После пожара Годфри стал ко мне еще внимательнее, и я была этим очень тронута. Его особенно тревожило то, что придти в домик меня заставила записка, написанная якобы его рукой. А для меня самым пугающим было то, что мне могли подстроить очередную ловушку.
О записке я не сказала никому, кроме Годфри, и хотя поначалу он подумал, что из-за моего нервного потрясения эта записка мне приснилась, то теперь был убежден, что она действительно существовала. Я убедила его ничего никому не говорить в надежде, что тот, кто ее писал, выдаст себя, каким-то образом проговорившись, что знает о ней. Но никто этого не сделал. Годфри настаивал, чтобы я yeхала, потому что оставаться в Лоувет Стейси было небезопасно. Он предлагал взять отпуск и поехать к его родным, которые с радостью примут меня.
— Но как же Роума? — не унималась я.
— Роума мертва. Я в этом уверен. И ничто уже не вернет ее.
— Но все равно я должна выяснить…
Годфри понимал мое состояние, но ему было очень тревожно. И мне тоже. У меня появилась привычка оглядываться, когда я оставалась одна. Каждую ночь я проверяла, заперта ли дверь. Я была все время настороже.
Обогнув ограду склепа Стейси, Годфри приблизился ко мне со счастливой улыбкой.
— Наконец, удалось удрать от сторожевого пса, — сообщил он. — Я дал им понять, что пошел играть на органе, а сам тайком отправился гулять по кладбищу с учительницей музыки, которой так и не удалось превратить Сильвию Ренделл в Клару Шуман.
— Вы, похоже, чем-то очень обрадованы?
— Да, у меня есть замечательная новость.
— Можете сказать какая?
— Конечно. Мне предложили очень хорошее место.
— Значит, вы уезжаете?
— Вас это встревожило? Весьма этим польщен. Но я вступлю на это место только через полгода. А теперь вы смотрите с облегчением. Вдвойне приятно. Очень многое может произойти за полгода.
— Вы уже сообщили об этом Ренделлам?
— Нет еще. Боюсь, миссис Ренделл захочет пустить в ход тяжелую артиллерию. Но пока никто не знает об этом. Хотя, конечно, я должен буду сказать настоятелю, чтобы у него было достаточно времени подобрать мне замену. А если он найдет кого-то раньше, я смогу спокойно уехать отсюда.
— Миссис Ренделл никогда этого не допустит.
Годфри улыбнулся.
— Вас не интересуют подробности?
— У меня еще не было возможности спросить вас. Теперь, будьте добры, расскажите.
— Это прекрасный приход… расположен в сельской местности, но недалеко от Лондона, поэтому можно будет туда часто ездить. Изумительное место. Мой дядя до того, как стал епископом, имел там приход. В детстве я часто у него бывал.
— Видимо, идеальное для вас место.
— Уверен в этом. И мне бы хотелось, чтобы вы посмотрели его.
— И сколько же времени по вашим расчетам вам придется пробыть там перед тем, как получить место епископа?
Годфри взглянул на меня с упреком.
— Я не до такой степени честолюбив, чтобы заниматься такими подсчетами.
— Да? — с легкой иронией усомнилась я. — Знаете, некоторые удостаиваются почестей благодаря своему происхождению, другие их заслуживают, а есть такие, к которым они сами идут в руки.
— Вы полагаете, что некоторые, как говорится, «рождаются в рубашке»?
— Бывает и так. Но вполне возможно добыть себе «рубашку», если она не была дана при рождении.
— Зато сколько сил можно сэкономить, если она уже при тебе. Вы, значит, полагаете, что мне в жизни слишком легко все дается?
— В жизни у каждого складывается все так, как он сам к тому ведет.
— Хотя некоторым удача, бывает, улыбается чаще. — Его взгляд упал на мраморного ангела в склепе. — За примером далеко ходить не надо. Бедняга Нейпьер Стейси. Из-за ужасной случайности, которая может произойти в жизни любого мальчика, его жизнь пошла наперекосяк. Он взял пистолет, который оказался заряженным, и убил своего брата. Но если бы пистолет был пуст, его жизнь сложилась бы совсем по-другому. Поразительно, верно?
— К счастью, случайности не всегда бывают такими трагическими.
— Да, это правда. Бедняга Нейпьер.
Как это было похоже на Годфри: в минуту удачи подумать о несчастье другого. Да, Годфри испытывал сейчас огромную радость. Он ожидал своего будущего, и его можно было понять. А пока он терпеливо сносил здешние будни, его развлекали подшучивания над миссис Ренделл (как она могла вообразить, что Сильвия подходит в жены такому человеку!) и разговоры со мной; ему занятно было разгадывать тайну исчезновения двух женщин, — одним словом, он был пока вполне удовлетворен своей жизнью здесь.
Хотя надо быть все-таки справедливой. В его жизни я занимала немаловажное место. Как и он в моей. Боже, теперь я поняла: он намерен просить меня разделить с ним эту прекрасную жизнь, которая ждет его в будущем. Конечно, ответ не требуется немедленно. Годфри не сторонник скоропалительных решений. В этом, вероятно, причина его успеха. В данный момент между нами сердечная симпатия, которая основывается на наших общих интересах и стремлении раскрыть тайну Лоувет Стейси. И я прекрасно понимала, что сейчас жизнь предоставляет мне возможность устроить свою судьбу.
— Мне бы хотелось, чтобы вы увидели, где мне предстоит служить, — продолжил Годфри ласково. — Я бы хотел знать ваше мнение.
— Надеюсь, что смогу это сделать.
— Уверяю вас, в ближайшее время я постараюсь это устроить.
В моем воображении возник великолепный дом с прекрасным садом. Мой дом? У меня будет гостиная, выходящая окнами в сад, и в ней будет стоять рояль. Я часто буду играть на нем, но не для работы; музыка — лишь удовольствие и утешение, мне не надо будет мучиться с бездарными учениками. У меня обязательно будут дети. Красивые дети с открытыми счастливыми лицами. Мальчики похожи на Годфри, девочки на меня, когда я была юной, наивной и еще не познавшей горе. Теперь я хотела детей, как когда-то желала поразить мир своей музыкой. Стремление добиться славы прошло. Теперь я хочу счастья, спокойствия, семьи и детей.
Когда миссис Ренделл узнала о будущем назначении Годфри, она не слишком расстроилась. Полгода — большой срок, как правильно заметил Годфри, за это время многое может измениться. Сильвия подрастет. Сильвия должна превратиться из гадкого утенка в лебедя, и поэтому ее внешности следует уделять больше внимания. Ко двору призвали мисс Клент, портниху из Лоувет Милля, и она сшила новое платье для Сильвии. В представлении миссис Ренделл была только одна причина, способная расстроить ее планы — интриги некой хитрой авантюристки, которая тоже положила глаз на ее сокровище.
Я поняла, что теперь думает обо мне миссис Ренделл по тем замечаниям, иногда откровенным, иногда туманным, которые я слышала в разговорах девочек. Годфри и я посмеивались над этим. Иногда я чувствовала, что он считает уже само собой разумеющимся, что наши отношения вот-вот перерастут в то, что по убеждению миссис Ренделл, является моей долгожданной, тайно лелеемой целью.
