– В самом деле? – Злобный смех Эвери отдался эхом в пустом помещении. – Не думаю, что у тебя есть хоть малейший шанс приписать мне убийство, которое совершил ты.
Джейсон немного растерялся. Неожиданность, на которую они рассчитывали, не сработала. Эвери догадался, что записка была отправлена его братом. Джейсон предполагал, что так могло случиться, но надеялся, что этого не будет.
Люсьен вышел из тени, решив обыграть момент, который мог бы спасти ситуацию:
– Этому были свидетели, Карлайл. Вы могли догадаться, что Джейсон жив, но, я уверен, вы не рассчитывали на это.
На лице герцога промелькнула неуверенность, но тут же пропала.
– Если и есть свидетель, это значит, вы подкупили кого-то, чтобы он дал показания в пользу моего брата, – угрожающе улыбнулся Эвери. – Если бы у вас было хоть одно надежное доказательство, вы не стали бы устраивать эту встречу, а сразу обратились к властям.
Джейсон молчал. Его брат был прав. Эвери не был глуп, если не считать его финансовых махинаций.
– И еще вот что я думаю обо всем этом, – продолжал Карлайл. – Ваш свидетель появляется как по волшебству, а моего по какому-то совпадению тут же убивают.
Снаружи здания послышался какой-то звук и шум голосов.
Джейсон бросил взгляд на Люсьена. Ни Льюдингтон, ни Барнстэйбл не подали им сигнала. Должно быть, Эвери обнаружил их и каким-то образом заставил замолчать.
– Уходим, – скомандовал Люсьен.
Джейсон кивнул, направляясь к едва различимой в темноте двери – пути к отходу, который они себе оставили.
– Уже уходите, джентльмены? – Насмешливый возглас Эвери догнал их в тот момент, когда Джейсон пригнулся, собираясь нырнуть в дверь. – Вряд ли это вам удастся.
– Джейсон!
У стены здания, в темноте, он различил фигуру Велвет, стоявшей рядом с Мэри Синклер. Двое мужчин держали их под руки.
– Это ловушка! Беги, Джейсон! Беги!
Но было слишком поздно: все здание было окружено целой армией мужчин, полицейских и зевак, которым щедро заплатил Эвери.
– Стойте на месте! – прозвучал голос человека, привыкшего отдавать команды.
Люсьен оттолкнул в сторону одного из них, и Джейсон рванулся туда, но врезался в группу из полудюжины мужчин, бросившихся ему на перехват. Он ударил кого-то в челюсть, пнул сапогом другого, отвесил мощный удар в живот третьему и попробовал прорваться. Но трое мужчин перекрыли ему путь. Один из них ударил его в висок тяжелой дубинкой. Но он еще боролся. Сбил кого-то на землю, раскидал еще двоих, но упал под градом рушащихся на него со всех сторон ударов.
Последнее, что он запомнил, – носок большого черного сапога, со всего размаха врезавшийся ему в живот, жестокая боль в ребрах и вскрик Велвет:
– Джейсон!
Отчаянным усилием она вырвалась из рук державших ее мужчин и бросилась к нему. Он был весь в крови и уже потерял сознание. Она опустилась на колени и заботливо отерла его лицо.
– Он ни в чем не виновен, – прошептала она, взглянув на констебля и судью, подошедших к ним, и стерла с лица слезы. – В том убийстве виноват герцог.
Томас Рэндалл сурово взглянул на Люсьена:
– Что все это значит, Литчфилд? Я пришел сюда по вашей просьбе, считая, что стану свидетелем раскрытия преступления. Но вижу, что вы стали пособником человека, который был приговорен к повешению за убийство. Вы отдаете себе отчет, что оказываете помощь и покровительство преступнику? Да это же преступление!
– Я отдаю себе отчет в этом, милорд. – Маркиз выпрямился во весь внушительный рост. – К сожалению, я должен был воспользоваться этим единственным шансом. Понимаете, лорд Рэндалл, леди Велвет и я располагаем свидетельствами, которые доказывают невиновность Джейсона Синклера.
Столпившиеся вокруг них зеваки изумленно зашумели.
– В таком случае вы должны представить мне эти доказательства в официальном порядке. Завтра в десять часов утра вы сможете передать ваше заявление судьям королевского суда. А пока заключенный будет помещен под стражу в Ньюгейтскую тюрьму.
Из горла Велвет вырвался всхлип. Лорд Рэндалл перевел взгляд на Джейсона.
– Уведите его, – приказал он своим людям.
Велвет заставила себя не двигаться с места, пока полицейские поднимали и уводили Джейсона.
На плечо ей легла рука Люсьена.
– Еще ничего не кончено, – мягко произнес он. – Мы наймем лучшего адвоката в Лондоне. Возможно, того, что у нас есть, окажется достаточно.
Велвет покачала головой:
– Вы сами знаете, что это не так. Против герцога это не сработает. Да и вы сами теперь в опасности. – Она взглянула ему в глаза: – Боже мой, Люсьен, вас тоже могут бросить в тюрьму, как Джейсона!
– Успокойтесь, милая. Ведь я втянул в это дело Томаса Рэндалла, одного из самых уважаемых судей в городе. Это доказывает мою искренность. Не думаю, что мне угрожает опасность. Мы должны беспокоиться о Джейсоне.
– И еще о Мэри, – прошептала она, глядя, как герцог уводит свою жену к карете. – Боже, что же он с ней сделает?
Люсьен нахмурился:
– Хотел бы я это знать. Остается только молиться, чтобы она убедила его, что беспокоилась о его безопасности и о безопасности лорда Хокинса.
Велвет посмотрела на Джейсона. Руки его теперь были связаны за спиной, по лицу стекала кровь, с каждым шагом он морщился от боли. Подведя к карете, полицейский грубо толкнул его внутрь. Захлопнулась дверца, и экипаж покатил по булыжной мостовой. Велвет стерла с лица слезы.
– Джейсон говорит правду, – произнесла она, – но ему никто не поверит. – Она посмотрела на удалявшуюся карету Карлайлов. – И даже чтобы спасти свою жизнь, Мэри Синклер не станет лгать.
Так же как и Литчфилд, Велвет понимала, что доказательства невиновности Джейсона были спорными: показания служанки, которая в то время была ребенком, заявление наемного убийцы и финансовое соглашение между герцогом Карлайлом и графиней Брукхерст, которое могло значить что угодно – даже цену услуг любовницы.
И все же вместе с нанятым ими адвокатом, досточтимым Уинстоном Парментером, они предстали перед лицом шести судей, членов королевского суда по делам, по которым мог быть вынесен смертный приговор. Они заседали в большой, обшитой дубовыми панелями комнате с высокими окнами. Судьи, одетые в длинные мантии и с белыми париками на головах, сидели за узким деревянным столом, а Джейсон – один за небольшим столиком напротив них. Лицо его было покрыто ссадинами и синяками, один глаз заплыл.
Когда в комнате появилась Велвет, он не взглянул на нее, а сидел, глядя прямо перед собой. Велвет закусила губу, чтобы остановить навернувшиеся на глаза слезы, и едва удержалась, чтобы не окликнуть его. Она знала, как нужна ему сейчас, хотя никто не мог бы сказать этого, глядя на его спокойное лицо. Возможно, он и сам этого не знал.
