Ответом парню была гробовая тишина – утомившись не меньше его, остальные, очевидно, просто не расслышали его слов. Гриффин повторил свои слова еще раз, уже громче. Выражение восторга было довольно вялым, но это объяснялось лишь сильной усталостью «господ и милой дамы». Гриффин высоко поднял слиток над головой.
– Похоже, Жоли, – произнес он, – ты знала, что говоришь, когда рассказывала нам о золоте падре Ла Рю! Да здесь тысячи слитков, тысячи!
– Да, – коротко ответила Жоли. В этот момент золото меньше всего занимало ее мысли. Она понимала, что, вероятно, должна разделить всеобщий восторг, но чувствовала себя слишком уставшей для этого. Ступни ее были избиты от долгого хождения по камням, ноги гудели. Волдыри Джордана вскрылись и причиняли ему боль, но он ни разу не пожаловался. Эймос тоже умудрился где-то достаточно сильно поранить ногу, и Джордану пришлось пожертвовать ему свою рубашку, разорвав ее на бинты.
Жоли ощущала себя словно в бреду. Мысли ее кружились, как в калейдоскопе, и она тщетно пыталась собрать их воедино. Ей все время казалось, что она забыла какую-то маленькую, но важную деталь. Но какую? Как ни напрягала Жоли память, вспомнить ее не могла. Мысль все время ускользала. В какой-то момент девушка впала в оцепенение, а когда очнулась от него, то увидела, что мужчины увлеченно считают золотые слитки.
«Когда же наконец они насытят свою жадность?» – с горечью подумала Жоли. И тут ее вдруг осенило. Золото! Когда-то, много лет назад, она уже видела эту картину – штабели золотых слитков, прикрытые старой бизоньей шкурой… И от этого места шел тоннель, выходящий наружу у пика Хембрилло!
– Жордан! – воскликнула Жоли и вскочила на ноги. – Я вспомнила, я вспомнила! Отсюда есть выход – там. – Она указала направление рукой. – Я вспомнила!
– Ты уверена, Жоли? – недоверчиво спросил Джордан.
– 'Аи! На этот раз уверена. Я несколько раз бывала здесь. Помню, за этими штабелями лежал старый меч, я играла им, он еще сломался пополам… да вот же он! – Нагнувшись, Жоли подняла заржавленный обломок меча. – Видите?
– Видим, – воодушевился Джордан. – Пошли. Я соскучился по солнечному свету, черт побери! Но на всякий случай, Эймос, не забывай делать зарубки.
Гриффин связал несколько золотых слитков, словно вязанку дров, своим ремнем.
– Возьму их с собой, – заявил он, – на случай, если нам не удастся сюда вернуться.
– Оставь золото, Гриффин! – встревожилась Жоли. – На нем лежит заклятие богов!
– Да не верю я в эти сказки! – раздраженно фыркнул парнишка.
– Гриффин, ты слишком молод и жаден. Оставь золото! – повторила Жоли.
Гриффин перевел взгляд с девушки на дядю, затем снова на девушку. Он уже было собрался что-то сказать, как где-то вдалеке раздался вдруг странный гул.
– Что это, черт побери? – испуганно произнес Эймос. Жоли знала, что это за звук. Несколько лет назад с такого же гула началось землетрясение.
– Бежим! – крикнула Жоли, и тут, словно в подтверждение ее догадок, стены тоннеля затряслись.
Пережить землетрясение, когда ты на поверхности земли, ничего хорошего, но оказаться в момент землетрясения под землей… На поверхности ты рискуешь провалиться в трещину, здесь же, под землей, велика угроза оказаться навеки погребенным под обрушившимися сводами пещеры.
Времени обдумывать и обсуждать свои действия у незадачливых кладоискателей уже не оставалось. Побросав фонари, рюкзаки и прочие пожитки, они бросились бежать со всех ног, пригнувшись, прикрывая руками головы, пытаясь уберечься таким образом от падавших сверху мелких камней, перепрыгивая через трещины, образовавшиеся у них под ногами. Отколовшийся от потолка камень выбил из рук Гриффина рюкзак, который он успел захватить с собой в самый последний момент. Другой камень сильно ударил Эймоса по голове, свалив его с ног, но негр тут же вскочил и бросился бежать во весь дух. Босые ноги Джордана и Жоли были уже все в крови, но они продолжали бежать по острым камням, не разбирая дороги. Все происходившее казалось кошмарным сном.
Жоли вдруг, обо что-то споткнувшись, упала на землю и не смогла подняться – она выбилась из сил.
– Бежим! – крикнул Джордан и одним рывком оторвал девушку от земли. – Бежим, черт побери! – повторил он снова и, обхватив Жоли за талию, потащил за собой. Жоли высвободилась из объятий Джордана и побежала.
Прошла, казалось, вечность. Почва под ногами по-прежнему продолжала колыхаться, зловещий гул нарастал. Трое мужчин и девушка все время бежали вперед, не разбирая дороги, и вдруг впереди увидели солнечный свет. Напрягая остатки сил, они бросились вперед, и уже через мгновение яркие солнечные лучи ослепили их. Так, должно быть, бывает, когда человек из небытия возвращается к жизни. Через минуту, уже придя в себя, все четверо обнаружили, что лежат вповалку на земле. Почва под ними все еще сотрясалась. Люди, словно боясь снова оказаться под землей, стали лихорадочно цепляться за траву, стараясь таким образом удержаться на поверхности.
Но вот подземный гул наконец стих, и Джордан, Жоли, Гриффин и Эймос испуганно огляделись вокруг, а потом посмотрели друг на друга. Все четверо с ног до головы были покрыты синяками и ранами, но это уже никого не волновало. Главное – они были живы.
Потом уже никто не мог вспомнить, кто же первым начал смеяться, но через мгновение округу огласил громкий истерический хохот. В этом пустынном и необитаемом месте человеческий смех звучал странным, чужим звуком.
– Мы победили! – торжествующе выкрикнул Эймос, когда все закончили смеяться. – Мы побывали в аду и вернулись живыми!
Откинувшись на спину, Эймос стал смотреть в безоблачное голубое небо. Совсем недавно он уже прощался с жизнью, думая, что никогда не увидит этого неба… Небо, трава, даже суровые, безжизненные скалистые пики Долины Мертвых – все, что он видел сейчас, казалось ему прекрасным, исполненным гармонии и какой-то простой и одновременно высшей мудрости.
– Красивый сегодня день! – восхищенно выдохнул Эймос и закрыл глаза. На его небритом лице сияла блаженная улыбка.
– Эймос, – тихо позвал его Джордан несколько минут спустя. – Открой глаза!
Негр приподнял голову, но глаза не раскрыл.
– Нет. Я хочу так и заснуть, чтобы солнце грело мое лицо, – счастливым голосом произнес он. – Сколько раз я, бывало, проклинал это солнце – жарит, мол, словно зверь, чтоб ему пусто было! Никогда раньше не думал, что этот жар может показаться мне приятным!
– Эймос, открой глаза… deduudi, – послышался тревожный голос Жоли.
– За каким чертом? – ругнулся негр и нехотя открыл глаза.
