Он взял ее за руку, закрыл глаза и задышал глубоко и медленно. Она последовала его примеру и вскоре обнаружила, что буря в ее душе постепенно стихает. Адам поможет ей выяснить правду о ее отце, и она будет жить с этой правдой, какой бы неудобной она ни оказалась.
Спустя какое-то время Адам пожал ее руку.
– Голова все еще болит, но из хаоса начинает выкристаллизовываться порядок. Спасибо тебе.
Она открыла глаза и увидела, что, хотя вид у него и был измученный, он снова стал на себя похож.
– Я не представляю, что ты должен чувствовать, узнав, что мать твоя жива и что у тебя есть целая большая семья, о которой ты ничего не знал.
– В этом мне повезло больше, чем тебе. – Он поморщился. – Сегодня я получил чудо, а ты – неопределенность. Это несправедливо.
– Даже если мой отец чудесным образом не воскреснет из мертвых, мне грех пенять на несправедливость судьбы. Он был со мной все эти годы, пока я росла и взрослела. Ты же был разлучен с матерью более двадцати лет. Так что судьба поровну распределила нам милости и немилости.
– У меня была леди Агнес – достойная замена матери. Одно лишь письмо леди Агнес помогло восстановить значительный участок памяти, а встреча с матерью вернула еще больший кусок прошлого. И все эти воспоминания крутятся у меня в голове, толкаются и мелькают в безумном танце. Неприятное ощущение, скажу я тебе. Все равно что пытаться идти по земле, которая ходит под тобой ходуном и грозит разверзнуться в любой момент.
– Ты думаешь, ты все вспомнил? – спросила она. Лучше задать вопрос так, чем напрямик спросить, помнит ли он, как влюбился в Дженни и как делал ей предложение.
– Трудно вспомнить, чего я не помню, – с грустной иронией сказал он. – Но после того как я успокоил сознание с помощью медитации, я попытался выставить воспоминания во временном порядке, и картина мне кажется достаточно полной. Исключение – последние месяцы перед аварией. Я помню, как работал над проектом парохода, как готовился к поездке в Шотландию, но в памяти остался провал с осени до того момента, как я очутился в Хартли.
Ей пришлось собраться с духом, чтобы спросить:
– Ты не помнишь своей помолвки?
Он покачал головой:
– Все, что я помню, – это сон, в котором я обнимал Дженни. – Он отвернулся. – Я помню, что всегда… очень хорошо к ней относился.
Несмотря на то что Адам очень осторожно подбирал слова, скорее всего сильно преуменьшая то, что чувствовал к Дженни, слова его причинили ей боль. У нее было тяжелое предчувствие, что с этой стороны чудес ждать не приходится. Дженни была его подругой детства, и когда она превратилась в молодую женщину, Адам полюбил ее и сделал ей предложение. К счастью, Марии все лучше и лучше удавалось контролировать свои реакции.
– Ты помнишь что-нибудь, что могло бы дать ключ к разгадке того, кто пытается тебя убить?
– Ни намека на заклятых врагов или бурную тайную жизнь. – Свободной рукой он указал на статуи индуистских божеств; второй рукой он держал ее руку. – Похоже, моя тайная жизнь ограничивалась лишь этим.
Что еще было бы полезно узнать?
– Поскольку Хэл Лоуфорд больше других выгадал бы от твоей смерти, ты помнишь что-то, что могло бы указать на него как на твоего потенциального врага?
– Насколько я помню, он не умеет лгать, в его характере нет ничего авантюрного, – ответил Адам. – Не представляю его в роли убийцы.
– Но люди могут нас удивлять. – Прикидываться честным и прямодушным – лучший способ ввести людей в заблуждение. Может, именно так и поступал Хэл? – Возможно, после того, как в голове твоей все уляжется, ты еще что-то вспомнишь.
– Может быть. – Он поднялся и помог подняться ей, затем проводил из тайного храма. – Так странно и так чудно, когда в голове у тебя не одни лишь пустые гулкие коридоры. Но леди Агнес была права, когда писала, что у всех нас есть нечто такое, о чем мы предпочли бы забыть.
– Ты имеешь в виду неприятности, которые случились с тобой, или дурные поступки, которые сам совершил?
– То, что случилось со мной, – часть меня. Но то, что я делал сам… с этим уже сложнее. – Он помолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать, но все же решился: – Несколько лет назад я был на приеме во дворце. И там находился один джентльмен из Индии, возможно, дипломат. Все англичане демонстративно делали вид, что его не замечают. Мне следовало бы подойти к нему и заговорить, но я отвернулся. Я не хотел, чтобы меня видели беседующим с этим человеком, не хотел лишний раз напоминать им о том, что я не чистокровный англичанин.
Мария поморщилась:
– С одной стороны, незначительный эпизод. А если посмотреть с другой стороны, ты совершил предательство. По отношению к тому человеку и к себе тоже.
– Именно так. – Он потер шрам. Выглядел Адам совсем плохо. – Наверное, ужасно утомительно постоянно обо мне заботиться, словно я инвалид. Но из того, что я о себе помню до взрыва, следует, что я отличался на удивление крепким здоровьем.
Она подумала о его худощавом сильном теле и сразу в это поверила.
– Ты снова станешь таким же здоровяком, каким был прежде. Через год ты будешь вспоминать это время как занятный сон. – «При условии, что его до тех пор не убьют». – Ты хочешь, чтобы я осталась сейчас с тобой?
Он покачал головой:
– Теперь я буду отдыхать и надеяться, что отдых поможет моему сознанию самому все аккуратно разложить по полочкам. Хотя, возможно, я прошу слишком многого.
– Я никогда не страдала от амнезии, но в голове у меня никогда не было идеального порядка, – сказала она беспечно. – Могу я от твоего имени попросить Формби о том, чтобы он начал расследование с целью выяснить, что случилось с моим отцом? Я хотела бы, чтобы он занялся этим как можно скорее.
Он хотел было кивнуть, но передумал.
– Прежде всего поговори с Рэндаллом – у него лучше получится организовать расследование. И я не могу передать, как я рад тому, что теперь могу вспомнить такие полезные детали!
– Вижу, как ты мучаешься, – тихо сказала она, – и я больше никогда не буду принимать как должное дар памяти.
– И я. – Он схватил ее руку и поднес ее к губам. По телу ее побежали мурашки. – Ты сокровище, Мария. Я благодарю всех известных мне богов за то, что привели меня к тебе.
– Была ли на то воля богов или слепого случая, мы выиграли от этого оба. – Как легко было бы скользнуть в его объятия. Но она осторожно высвободила руку. – Возможно, у Уорфа найдется лекарство от головной боли.
Адам задумался.
– На самом деле у него действительно есть прекрасное средство от боли разной природы. Я попрошу его мне помочь. – Худощавый, смуглый, невыносимо красивый, он дернул за шнурок, вызывая слугу. Трудно было поверить, что кто-то хотел его убить. Если бы она не была тому живой свидетельницей.
