Он проглотил комок, который каждый раз подступал к его горлу при воспоминании о том утре, когда он ушел от нее, а она осталась сидеть, не двигаясь с места, в своей обычной, исполненной достоинства позе. И как обычно все у него внутри болезненно сжалось. Он постарался, как мог, ускорить шаг, с трудом вытаскивая ноги из грязи и безнадежно поглядывая на тучи над головой. Но дождь и не собирался прекращаться. Он изучал этот дождь в течение многих-многих дней. Прошло уже четыре недели с тех пор, как он вернулся в Ландердорп. И с каждым днем он хотел видеть ее все больше.
С тех пор как он в последний раз был здесь, этот поселок заметно изменился. Все свидетельствовало о растущем напряжении между африканерами и англичанами. Тележки и повозки с продуктами заезжали сюда не так часто, как раньше. Многие лавки позакрывались.
В поселке работали лишь те магазины и лавки, хозяева которых симпатизировали британцам. Остальные свернули торговлю и куда-то исчезли. Голландские торговцы тихо закрыли свои заведения и, проснувшись однажды утром, жители поселка увидели, что их больше нет.
Алекс ждал се, но она тоже не приходила сюда больше. Слишком явным стал в эти дни разрыв между англичанами и бурами.
У него были только сведения о ней, полученные от Гая, который пересказал с ухмылкой ему то, что произошло в тот ужасный день.
По словам Гая, в ответ на его предложение занять место Алекса, она резко ответила что-то на голландском, гордо повернулась и пошла прочь с видом оскорбленной невинности.
Алекс отчитал Гая за его поведение, и с тех пор тот помалкивал об этом случае.
Алекс был близок к отчаянию все эти дни. Чувство облегчения и свободы, которое он ощутил, когда Джудит вернула ему это ничего не значащее для него кольцо, исчезло при возвращении в Ландердорп. Его любовь оставалась недосягаемой, и Бог знает, что она о нем думала. Она принадлежала ему так недолго, нить, связующая их, порвалась так внезапно…
А теперь вот началась война. Неделю назад буры заняли Наталь. Видимо, они предполагали, что поражение англичан неминуемо. Иначе разве бы они предъявили такой ультиматум?
Ультиматум был бы оскорбителен для любой мало-мальски уважающей себя державы. А для Британской империи, которая управляла чуть ли не половиной земного шара, то, что было написано в этой бумажке, звучало просто как неслыханная дерзость или издевательство.
В ультиматуме говорилось, что все британские войска должны тотчас покинуть пределы Южной Африки, прекратив сосредоточение вокруг границ Оранжевой республики. Те войска, которые только что присланы на подкрепление, должны быть немедленно отправлены обратно, а те, которые еще находятся в пути, должны тут же повернуть обратно прямо посреди океана.
Естественно, буры предполагали, что на ультиматум последует отрицательный ответ. Видимо, они намеренно прибегли к оскорблениям, чтобы принудить империю к ответным действиям. Буры рады были начать давно готовившееся ими наступление на британские позиции.
Многие буры, впрочем, не очень-то стремились начать войну и принимать участие в боевых действиях против Британской империи. У них не было никакого желания гибнуть за так называемую свободу и правое дело. У них были свои дела – пахота, уборка урожая и дойка коров, от которых их отвлекли африканские «военачальники».
Размышляя над возможным исходом начинавшихся боевых действий, Алекс дошел до небольшой деревянной будки у железнодорожной насыпи и вошел внутрь.
– А ты уже опоздал! Пять минут назад прибыл сержант Катлер и с ним пять солдат, – сообщил ему Кларксон Марч, зевнув и встав со стула, на котором сидел. – А я-то думал, что ты поторопишься, зная, что тебя дожидается парень, который не спал, между прочим, всю ночь.
Алекс улыбнулся. Он догадывался, что это сильное преувеличение. Кларксон Марч любил поспать и наверняка всю ночь проспал здесь, в караулке.
– Ладно, ладно, Кларксон, – миролюбиво сказал Алекс. – Иди и ешь свой завтрак. Он, наверное, окажется последним или предпоследним… Когда еще потом ты позавтракаешь, парень…
– Что ты имеешь в виду? – спросил Алекса растревоженный Марч.
Алекс расстегнул мокрый плащ и сбросил его. Затем он повалился на табурет и посмотрел усталыми глазами на лейтенанта:
– Утром пришло сообщение, что Жубер взял Ньюкасл. Несколько тысяч вооруженных буров уже на пути к Данди. Отрезана телеграфная линия у Ньюкасла.
– Неужели? – вскричал Марч.
– В том-то и дело, – сказал Алекс. – Парень, который нам это сообщил, прискакал сегодня еле живой, так он торопился сообщить это приятное известие.
– Да, воистину приятное! – отреагировал Марч и стал надевать плащ. – А какие еще новости, Рассел? Что еще слышно?
– Что еще? – повторил Алекс Рассел, – буры держат теперь железную дорогу аж до Пинтера. Тебе понятно, что это значит?
Лейтенант кивнул.
– Следующие – мы, – упавшим голосом сказал он и надел фуражку.
– Именно так, – ответил Алекс. – Следующие на их пути – это мы.
– Но ничего, – сказал Марч. – Я надеюсь, что мы свернем им голову.
По крайней мере было необходимо это сделать. Данди занимал важное стратегическое положение. Это была военная база, расположенная на дороге, которая ответвлялась от основного Ледисмитского тракта у местечка Гленко и шла на северо-восток. Скорее всего буры туда и собирались направить свои основные силы. Следовательно, этот участок и необходимо было сейчас всеми силами оборонять от наступавших африканеров.
В Данди находилось около четырех тысяч британских военнослужащих, солдат и офицеров. Там были значительные запасы вооружения и боевой техники, но положение его было весьма уязвимым. Дело в том, что он находился недалеко от границы с Трансваалем.
С падением Ньюкасла, над Данди нависла серьезная угроза оказаться между двумя участками фронта и быть раздавленным наступающими бурами. Если бы Данди смогли зажать в тиски, то это стало бы немалой победой для армии африканеров.
Буры, подступившие к городу, прятались за холмами, и их не было видно ни ночью, ни днем.
Заняв таким образом наиболее удобную и наименее уязвимую позицию, буры приготовились к предстоящему сражению, не желая, однако, вступить в прямые и открытые боевые действия. Как и всюду, они и здесь придерживались тактики партизанской войны.
Буры открывали огонь по любой живой мишени, стоило только кому-нибудь пройти по долине в окрестностях города.
Проснувшись утром, англичане познакомились с этой необычной и непривычной для них тактикой. Такого противника трудно было вычислить, с ним было непросто иметь дело в силу его непредсказуемости.
