Тристан с беспокойством посмотрел на Роберта:
– Только прошу тебя, будь крайне осторожен!
– Обещаю!
История, которую мне довелось записать, была бы неполной без описания этой потрясающей катастрофы.
Роберт Уолтон
(М. Шелли «Франкенштейн)
По скучному выражению на лицах часовых, стоявших при входе, Люсинда поняла, что они не были особенно осчастливлены визитом в Хорсгардз Эвелин, пусть даже в сопровождении дочери генерала Баррета. На ее вопрос, можно ли им видеть господина Баррета, старший караульный ответил, что генерал уехал. Куда и надолго ли – этого он не знает.
– Скорее всего он уже дома, – предположила Люсинда. – И это даже лучше. Мы сможем откровенно поговорить с ним, чтобы Баррет понял все должным образом. Наверное, сначала мне лучше войти к нему одной, поскольку, если мы все разом набросимся на бедного генерала, он начнет обороняться и тогда ничего путного у нас не получится!
– Да, так будет действительно лучше, но постарайся при этом не спорить с ним, – посоветовала подруге Эвелин.
– Главное, чтобы генерал был открыт для разговора, – Люсинда вздохнула, – а это бывает далеко не всегда.
– Имей в виду, ты очень рискуешь, – предостерег ее Сент. – Обвинив Джеффри, ты уже не сможешь отступить. Подумай, стоит ли того твой Роберт?
– Мисс Баррет знает, что делает! – оборвала мужа Эвелин.
Люсинда с благодарностью посмотрела на подругу. Она понимала, на какой шаг решилась, и в этот момент поддержка Эвелин была для нее как нельзя кстати.
– Тогда – с Богом! – чуть ли не торжественно провозгласил Сент…
Люсинда толкнула дверь, но она не открылась, поскольку, видимо, была заперта изнутри. В том, что Баррет сидит за столом в кабинете, Люсинда почему-то не сомневалась, и поэтому решила постучаться.
Из-за двери тут же донеслись шаркающие шаги, загремел ключ в замке, и дверь открылась. Люсинда поспешно вошла в кабинет, чтобы не дать отцу возможности снова запереть ее.
– Папа, мне надо очень серьезно е тобой поговорить! – твердым голосом заявила она.
– Как и мне с тобой! – в тон ей ответил генерал. – Но сперва я выслушаю тебя.
– А что случилось?
И тут у нее перехватило дыхание. Только сейчас она заметила стоявшего у окна Джеффри Ньюкома, который не отрываясь смотрел на нее.
Чтобы выиграть время, Люсинда сделала удивленные глаза и небрежно спросила:
– Джеффри, почему вы бросили меня на ярмарке? И как очутились здесь? Папа, может быть, ты объяснишь мне, что все это значит?
– Я уже ухожу! – ровным голосом ответил Джеффри и направился к двери.
Проходя мимо Люсинды, он лишь слегка кивнул ей.
Первое, о чем подумала в тот момент Люсинда, относилось не к Джеффри, а к Роберту. Если Джеффри прямо с ярмарки поехал сюда, значит, у Роберта и его друзей остаюсь больше времени для поиска бумаг в доме Ньюкома!
– Джеффри, – сказала она ему вслед, – разве в моих словах было что-то обидное?
– Я разочарован, поскольку был о вас лучшего мнения! – процедил он в ответ.
Нахмурившись, Люсинда долго смотрела ему вслед и, только когда входная дверь внизу громко хлопнула, повернулась лицом к отцу; но тот угрюмо уставился куда-то в сторону.
– Ты очень активно поработала у меня за спиной! – прорычал генерал. – Попросив меня немного потерпеть, ты использовала это время, чтобы поиздеваться над человеком, которого я считаю своим другом, человека, с которым, как мне казалось, тебя могли бы связать, возможно на всю жизнь, серьезные отношения…
– Что, черт побери, он тебе здесь наговорил? – не выдержала Люсинда.
Она подумала, что Джеффри, вероятно, не мог знать всего – иначе, вместо того чтобы тратить время на разговоры с ее отцом, он первым делом бросился бы домой. От этой мысли сердце Люсинды сковал холод. Джеффри, несомненно, не поехал бы домой только в случае, если бы украденных документов там не было или он уже успел надежно их припрятать.
– Ты спрашиваешь, что он мне наговорил? – с недоброй усмешкой переспросил Баррет. – Джеффри сказал, что ты вступила в заговор со своими так называемыми друзьями, чтобы попытаться отвести от Роберта Карроуэя обвинения в краже секретных документов из Хорсгардза, а всю вину взвалить на Ньюкома, превратив его в козла отпущения!
– Я?! Вступила в заговор?
– Помолчи! Джеффри также сказал мне, что Карроуэй планировал состряпать обвинение против него, коль скоро сам по сей день не смог оправдаться.
– Папа, во всем этом так много лжи, что ты даже не можешь себе представить! – в отчаянии воскликнула Люсинда.
– Это я не могу себе представить? – вспыхнул генерал. – Ты, верно, забыла, что я уже тридцать лет служу в вооруженных силах ее величества, а в последние три года являюсь одним из главных командиров конной гвардии? Думаешь, с подобным опытом я не сумею разобраться в затеянных вами детских играх?
– Сэр, но вас приказано не пускать в этот дом! – раздался за дверью возмущенный голос Боллоу.
Люсинда быстро обернулась… и увидела Роберта, которого Боллоу безуспешно пытался удержать. Неужели ему так и не удалось найти бумаги в домике около ярмарки? В противном случае он бы прямо проехал в Хорсгардз…
– Что ты здесь делаешь? – воскликнула она. – Ты не должен…
– Прости, Люсинда, – оборвал ее Роберт, – но мне необходимо поговорить с генералом Барретом.
– А я хочу, чтобы ты немедленно ушел из моего дома, гнусный повеса! – заорал на Роберта генерал. – Хватит испытывать мое терпение!
– Люси, – обратился Роберт к Люсинде, впервые называя ее уменьшительным именем, – ты не могла бы подождать нас в библиотеке?
Люсинда утвердительно кивнула и направилась к двери. Проходя мимо Роберта, она тронула его за рукав и прошептала:
– Все в порядке?
– Надеюсь!
Роберт подождал, пока Люсинда выйдет из кабинета, а затем снова обратился к генералу:
– Вы не будете против, если мы поговорили здесь, в вашем кабинете, где никто не сможет нам помешать?
– Я вообще нигде и ни о чем с тобой говорить не собираюсь! – продолжал бушевать Баррет. – Так что лучше уйди добровольно!
– Я действительно уйду через несколько минут, – спокойно ответил Роберт.
– Даю тебе две минуты, не больше!
– Пусть так, сэр. А теперь прошу вас сесть!
Баррет наконец уселся за стол и исподлобья посмотрел на Роберта:
– Имей в виду: ничто не заставит меня поверить, что ты не предатель! Если только ты убьешь меня… Но ты и этого не сделаешь – в доме слишком много свидетелей. Так что повторяю: убирайся вон из моего дома, а еще лучше – вообще из страны! В последнем я могу тебе помочь ради дочери! А сейчас – говори!
