– Как видите, он хитрец и своевольничает, пока вы не можете до него добраться.
Он тихо рассмеялся и поцеловал ее в щеку. Какое-то время они вместе смотрели на море, а потом он отпустил ее, крепко взял за руку и подъем возобновился.
Уолтер и Дженнифер поднимались наверх, почти не останавливаясь; разгоряченные и запыхавшиеся, они добрались до вершины первыми. Там их ждали две коляски, высланные из дома по распоряжению лорда Эмберли, и в одной из них сидел лейтенант Пенворт.
Дженнифер подошла к нему, пытаясь отдышаться.
– Вы приехали, – сказала она. – Прекрасная мысль. Вам отсюда виден пейзаж?
– Мне видно множество овец, – ответил он. – Это и есть пейзаж?
– Нет. – Девушка рассмеялась. – Ах, я не могу говорить. Я задыхаюсь.
– Вы будете разочарованы, узнав, что я сам правил этой коляской, – сказал он. – Конечно, это не такое замечательное ощущение, как мчаться галопом верхом. Но куда лучше, чем многочасовое сидение за фортепьяно.
– Не стану спорить. Дыхания не хватает. Я скажу Мэдлин, что вы здесь. Она сейчас поднимется наверх.
Мэдлин и лорд Эджертон тоже уже были почти наверху. Равно и как все остальные. За исключением Эллен и лорда Идена, которые стояли на широком выступе далеко внизу, заключив друг друга в объятия. Некоторое время потрясенная Дженнифер никак не могла отвести от них глаз. Потом повернулась и почти бегом бросилась к коляске.
– Эдмунд, – сказала графиня, – вы только посмотрите на них. Неужели вы не знаете, как убедить их, что они созданы друг для друга?
– Кажется, у них и без посторонней помощи все идет прекрасно, – сказал граф, глядя вниз.
– Но они и дальше будут упорно усложнять себе жизнь, помяните мое слово. Через две недели она вернется в Лондон, а он уедет в Уилтшир, и оба будут несчастны.
– Если они совершат подобную глупость, – сказал граф, – это будет их выбор, дорогая. Если вы помните, с нами произошло почти то же самое. Но поскольку мы люди разумные, мы управились со своими трудностями самостоятельно.
– Так вы ничего не можете сделать? – спросила она.
– Совершенно ничего, – твердо ответил он, снова бросив взгляд на брата, который, сзади обхватив руками Эллен Симпсон, смотрел вниз, на берег моря и буруны.
Вернувшись домой в коляске, Мэдлин пошла следом за Алланом Пенвортом в зеленую гостиную. Она стояла, сцепив руки за спиной и не помогая ему сесть в кресло, хотя и видела, что он очень устал.
– Приятно было видеть вас на самом верху утеса, – сказала она, – тем более что вы сами правили коляской. Я очень горжусь вами, Аллан.
– Это ваша заслуга, – отозвался он с улыбкой, за которой, Мэдлин это знала, скрывалась боль. – Если бы вы меня не тормошили, я бы до сих пор валялся в госпитале, молча глядя в потолок.
Она рассмеялась.
– Не думаю, что вы настолько малодушны.
– Я еду домой, – сказал он. – В Девоншир, я хочу сказать. Пора лицом к лицу встретить трудности.
– Я очень рада, – сказал она. – Ваша матушка будет счастлива.
Он поморщился.
– Представляю! Она не даст мне самостоятельно поднести ложку ко рту.
– Я совершенно убеждена: вы очень скоро покажете им, что в состоянии управиться не только с ложкой, но также и с вилкой, и с ножом.
– Я уезжаю буквально на днях, Мэдлин.
Она грустно улыбнулась.
– Вот как?
– Хотите ли вы, чтобы я переговорил с вашим братом до отъезда? – спросил он.
– Нет. – Она покачала головой. – Я расскажу ему после вашего отъезда, Аллан. Я, кажется, сейчас заплачу, но ведь это единственный выход, не правда ли? Вы мне хотя бы будете писать? Я не хочу совсем терять моего лучшего… пациента.
– Я буду писать, – он улыбнулся. – Ухожу, сиделка.
Она вышла с ним в коридор, а затем стояла и смотрела, как он медленно преодолел несколько первых ступенек. Оторвав взгляд от его спины, она повернула к библиотеке. Эдмунд ушел туда с пачкой писем в руках. Может быть, там есть письмо и для нее.
Письмо было – от леди Андреа Поттс, жившей с полковником в Париже. Но едва Мэдлин успела сломать печать и прочесть первые строки, как в библиотеку поспешно вошла ее невестка.
– Где оно, Эдмунд? – с порога спросила она.
– Что – «оно»? – спросил граф, подняв брови.
– Ах, нечего насмешничать! Письмо от Джеймса. Где оно?
– Ах, это, – сказал он. – Дайте-ка взглянуть. Куда я его подевал? – Он огляделся, а потом похлопал себя по груди и достал письмо из внутреннего кармана фрака. – Действительно, адресовано графине Эмберли. Это вы, дорогая. От мистера Джеймса Парнелла, из Канады.
– Ах, Эдмунд, ну отдайте же! – проговорила Алекс, в нетерпении выхватывая у мужа письмо. – Уже второе в этом году. Как вы думаете, там все в порядке?
– Полагаю, он еще жив, поскольку пишет вам письма, – сказал граф. – А все остальное вы узнаете, когда откроете и прочтете письмо, дорогая.
– Конечно, конечно, – проговорила графиня, углубляясь в чтение. – Он в Монреале, – сообщила она. – В этом году он вернулся из внутренних областей и намеревается проработать в Монреале всю зиму. – Она продолжала читать. – Он пишет, что чувствует себя странно – вернуться в Нижнюю Канаду, проведя три года во внутренних областях. Трудно привыкнуть к людям, зданиям и к шуму. Вообразите только, Эдмунд…
Вдруг графиня резко обернулась и посмотрела на своего мужа, который по-прежнему стоял, прислонившись к камину, и улыбался.
– Ах, Эдмунд! Представь, он приезжает домой следующим летом. Вот видишь… – Она снова заглянула в письмо. – Он везет меха на аукцион. И будет здесь через несколько месяцев. Я так волнуюсь!
– Да, – отозвался граф, – я заметил. Думаю, что Мэдлин заметила, как бурно вы отреагировали на это письмо.
– Что? – переспросила Мэдлин. – Ах да, конечно.
Когда жена вышла, прижимая к груди драгоценное письмо, граф Эмберли фыркнул.
– Увы, следующим летом я, будучи всего лишь мужем графини, вынужден буду довольствоваться вторым местом в ее сердце. А вы помните Парнелла, Мэдлин? Ну конечно, помните. Он ведь жил здесь в то лето, когда мы обручились с Алекс. А потом так странно уехал среди ночи, в разгар бала. Непредсказуемый характер, правда? Но он очень привязан к Алекс, а она к нему. Он вам нравится?
Мэдлин задумалась.
– Он был очень молчалив, – ответила она. – Мне не часто приходилось с ним общаться. Я его плохо помню.
– Как там леди Андреа? – спросил он, кивая на письмо в ее руке.
– Что? Ах, я еще не прочла. Я слушала Александру. Я очень рада за нее. Пожалуй, я пойду с письмом к себе наверх. Там и прочту.
Он едет домой. Господи помилуй, он едет домой! Или, во всяком случае, в Англию. Может быть, не в Эмберли. Его родители, лорд и леди Бэкворт, живут в Йоркшире. Вероятнее всего, он отправится к ним, а значит – и Александра, и Эдмунд.
