Бронуин сцепила пальцы рук. Стивен был прав! Она была эгоисткой. Требуя, чтобы он превратился в шотландца до мозга костей, она, в свою очередь, не сделала для него ничего. С самого первого мгновения их встречи она заставляла его платить за привилегию быть женатым на ней.
— Привилегию! — тяжело вздохнула Бронуин. Она вынудила его драться за нее в день их свадебной церемонии. Она угрожала ножом Стивену в их первую брачную ночь. Что же он сказал тогда?
— Когда-нибудь ты поймешь, что капля моей крови более ценна, чем твоя злость, какой бы глубокой она ни была.
Как она могла причинить боль этому прекрасному телу, которое так хорошо знала? Как могла она пролить его кровь?
Слезы потекли по ее лицу. Стивен больше не любил ее и сам сказал ей об этом. Она отвергла его Любовь, посчитав ее вздором.
Бронуин смахнула слезы и огляделась. Стивен был хорошим человеком, как и вся его семья. А она ненавидела его за то, что он англичанин, точно так же, как ненавидела всех МакГрегоров. Но Стивен показал ей, что есть и порядочные МакГрегоры, сердечные и великодушные англичане.
Именно Стивен доказал ей это! Он научил ее многому, и все же она ни разу не призналась себе в этом. Была ли она когда-нибудь добра со Стивеном? Она подавляла его чувство, ругала, игнорировала его — делала все, чтобы досадить.
Все что угодно, только не любить его — внезапно поняла Бронуин. Она не хотела любить англичанина. Она боялась, что ее клан подумает, что она слаба и недостойна носить имя вождя. Однако Стивен нравился Тэму, и большинство ее людей были расположены к нему.
Бронуин повернулась к двери, не спеша прошла через большой зал и вышла во двор. Она искала Стивена. Возможно, она найдет его. Что-то говорило ей, что Стивен должен быть здесь.
— Стивен уехал несколько Минут назад, — мягко сказал подошедший сзади Майлс.
Бронуин медленно обернулась. Этот человек также был добр к ней. Он защитил ее, когда на нее напали.
Внезапно Бронуин почувствовала озноб, и перед глазами встала Шотландия. Больше всего на свете сейчас она хотела вернуться домой. Может быть, дома она смогла бы решить, что делать, чтобы вернуть любовь Стивена. Может быть, она смогла бы придумать, как убедить его в том, что она тоже любила его, что теперь она согласна подчиниться ему.
Бронуин посмотрела на Майлса невидящим взглядом и направилась к конюшне.
— Бронуин, — сказал Майлс, схватив ее за руку. — Что случилось?
— Я еду домой, — тихо ответила она.
— В Шотландию? — удивленно спросил он.
— Да, — протяжно прошептала она. — Домой, в Шотландию. — Бронуин улыбнулась. — Не мог бы ты передать мои извинения Джудит?
Майлс внимательно посмотрел на нее.
— Джудит ничего не надо объяснять, она все поймет и так. Пойдем собираться.
Бронуин хотела было возразить, но затем передумала. Она поняла, что не сможет помешать Майлсу сопровождать ее, точно так же, как подавить свое желание уехать в Шотландию.
Бронуин и Майлс молча ехали в долгой ужасной ночи. Бронуин ощущала только боль потери Стивена. Возможно, он был бы счастливее в Англии со своей семьей, где не надо бороться за то, чтобы выжить. Бронуин часто прикладывала руку к животу и удивлялась, когда же ее начнет тошнить. Ей хотелось внешних признаков того, что у нее скоро будет ребенок.
Только ранним утром на границе Шотландии Бронуин поняла, как самонадеянно с ее стороны было позволить Майлсу сопровождать ее. Здесь слишком много шотландцев, подобных старому Харбену, готовому убить любого англичанина, которого он увидит. Из соображений безопасности она предложила Майлсу одеться как горному шотландцу. Майлс посмотрел на нее взглядом, который Бронуин не поняла.
Лишь позже, когда они двигались на север, до нее стало доходить, что Майлс чувствовал себя в безопасности везде, где были женщины. Привлекательные девушки останавливались и предлагали им молоко в кувшинах, но в их глазах Майлс мог прочесть намного больше. Одна женщина, шедшая по дороге с маленькой дочкой, остановилась и заговорила с ними. Малышка подбежала к Майлсу и залезла к нему на руки, и он, казалось, не увидел в этом ничего необычного, посадил девочку себе на плечи и некоторое время нес ее.
Перед закатом путники добрались до крестьянского домика, им навстречу вышла уродливая, беззубая и сморщенная старуха. Она радостно улыбнулась Майлсу и взяла его за руку. Потом, согревая, потерла его руку своими и повернула ладонью к гаснущему свету дня.
— Что ты видишь? — мягко спросил Майлс.
— Ангелов, — проквохтала она. — Двух ангелов. Прелестного ангела и херувима. — Майлс довольно улыбнулся, а старуха скрипуче засмеялась. — Они ангелы для других, но отродье дьявола для тебя. — Яркая вспышка молнии осветила небо. — О да, они то, что есть. Они ангелы грома и молнии для тебя. — Старуха снова засмеялась и повернулась к Бронуин. — Теперь дай твою ладонь.
Бронуин отскочила, но спокойно сказала:
— Пожалуй, не стоит.
Старуха пожала плечами и предложила им переночевать у нее в доме.
Утром она все-таки поймала Бронуин за руку, глянула на ее ладонь и нахмурилась.
— Остерегайся блондина, — предупредила она. Бронуин вырвала руку.
— Боюсь, твое предупреждение слишком запоздало, — произнесла она, думая о золотистых волосах Стивена, после чего вышла из домика.
Майлс и Бронуин ехали весь день, а вечером их пристанищем стала башня без крыши в разрушенном замке.
Майлс помнил, что сейчас сочельник. Они сделали нужные приготовления, но Майлс видел печаль Бронуин и оставил ее наедине с собственными мыслями. Ей пришло в голову, что часть обаяния деверя заключается в том, что он, кажется, всегда понимает, что чувствует женщина. Он не требовал от нее ничего, как это делал Стивен, и не старался разговорить, как Рейн. Майлс понимал все и оставил ее в покое. Бронуин не сомневалась, что, если бы она заговорила, Майлс был бы внимательным слушателем.
Она улыбнулась Майлсу и взяла предложенную им овсяную лепешку.
— Боюсь, я стала причиной того, что Рождество вы встретите все порознь.
— Ты тоже моя семья, — тоном, не терпящим возражений, заявил Майлс и посмотрел на черное небо, простиравшееся над осыпавшимися стенами, окружавшими их. — Надеюсь, что дождя не будет.
Бронуин засмеялась.
— Ты слишком привык к сухому климату своей страны. — Она улыбнулась, думая о прошлом. — Стивен, кажется, никогда не упоминал о дожде. Он… — Бронуин запнулась и отвернулась.
— Я думаю, Стивену следовало жить под водой, чтобы быть с тобой.
Бронуин подняла глаза и вздохнула, вспомнив кухарку, развалившуюся на коленях мужа. Она моргнула несколько раз, чтобы прогнать навернувшиеся слезы.
