— О нет, — прорычал Марко, поймав тонкие запястья и подняв их над ее головой. — Прерогатива мужа состоит в том, чтобы потребовать от жены покориться.
— Ты не хочешь быть мужем, — свирепым шепотом произнесла Кейт.
Его глаза блеснули сквозь упавшие на лоб темные пряди.
— А как насчет тебя, Кейт? Ты хочешь быть женой?
Она перестала бороться, и долгое время единственным звуком было их прерывистое дыхание. Воздух между ними стал горячим и тяжелым от невидимых искр.
— Ты сожалеешь о своей судьбе? — Его язык скользил по выпуклости ее нижней губы. — О причудах жизни, которые заставили тебя взять в супруги легкомысленного повесу?
— Я…
Теперь ее сосок находился у него в губах, отчего огонь лизнул ее икры.
— Я могу придумать очень немного более худших вещей, — тихо пробормотала Кейт, пытаясь сохранить свой праведный гнев.
Любые другие эмоции оставили бы ее слишком беззащитной.
— Какие, например? — поинтересовался он, осыпая поцелуями контур ее скулы.
— Оказаться привязанной к мачте и быть оставленной там, чтобы чайки выклевали глаза, — пробормотала Кейт, когда Марко целовал ее соленые ресницы.
— Пытки, — согласился он. — Быть выставленным около твердого длинного столба — согласен, такая судьба хуже смерти.
Кейт ничего не могла с собой поделать. Низкий смех зазвучал в ее горле.
— Ты невозможный человек.
— Si. Неисправимый.
Одна его сильная, твердая рука держала ее запястья, тогда как другая нащупала складки хлопка, собранные на бедрах. Медленно-медленно, дюйм за дюймом он поднимал ткань вверх по бедрам, и та танцевала по ее телу, как крылья порхающих бабочек. О, только не было ничего легкого в том, как крепко прижимались его широкие ладони. Его движения были уверенными. Собственническими.
Марко заскользил пальцами по вьющимся волоскам ее лона.
— Так ты думаешь, я не хочу свою жену, cara? Я должен немедленно исправить ошибочное впечатление.
Расправив тайные складочки, он проник дразнящим пальцем в ее влажное отверстие, затем чуть-чуть продвинул его вперед, скользя копчиком по спрятанной жемчужине.
Кейт задохнулась, когда ее омыла волна сладкого тепла.
— Я не хотел бы, чтобы ты оспаривала мое мужское начало, — заявил он несколько грубовато.
— Тогда докажи это, — потребовала она.
— Ага. — В его глазах загорелся насмешливый огонек, — Теперь ты хочешь в мою постель?
— Да, — с готовностью согласилась Кейт, отчаянно желая его ласк. — Да.
Марко опустил голову, его красивые губы почти касались ее губ. По его чеканным чертам скользили тени — темные по светлому, кружащиеся вокруг глаз.
Ее пульс участился.
Va bene. Влажное тепло коснулось ее губ, обжигающее и чувственное. Сдаваясь с дрожащим вздохом, Кейт полностью открылась его поцелую.
Комната начала вращаться, темные от времени балки и побеленный потолок слились и превратились в нечто расплывчатое и неясное. Было ли причиной этого вино? Или невероятные вещи, которые Марко творил с ее телом?
Его язык то проникал в нее, то удалялся, устанавливая шокирующий ритм с тем, что производил его палец в ее самой женской точке. Ощущения были невероятно взрывными.
Сдаваясь сжигающему ее огню, Кейт потеряла самообладание во взрыве удовольствия.
— Ах, cara, cara, — ворковал Марко, когда ее крики утихли. — Теперь мы повторим это, но избавившись от одежды и с моим членом в тебе.
Потребовался весь его самоконтроль, чтобы удержаться и не разорвать ее нижнюю сорочку на тысячу лоскутков и не вонзиться в нее как дикое примитивное животное. Медленно отпуская ее запястья, Марко снял сорочку через голову. Распущенные волосы Кейт, лежавшие на пышных подушках, сияли словно нимб, заливая ее лицо блеском расплавленного золота. Вьющиеся пряди ласкали плечи. В мягком полумраке ее роскошное тело вытянулось на матрасе в гибком великолепии.
Его прекрасная обнаженная жена.
— Раздень меня, cara. — Голос Марко слегка подрагивал, когда он направил ее руку к своим брюкам. — Пожалуйста, мне нужно лечь с тобой рядом, и чтобы ничто не разделяло нас.
— О, я заставлю тебя умолять меня об этом, — пробормотала Кейт. — Ты у меня еще попляшешь.
Она довольно резко потянула вниз его брюки.
Его ответ не заставил ждать.
— Меня и так пытали достаточно долго, — выдохнул Марко, когда она взяла его окаменевший член в свое бархатное объятие. — Путешествовать день и ночь в тесном экипаже, когда твое обольстительное тело трется о мое. Dio Madre, это сведет с ума любого мужчину.
Скользя большим и указательным пальцами вокруг его мужской гордости, Кейт улыбалась надменно и вызывающе.
— Почему ты не касался меня со дня нашей свадьбы?
— Я…
Он боялся. Отважится ли он признаться в этом? Заботиться, ухаживать — означает оказаться незащищенным от боли.
— Я был не уверен, — наконец, запинаясь, объяснил Марко. — Не уверен в том, как ты восприняла навязанный тебе брак.
Кейт повернулась на бок, волосы закрывали ее лицо.
— Я не должна была соглашаться. Я довольно умно выкручиваюсь из неприятных ситуаций, но я не попадала в по-настоящему опасные положения.
А ему грозила серьезная опасность полностью потерять себя. Когда ее пальцы играли с его набухшей от желания плотью, он зажмурился, впервые за много лет наслаждаясь не запятнанной темным отчаянным страхом легкостью, которую испытывал в данный момент.
Кейт. Его дикая сильфида, его обольстительная морская нимфа. Овладев какой-то секретной наукой, она оживила мертвый черный уголек его сердца. Зажгла сумасшедшее, горячее, алое пламя, согревшее его душу. Марко находил неописуемый, комфорт в одном ее присутствии и ощущал приток чудесной силы, гораздо более могущественной, чем похотью.
И все же это народившееся чувство разжигало благоговейный страх. Неужели это любовь? Он не может впустить ее в свое сердце. Боится, что лишь разочарует Кейт. Причинит ей боль. Пусть она потребует его достать с неба солнце или луну, но не просит отдать ей его сердце.
Оно недостойно ее.
Ее поглаживания стали настойчивее, ее сладкий рот ласкал выступ его плеча. О, Кейт была страстным созданием и хотела его здесь и сейчас, несмотря на все его промахи и ошибки. Марко не мог сопротивляться эгоистической потребности ответить на ее ласки. Его рука скользнула вверх по кремовым бедрам туда, где его пальцы нашли ее влажной и готовой принять его. От соприкосновения со сладким местом он издал отчаянное рычание. Его уже нельзя было удержать.
Дрожащими руками он развернул Кейт и ласково раздвинул ей ноги. Содрогнувшись, он вошел в нее с глубоким стоном. Не было больше никаких мыслей. Никаких угрызений совести. Только этот момент.
