Криспина встревожило безумное выражение лица Бэзила, и он удержался от того, чтобы разуверить его в возможности перерезать человеку глотку такой шпагой.
— Возвращаясь к вопросу об алиби… — начал Криспин.
— Вы правы, мое алиби ложно. Я не был тогда со своей мачехой.
— В обоих случаях? И тогда, когда убили вашего отца, и тогда, когда убили Ричарда Тоттла?
— Да, но это еще не означает, что я виновен. Я не убивал их. И не о моем алиби вам следует беспокоиться.
— Я предоставляю беспокоится вам. Благодарю за приятную беседу, — с учтивым поклоном ответил Криспин.
— Вы не можете уйти? — воскликнул Бэзил.
— Могу, лорд Гросгрейн. И намерен это сделать немедленно. Всего хорошего.
— Спешите к Софи Чампьон, к этой шлюхе, запятнавшей руки кровью? — угрожающе шагнул вперед Бэзил. — А как насчет ее алиби? Почему вы защищаете ее? Говорю вам, она убийца, и я…
Бэзил замолчал, оказавшись припертым к стене Криспином, который схватил его за ворот и, сильно тряхнув, приподнял над землей.
— Не престало так говорить о леди, — сквозь стиснутые зубы процедил Криспин, приблизив к нему лицо.
— Никакая она не леди. Она убийца. И я могу вам это доказать.
— Ну что ж, докажите, — согласился Криспин, отпуская его. Он не предполагал, что Бэзил может быть настолько жестоким или доведенный до отчаяния.
— Она и раньше это делала. Убивала. — Бэзил растер садившее горло.
— О чем вы?
— На прошлой неделе, после смерти отца, я нанял человека, чтобы разузнать о Софи Чампьон. И выяснились некоторые интересные факты. Во-первых, она не всегда была крестной дочерью моего отца. Они познакомились когда ей уже было шестнадцать. Она бежала оттуда, где совершила первое убийство.
— Как они познакомились? — спросил Криспин, пропустив мимо ушей заявление Бэзила.
— Какая разница? Важно то, что мой отец, как последний дурак, взял ее под свое крыло. А потом ей каким-то образом удалось втереться к нему в доверие, и он оставил ей все свое состояние.
Криспин испытал величайший соблазн рассказать Бэзилу то, что узнал накануне от Софи, убедить его, что только по доброте этой женщины он вообще получил хоть какое-то наследство, но он не мог открыть чужую тайну.
— Вы когда-нибудь слышали от отца о том, какое участие принимает Софи в его делах?
— Софи? В делах? — хмыкнул Бэзил. — Единственное, что она умеет делать, это окручивать мужчин и тратить деньги.
— Окручивать мужчин? — вопросительно приподнял бровь Криспин. Он не мог не признать, что Софи была очаровательна и привлекательна, но вряд ли она стала бы использовать свои чары в корытных целях. — Понятно. Она расставляла на них силки. И ее первая жертва в этих силках запуталась.
— Перестаньте смеяться, Сандал. На свои первые жертвы она силки не ставила. Они погибли в своих постелях. Это были ее отец и мать.
— Ее родители погибли во время пожара, — сказал Криспин, невольно выдавая свою осведомленность.
— Значит, она рассказала вам об этом. А она не забыла упомянуть о том, что сама подожгла дом? Намеренно? Чтобы убить их? Нет, судя по вашему лицу, этого она вам не сказала.
Лицо Криспина выражало лишь изумление по поводу того, как низко мог пасть Бэзил в своем стремление опорочить Софи.
— Должен заметить, Бэзил, что это обвинение неубедительно. У вас есть доказательства?
— Вы мне не верите? Тогда скажите, зачем она изменила имя, если невиновна?
— Она изменила имя? — из чистого любопытства поинтересовался Криспин. Он не сомневался, что Бэзил это выдумывает.
— Да. Софи Чампьон не существует. Ее настоящие имя Диана Голдхоук. — Он вынул из кармана и положил себе на ладонь золотой медальон с изображением богини Дианы и орла. — Она хотела подкупить с его помощью тюремщика, а мой человек выкупил его.
— Диана Голдхоук, — равнодушно повторил вслух Криспин. — Не очень-то оригинально. Имя олимпийской богини. Если не ошибаюсь, у нее масса братьев и сестер — Венера, Зевс и Аполлон?
— Насчет Аполлона не знаю, но у нее есть брат по имени Деймон, — усмехнулся в ответ на его издевку Бэзил.
— Брат? А его она почему не сожгла вместе с родителями?
— Очевидно, его не было дома в ночь пожара.
— Как удобно! Мне хотелось бы встретиться с ним, чтобы из его уст получить подтверждение вашим словам.
— Я не знаю, где он. Но даю слово, что я говорю правду.
— Ваше слово! — восхищенно воскликнул Криспин. — Великолепная гарантия. Благодарю вас за нее и за то, что вы великодушно открыли мне правду о своем алиби. А теперь, с вашего разрешения, я хотел бы откланяться.
— Вы совершаете глупость, не доверяя мне. Эта женщина опасна. Она вас погубит. Она убийца… — донеслось вслед Криспину.
Он свернул из переулка на Стрэнд и в первый момент зажмурился от яркого света. Немного попривыкнув к нему, он направился в сторону Сандал-Холла. Ни в выражении его лица, ни в походке не произошло никаких изменений с тех пор, как он свернул в проулок. Он выглядел все так же спокойно и невозмутимо.
Однако капля яда уже начала свою разрушительную работу.
Двумя словами Бэзил поколебал фундамент, на котором Криспин строил свои планы. «Диана Голдхоук» было для него не просто именем — так звали сестру человека, которого он убил. Этот человек был одним из руководителей преступной организации фальшивомонетчиков, которую он разгромил, впервые выступая в роли Феникса.
Криспин узнал медальон, который показал ему Бэзил, — он нашел его в туфле Софи в ту первую ночь, когда они встретились. Похоже на то, что она действительно Диана Голдхоук. А если это так, то не могла ли она использовать его, желая отомстить за своего брата? Или, того хуже, не была ли она главой организации фальшивомонетчиков, которая стремилась уничтожить Феникса?
Все это не укладывалось в голове Криспина. Невозможно! Он почувствовал бы это. И потом, она не могла знать, что он — Феникс. А даже если и подозревала, то должна была попытаться проверить свою догадку, расспросить его или испытать как-нибудь, чтобы он раскрылся. Ничего похожего не происходило — он обязательно бы почувствовал, если бы она попробовала выудить у него какую-нибудь информацию. Она и для расследования убийства не смогла получить у него сведения, хотя имела для этого прекрасную возможность, когда они играли в кости в саду и она могла задавать ему самые рискованные вопросы. Конечно, шансов у нее было немного, потому что она все время проигрывала…
Улыбка, коснувшаяся его губ при воспоминании об этом, тут же пропала. Криспин вдруг понял, что его испытали, да так ловко и незаметно, что комар носа не подточит. Ночью возле пруда Софи намеренно подкинула ему сведения о крестном и его алхимической лаборатории, которая могла заинтересовать только человека, уже сталкивавшегося с фальшивомонетчиками. Только такого, как Феникс. А потом она лишь терпеливо ждала, как он на нее отреагирует. Она рассказала ему об этом ненавязчиво, пользуясь тем, что проигрывала в кости, так что он ничего не заподозрил. В самой игре не было ничего неестественного, если не считать того, что они кидали ее кости, кости дона Альфонсо. Те кости, которыми Софи играла в «Единороге» в день их встречи. Эти кости сделаны таким образом, что при определенном способе броска позволяют проигрывать.
