Он покачал головой:
— Думаю, сейчас они уже далеко и не вернутся сюда после смерти главаря. — Шериф улыбнулся. — Рад слышать, что ваши отношения с мужем наладились. По правде говоря, он всегда мне нравился.
— Я передам ему привет от вас. — Кэрли встала.
Джереми Лейтон взял со спинки кресла свою широкополую шляпу.
— Похоже… при нынешнем повороте событий… мы никогда не узнаем подлинное имя негодяя.
— Вы имеете в виду Испанского Дракона?
Он кивнул:
— Никто в округе его не знает, а если и знает, то помалкивает. Возможно, это к лучшему. — Бросив на Кэрли пристальный взгляд, шериф направился к двери. — Теперь, когда Флетчер умер, вы с мужем, вероятно, поселитесь в дель Роблес?
Кэрли подняла голову:
— О чем вы говорите?
— Это было бы весьма разумно, поскольку ранчо принадлежит вам.
— Ранчо дель Роблес принадлежит мне?
Он кивнул:
— Конечно, мэм. Таково было желание Флетчера Остина. Если с ним что-то случится, сказал он мне, дель Роблес станет вашим. Ведь вы — его единственная родственница.
— Да… думаю, так. Все произошло слишком быстро, я не успела даже подумать об этом.
— Уверен, что он оформил все документы. Они, наверное, лежат в столе. Поищите среди бумаг. Конечно, официально оформить дело должен его адвокат из Сан-Франциско. Но я готов поспорить на последний доллар, что асиенда принадлежит вам.
Кэрли смотрела на шерифа, все еще не до конца понимая его.
— Спасибо, шериф Лейтон. Я воспользуюсь вашим советом.
Весьма вероятно, что ранчо дель Роблес — ее собственность, но Кэрли было трудно поверить в это. Однако она все сильнее хотела, чтобы так оно и оказалось.
Флетчера Остина похоронили вечером. Ему бы понравилась торжественность церковной службы. Он был бы рад, если бы сюда приехали его богатые друзья из Сан-Франциско. Но на это не было времени. Кэрли воспринимала смерть во всей ее страшной простоте. Теперь она думала о живых.
Пока плотник сколачивал в дель Роблес крепкий дубовый гроб, тело дяди обмыли и обрядили в черный костюм. Кэрли, Рита Салазар, Клив Сандерс и работники ранчо стояли на вершине холма под старым дубом. Здесь дядя предстанет перед вечностью и обретет покой.
Больше прекрасная долина не была должна ему ничего. Кэрли понимала: он получил больше того, на что имел право.
Но все же Флетчер был ее дядей, и она любила его, несмотря ни на что, и плакала у могилы. Райли Уилкинс торжественно прочитал стих из Библии. Ничего уже нельзя изменить! Когда служба закончилась, все вернулись в дом, чтобы помянуть Флетчера.
Приняв соболезнования, Кэрли пошла в свою комнату и надела костюм для верховой езды. Она долго ждала этого момента и теперь сказала всем, что возвращается в Лас-Алмас к мужу.
Это было правдой.
Но Кэрли умолчала о том, как волнуется за Рамона.
Рамон пошевелился и открыл глаза. Пульсирующая боль терзала плечо, кожа вокруг раны горела. Но голова стала ясной, жар спал.
Сначала Рамон молча радовался жизни. Все его чувства обострились, и он другими глазами смотрел на небо за окном, которое постоянно меняло цвет, прислушивался к тихому дыханию женщины, уснувшей в кресле у его кровати.
Он знал, что Кэрли пришла, ощущал это с того момента, как она появилась в комнате, но до сих пор не видел ее. Тогда Рамон весь горел, глаза не открывались, он не мог поднять голову.
И все же чувствовал что-то прохладное на лбу, слышал сквозь беспокойный сон нежный голос жены. В затуманенном сознании мелькнула неясная мысль: Кэрли больше не покинет его. Останется здесь.
После этого ему стало легче. Жар спал, и Рамон уснул. К нему начали возвращаться силы.
Осторожно, стараясь не разбудить Кэрли, он сел в кровати, взял с тумбочки стакан воды, прополоскал рот, пригладил взъерошенные волосы. Бросив взгляд на жену, заметил, что ее блузка расстегнута, увидел обнаженную грудь. Его тело ожило, в нем снова проснулось желание обладать этой женщиной.
Да, ему явно стало лучше.
Однако Рамон не хотел беспокоить ее. Кэрли нужен отдых. Он улыбнулся, увидев, как блестят в раннем утреннем свете ее волосы; ему захотелось вытянуть шпильку, удерживающую пучок на затылке. С какой радостью он запустил бы пальцы в ее шевелюру! Долго ли она будет мучить его, прежде чем согласится лечь к нему в постель?
Он улыбнулся. Это произойдет гораздо раньше, чем она думает, поклялся себе Рамон.
Она пошевелилась, открыла глаза и посмотрела на него:
— Рамон?
— Buenos dias, querida.
— Рамон!
Кэрли вскочила с кресла и едва не бросилась в его объятия. Но тут же встревоженно прикоснулась к его лбу.
— Жар спал!
— Si, mi amor. Я пошел на поправку. — Бросив взгляд на алые губы жены, Рамон лукаво улыбнулся. — Я уже почти здоров.
Кэрли оглядела Рамона с головы до ног:
— Неужели человек со столь серьезным ранением может так хорошо выглядеть?
Он засмеялся, поморщившись от боли в плече:
— Я рад, что ты так думаешь, потому что уже собираюсь соблазнить тебя.
— О да, тебе действительно лучше! — Она взяла Рамона за руку и села возле него на кровать. — Я так за тебя беспокоилась! Прости, что не приехала раньше.
— Хорошо, что ты выждала. На ранчо дель Роблес все в порядке?
Кэрли покачала головой:
— Мне надо многое сообщить тебе.
— Скажи мне, что останешься в Лас-Алмас! Это все, что я хочу услышать.
Она сильнее сжала его руку:
— Готов ли ты выслушать меня? Может, тебе стоит немного отдохнуть? Я не хочу отнимать у тебя силы.
— Говори, chica.
— Мой дядя умер после перестрелки возле Сан-Хуан-Батиста. Анхел тоже убит.
— Анхел мертв?
Она кивнула:
— Они по-прежнему считают, что он был Эль Драконом. С этим покончено, Рамон. Шериф сказал, что преследовать других не будут, если не возобновятся налеты.
Он откинулся на подушку, испытав облегчение и усталость.
— Ты оказался прав насчет дяди, — тихо промолвила Кэрли. — В день похорон приехал шериф и посоветовал мне; просмотреть дядины бумаги. В одном из ящиков стола я обнаружила папку с копиями банковских чеков, которые он выписывал с 1851 года. Один из них, выписанный на имя Генри Чиверса, насторожил меня. Сумма составляла две тысячи долларов. Я не придала бы этому значения, если бы не дата — апрель 1853 года. Меньше чем через месяц дядя Флетчер вступил во владение ранчо дель Роблес. Просматривая другую папку, я узнала, что Генри Чиверс был членом Земельной комиссии Соединенных Штатов.
Рамон напряженно молчал.
— Думаю, дядя подкупил Генри Чиверса и тот подтвердил, что твоя семья не имеет прав на ранчо дель Роблес. Земля была продана Томасу Гаррисону за бесценок. Я нашла чек на его имя, а также тот, которым было оплачено ранчо. Даже с затратами на взятки дядя Флетчер купил землю за одну десятую ее стоимости. — На глазах Кэрли выступили слезы. — Ты был прав, Рамон, — дядя украл твою землю.
