Тирлох перестал насвистывать веселую мелодию, когда в поле зрения показался его дом. Он выглядел каким-то нежилым. Встревожившись, он погнал своего коня быстрее. Причин волноваться как будто не было, однако сердце сковало страхом. Его не было дома почти четыре месяца, вдруг за это время что-то случилось? Люсьен погиб, зима миновала, и он думал, что Мойре и Плезанс не угрожают никакие опасности. Внезапно его уверенность пропала.
Он распахнул тяжелую дверь и встал на пороге, лихорадочно оглядывая дом. Никого. Мало того, здесь уже давно никто не живет. Тут его взгляд упал на листок бумаги, лежавший на кухонном столе.
Тирлох схватил записку и быстро пробежал ее глазами, потом перечитал заново:
«Дорогой Тирлох! Мой брат Натан приехал за мной, не прошло и двух недель после твоего отъезда. Он оплатил штраф, и я больше не должна у тебя работать. Натан забрал меня домой, в Вустер. С Мойрой все в порядке. Она и твои животные у Джейка. Плезанс».
Черт побери! Он скомкал листок в руке и отшвырнул его в сторону.
Как она могла так поступить — уехать от него после всего, что между ними было? Ее поступок ранил его в самое сердце, хоть ему очень не хотелось об этом думать. Он схватил кошелек с монетами, оставленный на столе, и метнул его в стену.
Поставив на пол свой дорожный мешок, Тирлох помылся, надел чистую одежду и вскоре опять был в седле — скакал галопом к хижине Джейка.
Мойра тихо засмеялась, увидев из окна хижины Джейка летящего на коне брата.
— А вот и он!
— Мчится во весь опор? — спросил Джейк, вместе с ней выглядывая из окна.
— Мчался, пока не увидел твою хижину. Теперь он едет небрежным прогулочным шагом. — Мойра покачала головой, подходя к двери хижины. — Ох уж эта мужская гордость! Он не хочет, чтобы мы видели, как сильно он переживает из-за женщины.
— Не вздумай над ним насмехаться, девочка!
— Не буду, Джейк. Но головой-то покачать я могу, правда?
Она вышла из хижины встречать брата. Джейк, сдерживая смех, поплелся следом.
Тирлох сидел, развалившись на стуле перед шатким столом Джейка, и хмуро смотрел в поставленную перед ним кружку с сидром. Мойра не сказала ему почти ничего нового. Записка Плезанс, холодная и краткая, отражала самую суть. Она уехала вскоре после него, и это значило, что она провела в Вустере уже три месяца, может, даже чуть больше. Мойра была раздражающе неопределенна. Мысль о том, что Плезанс вернулась в свою среду, еще больше омрачала его настроение. Она стала увереннее, чувственнее. Мужчины сразу видят страстную опытную женщину, и Тирлох не сомневался, что у нее отбоя нет от ухажеров.
— Значит, она просто взяла и уехала домой, черт бы ее побрал, — проворчал он.
— Нет. — Мойра поставила сумку со своими вещами рядом со стулом Тирлоха. — Натан заплатил штраф и привез письмо от Корбина, которое подтверждает законность ее отъезда. Она жила у тебя, потому что не могла оплатить штраф, наложенный на нее судом. Теперь штраф выплачен, и ты не имеешь права ее удерживать. Ее брат оставил деньги. Ты что, их не видел?
— Видел. — Он залпом осушил свою кружку и встал. — Поехали домой, Мойра. Спасибо большое, Джейк, что приютил ее у себя. Животных заберу завтра.
— Хорошо. — Джейк поспешил за ними во двор, где их ждали лошади. — Ты не поедешь за Плезанс?
Тирлох подсадил Мойру в седло и обернулся к старому другу.
— Зачем мне за ней ехать? — спросил он, сдвинув брови.
— Ну, мне на ум приходят кое-какие причины. Она же тебе помогала.
— Да, помогала. Я могу взять такую же помощницу с любого корабля, прибывающего из метрополии. — Он запрыгнул на коня, и лицо его еще больше потемнело. — Она могла остаться и прекрасно это знала, но все-таки решила вернуться в Вустер. Мне недосуг гоняться за юбками, у меня есть дела поважнее.
Он пришпорил коня, пустив его с места в карьер. Ему не терпелось вернуться к себе домой, уединиться и подумать.
В тот вечер Тирлох сидел у камина, хмуро глядя в огонь. На охоте он только и делал, что обдумывал предстоящий разговор с Плезанс — тщательно, до мелочей — и вот, пожалуйста — приехал, а ее нет. Ну и черт с ней! Зачем ему женщина, которая так ловко умеет манипулировать его чувствами? Надо выбросить ее из головы и жить дальше. Они с Мойрой обходились без Плезанс Данстан. И теперь, когда она их бросила, тоже не пропадут.
Тирлох придерживался этого решения долгих две недели, расходуя всю свою силу воли. Дух Плезанс преследовал его повсюду. Когда Мойра уходила спать, он сидел у камина, смотрел на пустое кресло-качалку, в котором любила отдыхать Плезанс, и невольно вспоминал их тихие — а иногда и не очень тихие — беседы. Ему не хватало ее стройной фигуры в дверях дома, ее тихого пения (обычно она мурлыкала что-то себе под нос, сидя за прялкой или замешивая тесто для хлеба). А больше всего ему не хватало ее по ночам, когда он лежал один в постели и представлял ее рядом, уютно свернувшуюся калачиком. Он скучал по мгновениям страсти так же сильно, как и по минутам покоя рядом с ней. Даже круглые сутки работая на строительстве нового дома, он не мог спастись от мыслей о Плезанс: ему все время хотелось услышать ее мнение.
— Завтра я отвезу тебя к Джейку, — объявил он Мойре за ужином. Прошло ровно две недели с тех пор, как он вернулся с охоты. — Мне придется на время уехать.
— Я с тобой.
Девочка отодвинула в сторону свою миску, положила руки на стол и внимательно посмотрела на брата.
— Ты никогда не ездила со мной на охоту, — удивился Тирлох.
Эта вспышка непокорности в сестренке была для него неожиданной.
— Да, но на этот раз ты едешь охотиться не на белок или оленей. Ты собираешься выследить Плезанс Данстан.
Иногда провидческий дар Мойры вызывал в нем крайнее раздражение.
— Я этого не говорил.
— Тебе и не надо ничего говорить. Я и сама все вижу. Я чувствовала, что к этому идет, каждый раз, когда ты задумчиво смотрел на ее кресло у камина, на кухонный стол, маслобойку, прялку…
— Ну все, хватит! Тебя послушать, так я просто какой-то влюбленный юнец. Я уже вышел из этого возраста, знаешь ли.
— В любом возрасте можно почувствовать себя одиноким, Тирлох. Мне тоже одиноко без нее. Я ужасно по ней скучаю.
— Я привезу тебе ее. Ты рада?
— Нет.
— Что?
— Я сказала «нет». Я не буду рада, если ты привезешь ее мне. Ты должен поехать и привезти ее для себя. Конечно, она любит меня и все такое, но ты вернешь ее, потому что хочешь быть с ней. И обязательно скажи ей об этом. И сделай все, как полагается — свадьба и прочее. Хватит ее позорить.
Тирлох обозлился: и эта тринадцатилетняя пигалица еще будет его учить! Может, сказать ей, что он передумал ехать? Но нет, нельзя. Он должен вернуть Плезанс.
