— Леони права, — сказала Марселина. — Отличная работа. Блестящая. Я бы стояла там, разинув рот и без единой мысли в голове. Но ты сразу поняла, как обратить происшедшее нам на пользу.
— У тебя в голове никогда не бывает ни единой мысли, — усмехнулась Софи. — Нас всех жизнь научила соображать очень быстро. К тому же это не так уж и сложно. Но теперь мы должны что-то показать публике. Какое платье выставим?
— Предоставь это мне и Марселине, дорогая, — сказала Леони. — А тебе необходимо еще отдохнуть. Ночью произошел самый настоящий большой скандал, и твою статью к вечеру перепечатают все лондонские газеты. День будет хлопотным. А ты почти не спала.
Марселина тоже не спала, но сестрам об этом вовсе не обязательно знать. Она лежала в постели, твердя себе, что все сделала правильно. Альтернативы не было. Она и ее сестры поставили перед собой цель завоевать лояльность леди Клары. Они всячески старались показать ее в самом выигрышном свете, сделать ее природную красоту ослепительной.
После этого Кливдон должен был на ней жениться. В этом заключался главный пункт плана.
Поэтому Марселина отправилась за ним в Париж. Герцогиня Кливдон была прямым путем к успеху. С ее помощью они должны были покончить с любой конкуренцией.
Таков был план. Его целью была блестящая герцогиня Кливдон.
Теперь леди Клара Фэрфакс ею не станет. Уж точно не после пламенной речи, произнесенной ею перед изумленной публикой. Но Софи спасла положение, и это означало, что план занять главенствующее место среди лондонских торговых домов, продающих женскую одежду, остается в силе.
А чувства Марселины не являются частью плана. Они — ее личная проблема.
Софи провела на ногах почти всю ночь — она трудилась, и это после того, как она весь день накануне работала в магазине.
— Должна признать, ночь оказалась несколько более волнующей, чем я рассчитывала, — призналась Софи. — Я уже говорила, что протиснулась к окну, откуда могла все видеть и слышать. Меня никто не заметил. Никто не замечает слуг. Но когда я выбиралась обратно, то наткнулась на лорда Лонгмора.
Марселина и Софи переглянулись.
— Ну, не совсем наткнулась, — пояснила Софи. — Но он проходил совсем рядом. Я ожидала, что он посмотрит сквозь меня и пойдет дальше. Слуги, как и лавочницы, для аристократов никто. Но он резко остановился, словно налетел на стену, и спросил, что я там делаю. Я чуть не упала, но постаралась ничем не выдать своего изумления и ответила, что работаю. Кажется, я неплохо вжилась в роль исполнительной служанки. Внезапно послышался визг его матери, он закатил глаза, вздохнул и ушел.
— Тебе лучше соблюдать осторожность с ним, — предупредила Марселина. — Он не такой дурак, каким кажется, и нам совершенно не нужно, чтобы еще одна из нас имела что-то общее с аристократом.
— Не думаю, что он хочет иметь со мной что-то общее, — сказала Софи. — Скорее, он страстно желает от нас избавиться.
— Будем надеяться, леди из бомонда с ним не согласны, — сказала Леони.
— Не сомневаюсь, — сказала Софи. Она встала из-за стола и направилась к двери. — Пожалуй, я еще немного посплю. Но вы должны обязательно разбудить меня, когда откроете магазин. Не хочу пропустить самое интересное. Кстати, на вашем месте я бы выставила серое платье.
Магазин миссис Даунс, тот же деньМиссис Даунс мрачно смотрела на платье, брошенное на прилавок.
— Это которое по счету? — спросила она у закройщицы Оукс.
— Шестое.
— Леди Горелл швырнула его мне в лицо, — сказала миссис Даунс.
— Ужасно, мадам, — вздохнула Оукс, которая видела, как это было, и вовсе не пришла в ужас. Узнай она, что заплатила сумасшедшие деньги за платье, в точности такое же, как ее подруги видели в Ковент-Гарден в прошлом году, вела бы себя так же.
Оукс честно предупреждала свою нанимательницу. Она говорила, что рукава, которые она увидела на модели, якобы присланной мадам приятельницей из Парижа, были в моде в прошлом году. Но миссис Даунс или решила, что Оукс — идиотка, или что покупательницы, привыкшие во всем ей доверять, слепые и ничего не заметят. Некоторые из них действительно ничего не заметили. Вначале. Но быстро прозрели.
Только одна портниха в Лондоне создавала такие одеяния для женщин, и это была не миссис Даунс. Ее покупательницам быстро открыли глаза более наблюдательные знакомые и родственники, припомнившие, что уже видели такое платье на банкете, в театре, Гайд-Парке и других местах. Из дюжины заказов шесть уже вернулись к ней, причем покупательницы были в бешенстве, заплатив немалую сумму не просто за копии, а за копии прошлых лет.
Оукс было любопытно, сколько мадам заплатила за старые модели и скольких покупательниц она потеряет, когда тайное станет явным.
Пожалуй, решила закройщица, пора искать новое место.
Как и предполагал Кливдон, магазин был забит битком.
Герцог прошел мимо по дороге в клуб, потом еще раз, по пути к сапожнику, шляпнику, виноторговцу. Он покупал совершенно ненужные вещи, только чтобы оставаться на Сент-Джеймс-стрит. Он ждал, когда толпа рассеется.
Кливдон прочитал «Морнинг спектакл», как, вероятно, и большинство представителей бомонда. Его не удивило то, что Фокс поведал о случившемся на балу. Этот человек был известен своим умением получать информацию. Но подробности — это другое дело. Очевидно, у Фокса на балу был свой шпион.
Этим шпионом могла быть только мисс София. Описание было сделано в ее стиле. А чтобы успеть к сегодняшнему утреннему выпуску, она должна была находиться на месте событий.
Большое облегчение.
Кливдон боялся, что ночной скандал станет концом торгового дома Нуаро. Общество обвинит миссис Нуаро в том, что она соблазнила его, и станет обходить ее магазин стороной. Именно об этом Марселина его неоднократно предупреждала. Клара никогда не вернется в магазин, и на миссис Нуаро навесят ярлык соблазнительницы и блудницы. А значит, леди не станут иметь с ней дел.
Но леди сегодня шли к ней нескончаемым потоком. Они выходили из экипажей, долго разглядывали витрину и наконец заходили внутрь. Их было так много, что, наверное, износился дверной колокольчик.
…платье, вселившее в ту, на ком оно было надето, уверенность в себе, достаточную, чтобы отклонить предложение герцога… полная огня и поэзии речь.
Воистину их дерзость не знает границ.
Да, дерзость сестер Нуаро перешла все мыслимые границы. Но, как и все, что они делали, статья была хорошей. Кливдону хотелось обнять и расцеловать за нее Софию, впрочем, она была не первой в его списке.
