Элдон оттащил Николаса от ямы и швырнул на пол. Симона подползла к мужу, распухшими окровавленными пальцами сняла петлю с его шеи.
— Николас? — прохрипела она, поворачивая к себе его лицо.
Его веки дрогнули. Показались налитые кровью белки.
— Ник? А-а-а-а… — закричала она, когда Арман схватил ее за волосы, оттащил к Женевьеве и с силой бросил на пол, а потом стал бить обеих по лицу.
— Шлюхи! Мерзкие, грязные потаскухи! — бормотал он. — И это после всего, что я для вас сделал.
Симона подняла глаза на почерневшее от ярости, дико искаженное лицо Армана. Казалось, сам демон безумия вселился в него и сейчас наслаждается результатами своей победы.
Изо рта Армана летела слюна, слова звучали, все неразборчивее:
— Неблагодарная тварь, я д-дал тебе свое имя! — Сейчас он кричал, глядя только на Симону. — Грязное отродье шлюхи, ты посмотри, как удачно ты вышла замуж, и все благодаря мне! — Он ткнул изуродованной рукой в сторону лежащего без чувств Николаса. — Вышла за эту тупую скотину, за идиота-барона! А ты! — Арман повернулся к Женевьеве, которая цеплялась за сиденье стула, не в силах сдвинуться с места. Вся ее рука была залита кровью. — Я рисковал своей жизнью, чтобы ублажить тебя. И что же я увидел, когда вернулся? Что ты, шлюха, родила от другого! И все равно я женился на тебе! Постарался спасти тебя, замазать твой грех! А ты пыталась меня убить. — Арман рыдал настоящими слезами и тянулся к Женевьеве. — Мне надо бы тебя убить! Я хочу тебя убить! Хочу задушить тебя, свернуть тебе шею. Столько лет поисков, поисков, поисков… — Его голова дергалась, как у марионетки, но он продолжал кричать: — Я пожертвовал своим единственным сыном! Моим любимым мальчиком! Моим Дидье! Для тебя, все для тебя!
— Дидье не твой сын, дю Рош, — произнес мужской голос.
Симона повернула голову на голос. В дальнем углу стоял Жан Рено с длинной шпагой в руке.
— Рено? — прошептал Арман.
— Не твой сын, — повторил Жан. — Мой. Мой и Порции. Ты убил их обоих.
Арман дико замотал головой.
— Нет, нет! — Он ткнул изуродованной рукой в Симону. — Она, она твоя! Дидье был моим! Я спал с твоей шлюхой.
— Ты спал с ней, когда она была уже беременна моим сыном, — сказал Жан. — Ты был пьян. Она соблазнила тебя, считая, что ты не поймешь, что к чему. Так и вышло.
— Нет! — Арман обеими руками схватился за голову.
— Да. — Жан подошел ближе.
Симона быстро-быстро подползла к Нику. Он пришел в себя и, когда она приблизилась, поднялся на локте.
— Руки, любовь моя, — прошептал он.
Симона быстро развязала узлы, не обращая внимания на боль в кровоточащих пальцах, но не сводя глаз с Элдона.
Освободившись, Ник тут же развязал кисти Симоне, беззвучно откатился от нее, поднялся на ноги и, крадучись, стал двигаться вдоль стены.
Симона перевела взгляд на своего отца и Армана и заметила, что Дидье теперь стоит прямо за Жаном. Сейчас брат наконец узнает правду.
— Расскажи ему, — со злобой процедила Симона, — расскажи, Арман, как ты устроил пожар, в котором погибли Порция и Дидье. Расскажи!
— Да, Арман, — поддержал Симону Жан. — Признайся в своих грехах прежде, чем я отправлю тебя в ад.
— Да, да, да! — взвыл Арман. Он рвал на себе волосы с такой силой, что во все стороны полетели клочья. Его тело дергалось, как от ударов бича. — Она заслужила! Отняла у меня сына! Деньги! Мое сокровище! Все, все, что у меня было.
В развалинах становилось все холоднее. Симона слышала, как, потрескивая, замерзают лужицы на старых балках, видела, как над обледеневшим полом закручиваются снежные воронки.
И вдруг Дидье встал между Жаном и Арманом. Его глаза горели страшным красным огнем.
— Так это ты устроил пожар? Ты? Ты? — С каждым словом фигура Дидье становилась все яснее, Симона видела его все отчетливее. Когда Дидье произнес: — Ты убил мою мать? — Жан подавил рыдание.
В другом конце комнаты Женевьева громко прошептала:
— О Боже!
— Дидье? — хрипло спросил Арман. Судороги у него вдруг прекратились. Он зажмурил глаза и снова открыл их. — Я что, умер? Где я?
И тут Симона поняла, что все в зале видят Дидье так же, как она.
— Ты убил мою мать? — повторил Дидье, надвигаясь на Армана.
Элдон словно прирос к земле. Он во все глаза смотрел на Дидье, как будто встретил самого дьявола. В лице великана не осталось ни кровинки. Николаса у себя за спиной он не видел.
Арман попятился, налетел на стул и упал на него, не в силах держаться на ногах. Слова с трудом срывались с посеревших губ:
— Она собиралась забрать тебя, Дидье. А у меня были планы. Я хотел привезти тебя в Англию. Тебя, а не Симону. Мы бы вместе занялись поисками. Мой сын помогал бы мне.
Ножки у стула подломились, Арман взвизгнул и вскочил на ноги, а стул откатился к пролому в стене. Дидье снова шагнул вперед.
— Ты убил мою мать. — На сей раз он уже не спрашивал, а утверждал.
Арман снова попятился и поскользнулся на окровавленном кинжале, который выпал из рук Женевьевы.
— Дидье! Я не знал, что ты там! Пока…
Кинжал поднялся в воздух, облетел Армана и упал к ногам Николаса.
Элдон немного пришел в себя и, оценивающе глядя на Жана, стал медленно вытягивать меч из ножен.
Николас быстро нагнулся и подхватил с пола кинжал, потом взглянул на Симону, словно хотел сказать: «Не смотри!», но Симона не отвернулась. Ник подобрался к Элдону, в мгновение ока закрыл ему ладонью рот, всадил между ребер кинжал и ловко развернул великана так, что тот почти беззвучно скользнул в яму.
И тут ноздрей Симоны коснулся запах дыма. Она быстро перевела взгляд на Дидье. Брат невероятно широко раскрыл рот, и в тот же миг адский грохот заглушил завывания бури.
— Нет, нет, нет! — простонал Арман и отступил назад, в провал полуразрушенной стены. Теперь он оказался за пределами аббатства, и на его голову обрушились струи серебристого дождя.
В ледяном воздухе затрещало невидимое пламя, рушились давно исчезнувшие стены, в конюшне ржали и били копытами призрачные лошади. Раздалось шипение, как будто на сковороде поджаривали сало, потом детский голос прокричал:
— Мама, мама! Проснись! Надо бежать. Я не могу открыть эту дверь! Она тяжелая! Мама!
Арман взвизгнул, оступился и, дико размахивая руками, повалился на спину. Песчаный суглинок пополз под его ногами, дю Рош упал, но зацепился здоровой рукой за острый выступ скалы. Дидье быстро пролетел через зал, встал над Арманом и посмотрел вниз.
Симона вскочила на ноги и, оскальзываясь на заледенелом полу, побежала к брату, выскочила через провал и остановилась над обрывом. В лицо ей ударил мокрый снег и дождь. Дидье стоял рядом, из его рта по-прежнему летел рев далекого пожара, который унес его жизнь и жизнь Порции.
