медленно скользившим по моей шее и ниже, к расстёгнутому на две пуговицы больше, чем позволяли правила приличия, вороту платья. — Нет, конечно, если вы передумали…
— Не дождёшься, милая, — я тихо ахнула, когда Конрад неожиданно прижал меня к стене рядом с дверью. — И что, даже лучшую подружку не позовёшь, Лори, мм?
Его губы коснулись чувствительной кожи чуть ниже ушка, нежно, дразнящее, и я едва подавила судорожный вздох. Боже, что он творит…
— Это ещё дня два ждать, — сумела выговорить, зажмурившись и не имея сил воспротивиться действиям графа. Хотя надо было, наверное…
— Совсем мало, если вспомнить, сколько я искал тебя, — он поднял голову. — А мисс Мэнхем — о, прости, уже госпожа виконтесса, — очень обидится, если собственными глазами не увидит, как я надену тебе на пальчик кольцо.
Я сумела улыбнуться, губы горели от его сумасшедшего поцелуя, и хотелось, чтобы он сделал это снова. Но тогда существовала серьёзная вероятность, что спать сегодня точно буду не одна.
— Тогда лучше вам держаться от меня подальше эти два дня, милорд.
— Благовоспитанным барышням не полагается быть такими нетерпеливыми, — Монтеррей усмехнулся.
Собрав остатки воли, я выскользнула из его рук, улыбнувшись в ответ.
— А мне надоело быть благовоспитанной барышней. Я попрошу Бетти приготовить спальню для гостей, Конрад, а завтра отправлю записку в Лондон. Спокойной ночи, господин граф, — присев в реверансе, я поспешила к лестнице.
Вряд ли конечно ночь будет спокойной, но надеюсь, мне всё же удастся уснуть хотя бы до рассвета. Скорее бы прошли два дня…
Элис во все глаза смотрела на меня, но на её лице отражалось отнюдь не осуждение или смущение.
— Ты не будешь надевать корсет? — на всякий случай переспросила она, подавая шёлковое платье сочного зелёного цвета.
— А зачем? — усмехнувшись, я поправила тонкую нижнюю рубашку. — Он здесь, за городом, совершенно не нужен.
Подруга хихикнула.
— Кто-то, помнится, выговаривал мне, что я слишком много говорю о поцелуях, — Элис помогла застегнуть платье.
— Это было давно, — я усмехнулась в ответ.
— Отдых в поместье явно пошёл тебе на пользу, Лори, — подруга протянула расчёску.
— Я никогда не любила Лондон, — волосы легли на плечи и спину мягкими, шелковистыми волнами. — И не собираюсь туда возвращаться. Разве что на краткое время.
— Где вы будете жить? — Элис осторожно взяла с туалетного столика венок из маленьких красных розочек, в изобилии росших на опушке леса недалеко от поместья.
Мне на мгновение стало грустно.
— Сначала поедем путешествовать, а потом… здесь слишком много воспоминаний, — я посмотрела на отражение. — В деревне нашлась женщина, которая будет присматривать за папой, я уже договорилась. Мы останемся у Конрада.
Элис вздохнула, поправив несколько локонов, и отступила назад, окинув меня довольным взглядом.
— Наконец-то и у тебя всё хорошо, — подруга снова улыбнулась. — Пойдём, нас уже ждут.
До церкви мы ехали вдвоём с Элис, причём верхом — почти как раньше, когда вместе отдыхали здесь. Я не хотела трястись в повозке или экипаже, когда до деревни всего-то двадцать минут рысью. И вместо торжественного приёма и прочих лишних мероприятий мы собирались потом просто отправиться на пикник к небольшой речушке, протекавшей поблизости. О предстоящем после пикника вечере я старалась не думать, не хотелось объяснять Элис, с чего это у меня щёки полыхают румянцем. Шуточек и ехидных замечаний не оберусь.
…День пролетел неожиданно быстро, и мы наконец остались одни в моей маленькой уютной спальне, заботливо украшенной Бетти и остальными служанками цветами. Глядя на стоявшего у камина Монтеррея, с бокалом вина, я не испытывала ни робости, ни смущения — как, наверное полагалось бы невесте. Зачем, если прекрасно знаю, что меня ожидает, и знаю, что понравится. Взгляд золотистых глаз медленно скользил по мне, рождая мурашки, от волнения стало жарко, несмотря на прохладный ветерок из приоткрытого окна.
— Госпожа графиня, — Конрад поставил бокал на каминную полку и протянул мне руку, уголки его губ дрогнули в знакомой усмешке.
— Господин граф, — присев в реверансе, я шагнула к нему и вложила пальцы в широкую ладонь.
— Знаешь, я как-то видел интересный сон, — задумчиво произнёс муж — сердце на миг сладко замерло, когда я мысленно повторила это слово, — и ухватил прядь волос.
Локон коснулся шеи, у меня вырвался вздох удовольствия.
— И что же за сон, расскажешь?.. — я послушно повернулась спиной, чувствуя, как пальцы Монтеррея ловко справляются с застёжкой платья.
— Лучше покажу, Зеленоглазая, — тихий шёпот раздался у самого уха, и ладони Монтеррея скользнули по плечам.
Тонкий шёлк с тихим шуршанием опустился к ногам, я почувствовала руки Конрада на талии.
