– Хантер, – прерывисто запротестовала она. – Я же хотела тебе доставить удовольствие, а не наоборот.
Он попытался что-то ответить, но не смог. От того, с какой готовностью и жаром Элисса принимала его, перехватило дыхание. Бедра напружинились, он вдавился в нее еще глубже.
Еще одна волна накрыла ее и потопила. Ее ответ, ласковый и жаркий, заставил Хантера забыть обо всем на свете, весь мир для него сейчас сосредоточился там, где горело.
Элисса выкрикивала имя Хантера, она выгибалась ему навстречу, голова моталась из стороны в сторону, ее жгло огнем ласки. Безудержно разгорающийся пожар усиливался с каждым движением Хантера. Он заживо сжигал ее. И ей нравилось. Ей нравилось обжигающее пламя.
– Это нечестно, – тяжело дыша, говорила Элисса, – ты даешь мне все, а себе не берешь ничего.
У Хантера не нашлось слов ответить. Ее тело принимало его так жадно, так страстно, он входил все глубже и глубже, потом поднял ее ноги себе на плечи, чтобы еще больше открыть ее.
Жидкий огонь подгонял его – сильнее… глубже… быстрее.
– Хантер, – прошептала Элисса. – Я…
Элисса не договорила. Дыхание оборвалось – острые золотые коготки экстаза впились в нее. Она тихо вскрикнула.
Хантер поймал ее губы, потом опустился на нее, целуя, их рты соединились так же тесно, как тела.
Хантер не мог еще глубже проникнуть в Элиссу, он стал двигаться, и с каждым движением его бедер она вскрикивала, двигаясь вместе с ним, разделяя ошеломляющий ритм, огонь горел все сильнее, распространяя пламя в глубину плоти.
Вдруг бедра Хантера стиснулись, голова поднялась, тело задрожало. Ее имя сорвалось с его губ в крике экстаза.
Этот крик ошеломил ее. Она тоже закричала, отдавая себя целиком этому пламени, сжигавшему соединившиеся тела.
И ему.
Хантер не сразу пришел в себя настолько, чтобы посмотреть на Элиссу и понять, не причинил ли ей боли.
Закрыв глаза, она тихо лежала под ним, расслабившись, слегка вздрагивая – волны экстаза гасли не сразу.
Кажется, все хорошо.
Хантер осторожно освободился от Элиссы, обнял ее и лег рядом. Он держал ее в объятиях, медленно гладил, наслаждаясь. Никогда, ни с одной женщиной он не испытывал такого успокоения, не ощущал себя мощным, могучим, как Бог.
«К такому я бы мог привыкнуть. Плохо только одно – пряжка от ремня врезается в тело…»
Он рассмеялся про себя, довольный и удивленный страстью, которую они так быстро вызывают друг в друге.
– Моя сладкая девочка-колючка, моя Сэсси, – проговорил Хантер, нежно целуя Элиссу в голову. – В другой раз я буду медленно, чтобы успеть полностью раздеться.
Элисса улыбнулась и уткнулась в грудь Хантера.
– Ну что ж, ладно. Это после того, как мы поженимся, – сказал он.
Холодок пробежал по спине Элиссы, когда она вспомнила первый разговор о женитьбе. Как он тогда сказал?
«Бог свидетель, Элисса Саттон, если ты не повзрослеешь и не станешь хорошей матерью моим детям, ты проклянешь день, когда вынудила меня жениться на тебе».
– Ну, в этом нет никакой необходимости, – сказала Элисса гораздо спокойнее, чем на самом деле себя чувствовала.
– Что? – ошарашенно произнес Хантер.
– Ну, я же не девственница. А только потому, что мы… – Элисса умолкла, не зная, как назвать, кем они приходятся друг другу. – Просто любовники, – сказала она с запинкой, – …необязательно связывать себя какими-то обещаниями.
Хантер не верил тому, что слышал.
И не верил тому, чего не слышал.
Вдруг он понял, что в криках, вырывавшихся у Элиссы, не было слова «люблю». В порыве страсти он не обратил внимания. Но теперь…
– Не дури, – грубо бросил он.
– Да нет, правда, – сказала она. – И я рада, что мы в этом согласны.
– Я пошлю за священником, как только…
– А зачем? – напряженно спросила Элисса. – Если тебе не хватает воскресных проповедей, поезжай в лагерь Халлек.
– Черт побери, Сэсси. То, что сейчас было между нами, слишком хорошо, чтобы от этого отказываться.
– Да, но этого слишком мало для пожизненного заключения.
– Из всех дураков…
– Ты хочешь в жены женщину, а не колючку. И не девочку, – ровным голосом перебила его Элисса. – Ты хочешь женщину, которую мог бы уважать. Доверить ей своих детей. Но это не я, так ведь?
Хантер умолк, воспоминания черной волной накатили на него. Тогда выбрал жену не он, а его вожделение, страсть. И за это заплатили его дети собственной жизнью.
Молчание Хантера стало для Элиссы ответом. Она тихо закрыла глаза, борясь со слезами.
«Да, на этот раз он занимался со мной любовью очень осторожно. И я надеялась… На что же я надеялась? Да, Хантер прав. Я дура».
Хантер ощутил перемену в теле Элиссы. На смену расслабленности пришло напряжение, на смену доверию – отчужденность. Когда она попыталась сесть, он все еще продолжал прижимать ее к себе.
– Я сейчас думал о прошлом, не о тебе.
Элисса покачала головой.
– Черт побери, дорогая! Ты не так поняла.
Элисса взглянула на него. В таинственном полумраке пещеры его глаза темнели, как пруд.
– Если бы я была вдова, – сказала она, – ты бы сейчас настаивал на браке?
Хантер уставился на нее, не в силах поверить – неужели она может вот так спокойно встать с постели, которую они только что разделили, после всего, что было между ними, как ни в чем не бывало?
«Мы просто любовники».
Никакого намека на обещание любви.
«Просто любовники».
Хантера охватил гнев.
– Ты не вдова! – резко бросил он. – Ты безрассудная девчонка с горячей кровью, которая сама не знает, чего захочет через минуту!
Хантер услышал свои слова и понял – сейчас он вырыл достаточно глубокую яму, чтобы похоронить в ней и себя. Он прикусил язык, с которого готовы были сорваться новые проклятия.
«Просто любовники».
– Ты молодая женщина, – вкрадчиво начал Хантер. – А я мужчина, достаточно взрослый, чтобы все понимать. Я знаю, как лучше поступить, как поступить правильно.
Элисса вздрогнула.
– А я нет!
– Проклятие, Сэсси! Несколько дней назад ты говорила, что любишь меня!
Слова Хантера вонзились в Элиссу, как нож. Ей стало больно дышать.
– Разве? – горько спросила она.
– Ты сама хорошо знаешь, что говорила.
– Ну а чего ты ждешь от безрассудной девчонки с горячей кровью. Детских клятв в любви на всю жизнь?
Хантер поморщился, услышав почти в точности повторенные его слова.
Он нежно погладил длинные спутанные волосы, пытаясь привлечь ее ближе, но она резко отодвинулась.
– Дорогая, – сказал он, нежно ткнувшись ей в ухо. – Я не хотел тебя обидеть. Мне как раз нравится твоя безрассудная страсть.
Чувственная дрожь охватила Элиссу и, даже сердясь, она не могла не воспламениться.
