Катриону интересовало, успел ли Толли сказать Роберту, что у них нет ключа к разгадке преступления. Лорда Кинсборо все время видели в гостиной особняка — он там играл в вист в компании еще одного гостя Шелдрейка — графа с безупречной репутацией.
Стало быть, если это сделал не Кинсборо, то все подозрения падали на сэра Деймона. А это, в свою очередь, означало, что негодяй следил за герцогом. Он приехал следом за ним в Кент и теперь скрывается где-то поблизости.
Подняв свечу над кроватью, девушка осветила лицо спящего Роберта. Он спал полусидя — спину его поддерживало несколько подушек. Торс герцога был обнажен, левое плечо туго забинтовано. Поставив свечу на ночной столик, Катриона устроилась в кресле и, уложив Мэтти на колени, раскрыла принесенную с собой книгу.
Роберт дал ей эту книгу еще в Лондоне. Они ходили с ним в какое-то место под названием Хэтчерд — там все стены были заставлены книжными шкафами. Девушка смогла сколько душе угодно рыться в книгах, пока Роберт читал свежие газеты. Они провели там несколько часов. Он сказал ей, что эта книга — приключенческая, похожая на те, что ей доводилось читать в Шотландии о чаше Грааля. Автор книги неизвестен, но тем не менее книга очень популярна в бомонде. Хотя многие и полагали, что знают, кто написал книгу, утверждать что-либо наверняка было нельзя.
Словом, книга имела сокрушительный успех. Ее переиздавали уже несколько раз и, несомненно, еще будут печатать, но издатель упорно отказывался назвать имя анонимного автора произведения под названием «Уэверли».
Девушка открыла книгу в том месте, где остановилась. Она пыталась читать, но глаза ее упорно не хотели скользить по строчкам и все время возвращались к Роберту. Она помнила, как он был возбужден, когда давал ей эту книгу, сообщив, что имени автора никто не знает. Роберт сказал, чтобы она внимательно прочла ее. Он надеялся, что книга отвлечет девушку от грустных размышлений до возвращения в Россмори, и пообещал, что если она правильно угадает имя автора, то он позволит ей решить, что делать с сокровищами, когда они найдут их. Если же Катриона не сможет узнать, кто же написал книгу, то решение останется за ним.
Катрионе больше нравилось вспоминать Роберта таким, каким он был в Хэтчерде, когда поддразнивал ее, улыбаясь, ведь теперь его лицо на подушке было таким бледным, таким безжизненным, а белая повязка в некоторых местах пропиталась кровью. Пока они обсуждали в гостиной, кто же мог совершить преступление, а доктор обрабатывал рану Роберта, Кэтрин многое обдумала. Она любила Роберта. Любила таким, какой он есть. И при мысли о том, что им, возможно, так и не суждено быть вместе, ей стало до того страшно, как не было страшно никогда в жизни. Девушка хотела, чтобы этот человек вошел в ее жизнь. Навсегда. И даже если сейчас Роберт не любит ее так же сильно, как она его — это ничего не значит. Все еще может измениться. Впрочем, возможно, он просто не может любить. Даже это уже не волновало Катрио-ну. Она хотела лишь говорить с ним, смотреть в его глаза.
— А знаешь, я читаю ту книгу, что ты дал мне, — тихо проговорила она. Девушка понимала, что, усыпленный опием, герцог все равно не может ее услышать, но она должна была хоть что-то сказать, а не просто смотреть на него. — Не понимаю, почему возникает так много споров о том, кто мог написать эту книгу. Совершенно очевидно, что автор — Вальтер Скотт. Ну кто еще мог создать такое? Полагаю, ты пожалеешь о том, что заключил со мной пари.
Катриона посмотрела на Девонбрука. Его глаза были по-прежнему закрыты, грудь мерно приподнималась в такт дыханию. Соскользнув со стула, девушка опустилась на колени возле кровати. Она взяла его руку и приложила ладонью к своей щеке. А вдруг этой ночью у него начнется лихорадка, и он никогда не придет в себя? Что, если Роберт так и не узнает о ребенке, которого она носит?
— Знаешь ли ты, что я полюбила тебя еще до нашей встречи? — зашептала она. — Я часто разговаривала с тобой, точнее, с твоим портретом, что висит в библиотеке Россмори. Ты казался мне таким… великолепным. И до сих пор кажешься. А теперь я ношу под сердцем твоего ребенка. — Она опустила голову на кровать. — Ох, Роберт, я так хотела тебе сказать, но все не было подходящего момента. Мне не хотелось, чтобы у тебя не оставалось выбора, я не желаю, чтобы ты женился на мне лишь по той причине, что я забеременела. Я же знаю, что ты не любишь меня так же, как я люблю тебя. Зато ты заботишься обо мне, и этого довольно. Я была не права, думая, что ты тоже должен полюбить меня. Все это вздор. Некоторые женятся, не думая о любви. Но я сумею сделать тебя счастливым, Роберт. Обещаю. Моей любви хватит нам обоим.
— Нет, не хватит.
Вздрогнув, Катриона подняла голову. Глаза герцога были открыты. В них горел задорный огонек. Значит, он проснулся. Но как давно? Неужели он слышал все, что она говорила?
Девонбрук дотронулся рукой до ее щеки.
— Катриона, каким же болваном я был! Как-то раз ты мне сказала, что нет ничего особенного в том, что я в ком-то нуждаюсь. Я тогда упал в ручей и ужасно вел себя с тобой. Тогда я не поверил твоим словам. Мне казалось, что я стану слабым, если буду нуждаться в ком-то. Лишь теперь понял, что жестоко ошибался. Катриона, нуждаясь в ком-то, я стану сильнее. Да, мне нужен один человек, дорогая моя, и этот человек — ты. Мне следовало понять это в день нашей встречи, когда ты позволила первому лучу света проникнуть в мрачную тьму моей слепоты. Ты была единственной, кто не обращался со мной так, словно я инвалид или урод. Ты стала моими глазами, когда я не мог видеть, ты была моим сердцем, когда я чего-то не понимал. А теперь… теперь ты носишь ребенка — нашего ребенка, твоего и моего.
Но как только ты могла подумать, что я так плохо отношусь к тебе? Ты считаешь, что я просто забочусь о тебе? Но этими словами не описать тех чувств, которые я испытываю, Катриона, — горячо продолжал герцог. — Так что я скажу о моих чувствах теми словами, которые ты поймешь, которые ты уже однажды говорила мне, но я был так глуп и упрям, что даже не удосужился понять тебя как следует. Tha Gaol Agam Ort. Я люблю тебя. Я люблю женщину, столкнувшую меня в ручей, Катриона Макбрайан. И докажу это тебе, даже если на это уйдет остаток моей жизни.
Катриона тряхнула головой, не понимая, где она — во сне или наяву. Лишь почувствовав, как Роберт привлекает ее к себе и впивается в губы горячим поцелуем, девушка поняла, что не спит. И ответила на поцелуй со всей любовью, со всей страстью, что пылала в ее душе.
— Я хочу тебя прямо сейчас, Катриона, — прошептал герцог, осыпая ее поцелуями.
— Но… твое плечо, — нерешительно вымолвила она, моля про себя Господа, чтобы Роберт не останавливался.
