– Почему я должна бояться тебя?
– Потому, что во мне просыпается сумасшедшее желание повалить тебя на землю прямо здесь и любить тебя так, как я хотел с того момента, когда я впервые увидел тебя.
Эри оглянулась, и ее улыбка пропала.
– О, Бартоломью, о чем мы думали, когда обнимались здесь, на открытом месте. А что если Хестер увидит нас? Или Сим?
– Мне плевать, даже если нас кто-то и увидит, особенно Хестер. Только честь имеет значение, – прошептал он, нежно касаясь ее лица. – Вот что управляет моей жизнью. Именно она привязала меня к Хестер, а я ведь мог просто отвернутся и пройти мимо. И из-за этого я не взял женщину, которую я люблю, и не убежал с ней, хотя такая возможность у меня была.
Эри просто стояла и смотрела на него. Его слова были произнесены очень тихо. Настолько тихо, что она не знала, предназначены ли они ей или он говорит все это для себя самого. Честь. Какая ирония – именно честь погубила ее отца. Честь, в лице дяди Ксеноса, угрожала ее жизни и заставила бежать в Орегон. Теперь Бартоломью говорит, что эта честь отнимала у нее любимого.
Он посмотрел на нее измученным взглядом и отстранил от себя.
– Иди, возьми немного мяса, маленькая нимфа, пока у меня еще осталось немного чести. Посмотрим, найдешь ли ты своего волка.
Секунду она стояла, не зная что ей делать. Она хотела умолять его отбросить в сторону эту проклятую честь и убежать с ней прямо сейчас. Но это было бы неправильно. Он никогда не сможет жить, если отбросит те принципы, на которых он построил свою жизнь. Они составляли его душу. Он сможет прожить без нее, но ни один мужчина не сможет прожить без чести.
—Опять она идет туда. Так же, как и вчера, – вот маленькая шлюха! – Хестер поморщилась и прильнула к соседнему окну, из которого было лучше видно пространство за домом помощника смотрителя. Вдали Эри, одетая в светло-голубое платье, входила в лес. По крайней мере, Бартоломью не бежит за ней, как кобель за сукой во время течки. Хестер была в этом уверена. Она настояла, чтобы он наловил окуньков на ужин. Причард был на маяке, а этот старый дурак Сим спал. Хестер была одна в доме. Это был шанс, которого она так ждала.
Хестер вышла за дверь и посмотрела вокруг. Никого не было. Ее стопы и бедра наполнились.болью, когда она поспешила через лужайку к соседнему дому, используя поломанную ручку метлы как трость. Волдырь на пятке загноился. Она промыла его виски, но толку было мало. Больше она не будет попусту тратить ценный продукт. Волдырь все равно в конце концов заживет. Она выздоровеет. Когда никто не ответил Хестер на стук, она открыла заднюю дверь и проскользнула внутрь. На этот раз она точно избавится от этой шлюхи.
Лес был темным и тенистым. После ночного дождя мыс был окутан таким густым туманом, что не был виден даже огонь маяка. Все, что Эри видела из окна в это утро, были легкие хлопья серого цвета. Она почувствовала себя как в странном незнакомом мире, живущем по другим законам. Даже обычные крики морских птиц звучали странно и необычно, мягким эхом озвучивая все вокруг. Часам к десяти утра туман рассеялся, открыв взору низкие серые облака и мрачный стальной океан, гневно обрушивающий свои волны на неподвижные утесы. В прошлый раз Бартоломью, вооруженный ружьем, ходил с ней в лес, но вчера Хестер устроила такой скандал по этому поводу, что сегодня Эри ушла на час раньше, чем обычно, чтобы не создавать себе лишних проблем.
Она положила еду на тропу и уселась в нескольких ярдах поодаль. Неожиданно она поняла, что она не одна. Не было никакого предупреждения, собака просто появилась из ниоткуда, как будто она материализовалась из тумана.
Собака посмотрела на еду голодным взглядом, боясь посмотреть в сторону из страха, что еда пропадет. Эри замерла – волна пережитого когда-то ужаса опять накрыла ее. Она едва удержала себя, чтобы не убежать. Целую вечность они смотрели друг на друга – полуголодная собака и девушка. И вдруг страх Эри куда-то пропал. Собака нуждается в ней, а она нуждается в собаке. Несмотря на постоянную занятость, она чувствует себя так одиноко! Только тогда, когда она рядом с Бартоломью, она чувствует себя веселой и счастливой, но эти тайные встречи так редки!
Собака схватила кусочек хлеба с подливой, так и не отводя пронзительного взгляда с Эри.
– Хорошая собачка, – прошептала Эри. – Ешь. Все ешь. Я тебя не обижу.
Как бы ловя ее на слове, собака легла перед едой и начала жадно есть. Когда она все съела, то сразу же поднялась. Эри медленно протянула руку, надеясь, что она правильно выбрала момент.
– Иди сюда, малыш. Я тебя не обижу. Дай-ка я поглажу твой мех. Я хочу подружиться с тобой.
Собака подняла голову, прислушиваясь к ее словам, но не делая ни шага. Эри увидела, что ее собственное жгучее одиночество смотрит на нее этими большими черными глазами, мягко поблескивающими на царственной черной с белыми пятнами морде. Затем собака покрутила ушами и перевела взгляд на тропинку, мимо Эри. Эри оглянулась, чтобы увидеть, что же там такое. Когда она обернулась, собаки уже не было.
– Эри? Где ты, девчушка? – прозвучал знакомый голос.
Из-за поворота тропинки показался старый Сим. Его пошатывающаяся походка наводила на мысль, что он еще не привык ходить по земле после долгих месяцев морских путешествий.
Из его усов торчала трубка, просоленная ветрами всех морей, его широкие брюки, видавшие лучшие дни и лучшую стирку, поддерживали подтяжки.
– Ты собиралась сжечь дом? – спросил он без вступления. Он всегда говорил так, напрямик. – Или огонь на плите вспыхнул случайно?
Глаза у Эри расширились от ужаса.
– Бобы! Но как могла вода так быстро выкипеть, что вспыхнул огонь?
– Воды там не было ни капельки. Огонь был таким жарким, что расплавил штукатурку на потолке.
– Но я оставляла бобы на медленном огне, и они стояли на крайней конфорке.
Сим выпустил клуб дыма из трубки:
– Нет, я нашел их в другом месте. И ты оставила книгу советов, которую ты читаешь, как раз рядом с огнем. От нее мало что теперь осталось.
– Этого не может быть! Я оставила книгу на столе, – она поспешила домой, а Сим поплелся за ней, бормоча себе под нос:
– Говорил я Бартоломью, что эта чертова курица с утра сегодня распиналась. А это недобрый знак. Он никогда не слушает. А все из-за этих проклятых новшеств. Зачем они наводят электричество, телефоны, запудривают людям мозги? Чушь это все. От них ничего доброго не будет. Вот увидите, я точно говорю.
– Вы сделали все, что надо? – спросила Эри, думая о пожаре.
– Нет, хотя эта упрямая старая курица заслужила того, чтобы ее как следует проучили, – с негодованием произнес Сим. – Если бы это была моя курица, то я бы ей задал, но Бартоломью и слушать ничего не хочет.
