— Как хорошо! Страшно подумать, что ты могла обгореть до смерти!
— Какое несчастье! Ведь тогда я не могла бы улаживать твои делишки!
— Я вовсе не это имела в виду!
— Ты высказала первую мысль, которая пришла тебе в голову. Так или иначе, я выжила, чтобы иметь возможность поговорить с Генри Фарреллом.
Белинда порывисто обняла меня.
Я подумала: как она отличается от Филлиды! Как она отличается от Роланда! Они-то действительно заботятся обо мне. Но, как я уже не раз говорила, Белинда есть Белинда.
* * *
Я сама была изумлена своим успехом. Думаю, все объяснялось тем, что Генри Фаррелл действительно был хорошим человеком.
Мне кажется, его настроение изменилось, когда он услышал о ребенке. Он был поражен, рассержен, но достаточно сообразителен, чтобы понять, что теперь счастливая жизнь с Белиндой невозможна.
Когда на следующий день я появилась в гостиной отеля «Бейсуотер», он уже ждал меня и, похоже, обрадовался встрече.
Он не стал немедленно сообщать свое решение, но мне показалось, что я уже знаю ответ. Для начала он хотел слегка помучить меня, а кроме того, выслушать дополнительные аргументы с моей стороны.
Я начала уговоры так же, как в первый раз, используя те же самые доводы. Он спокойно выслушал меня и спросил:
— А как мы будем улаживать развод?
Я сказала, что не разбираюсь в этих вещах, но узнаю.
— Мы обо всем позаботимся, — пообещала я.
— И потом, вероятно, Белинда вновь выйдет замуж за их светлость.
— Она выйдет за сэра Роберта Денвера.
— И он согласен?
— Думаю, пока он об этом не знает.
— Что?
— Ей еще только предстоит рассказать ему.
— А если он откажется?
— Не думаю.
— Сходит по ней с ума, да?
— Вот именно.
Тут наступил неприятный момент. Я почувствовала, что Генри погрузился в воспоминания. Воздействие Белинды на мужчин было колоссальным. Бобби боготворил ее, а этот молодой человек приехал с другого конца света, чтобы увезти ее с собой. Я поняла, как мне повезло с тем, что удалось уговорить его, поскольку его чувства к ней не угасли.
Но глупцом Генри назвать было нельзя, и суть дела он понимал. Наилучшим выходом для всех заинтересованных лиц было расторжение этого брака, чтобы все смогли жить своей жизнью.
Прежде чем мы расстались, я заручилась его обещанием начать бракоразводный процесс с Белиндой.
Дело будет рассматриваться без адвокатов и при некоторой доле везения может не попасть на страницы газет.
Белинда уже ждала меня.
— Он согласился, — с триумфом объявила я.
— Ты изумительная. Я знала, что ты сможешь. Ах, Люси, ты всегда была моей лучшей подругой.
— Не забывай, что это лишь начало. Теперь тебе придется переговорить с Бобби.
— Я знаю, — грустно кивнула она.
— Тогда, по моему мнению, тебе пора возвращаться к нему. Если он позволит тебе остаться у него, это будет бесспорным доказательством адюльтера. Будем надеяться, что обойдется без шума. Развод может доставить тебе много жестоких переживаний, и ты должна быть готова к этому. В конце концов, это не слишком дорогая цена за все, что ты натворила.
— Я это сделаю, Люси. Я сейчас же поеду и расскажу Бобби обо всем.
— Будем надеяться, что он проявит снисходительность и всепрощение, которых ты ожидаешь от него.
— Конечно, проявит. Он обожает меня.
Ее печальное настроение полностью испарилось.
Белинда вновь занималась любимым делом — манипулировала чужими жизнями, чтобы добиться своих целей.
Она уехала в тот же день, а я провела следующий день и ночь на Уэллинг-Гарденс.
А потом мы с Роландом вернулись в Мэйнорли.
* * *
Филлида выразила при встрече бурную радость.
— Можно подумать, что мы отсутствовали целый месяц, — сказал Роланд.
— Мне очень не хватало тебя. Нет, вас обоих! Как замечательно, что вы вернулись! Я хочу, чтобы вы взглянули на свою комнату. Теперь она стала совсем другой. Роланд, Люси рассказала тебе?..
Ее настроение тут же изменилось.
— Да, я рассказала ему про пожар.
Она посмотрела на него страдальческим взглядом.
— Мне кажется, я не пережила бы, если бы что-нибудь случилось…
— Однако этого не случилось, — сказала я.
— Но могло случиться. Только представь, Роланд!
— Я представляю, — сказал Роланд. — Думать об этом невыносимо тяжело. Но хватит расстраивать себя.
Все кончилось благополучно. Ничего страшного. Нам повезло. Давайте посмотрим комнату.
Комната выглядела совсем иначе без кровати с балдахином. Ее заменили кроватью в стиле регентства — очень простой по сравнению с предшественницей, но изящной и элегантной.
— Теперь комната кажется абсолютно другой, — сказала я.
— Менее загроможденной, — добавил Роланд. — Удачно получилось, Филлида. Хороший выбор.
— Никогда в жизни не лягу в постель с пологом, — заявила Филлида и зябко передернула плечами. — Они всегда будут напоминать мне об этом.
Роланд взял ее за руки.
— Хватит грустить, — потребовал он.
— Я стараюсь, Роланд.
Приятно было оказаться дома, и к тому же я была горда тем, что сумела утрясти дела Белинды.
Я выбросила мысли о ней из головы. На некоторое время можно было забыть о ней и предаться радостному существованию.
Идиллическая атмосфера разрушилась на следующее утро, когда миссис Эмери пригласила меня в свою комнату. Как только она выставила на стол свой знаменитый чай, я поняла, что предстоит неприятный разговор.
Вскоре я поняла, в чем дело.
— Последнее, чего бы я хотела, мисс Люси, это соваться не в свою дело, — начала она и тут же занялась именно этим. — Я знаю, что она сестра… но это все-таки не то, что хозяйка дома, а мне кажется, и Эмери согласен со мной, что временами она мнит себя хозяйкой дома.
— Думаю, вы ошибаетесь, миссис Эмери.
— Я вполне уверена, что не ошибаюсь.
— Но что именно вас беспокоит?
— Например, эта кровать. Она всем распоряжается, как будто здесь ее дом. Я и говорю Эмери: «Это что, ее дело выбирать кровать?» Это была прекрасная кровать, вот что я скажу. Она здесь стояла с незапамятных времен и стоила немалых денег. Так вот, она ее выбросила. Бог знает, где сейчас эта кровать.
— Она была испорчена огнем и водой при тушении пожара.
— Так уж прямо и испорчена. Несложно было бы привести ее в порядок.
— Филлиду очень расстроил этот пожар, миссис Эмери. Она хотела избавиться от всего, что напоминало о нем. В этом есть смысл.
— А я бы ничего и не сказала, если бы это решила хозяйка дома, мисс Люси. Ни я, ни мистер Эмери не имеем права говорить: «Это выбрось, а это оставь».
