Позже, когда Лиз и Терри вернулись домой, она вела себя так, будто этого омерзительного эпизода никогда не было. Однако в душе была преисполнена гневом и маниакальной ненавистью по отношению к брату и подруге. Джильберта приняла два важных решения: она и Лиз уже никогда не смогут, как прежде, дружить. Джильберта почувствовала, как в горле застрял комок слез, ведь в течение стольких лет она любила Лиз как сестру. Пока не кончатся каникулы, она будет вести себя корректно с гостьей. Но как только вернутся домой, Джильберта порвет с Лиз, может быть, даже скажет ей, в чем причина. Что касается Терри, на этот раз сестра была полна решимости отомстить ему.
Спустя несколько дней брат объявил за завтраком, что собирается ловить рыбу.
– Хочешь пойти со мной, папа? – спросил он.
– К сожалению, сегодня не выйдет. У меня деловая встреча в городе.
– А я и слышать не хочу о том, что ты пойдешь один, – сказала его мать.
Терри чуть не устроил истерику, но это было бесполезно, Линда оставалась непреклонной.
– Если бы ты умел плавать, тогда другое дело. Мой ответ – нет! – заявила она.
Джильберта положила салфетку и сказала:
– Все в порядке, я пойду с ним.
Терри с изумлением посмотрел на сестру:
– Ты пойдешь ловить рыбу? Я не верю!
– Мне просто хочется покататься на лодке, – ответила Джильберта.
– Вот здорово! Сестричка, несмотря ни на что, ты хорошая девочка, – обрадовался Терри.
Джильберта ласково ему улыбнулась и спросила:
– Когда ты хочешь отправиться?
– Сейчас же! Я только поднимусь наверх и надену трусы.
– Мне хотелось бы пойти с вами, – сказала Лиз, – но я непременно должна вымыть голову.
– Все в порядке, Лиз, я почитаю журналы, пока этот монстр будет ловить рыбу.
Линда нахмурилась и сделала замечание:
– Не говори так о своем брате, Джилли.
Джильберта улыбнулась:
– Я просто пошутила, мама.
Терри бегом спустился по лестнице. На нем были трусы, а через руку переброшено полотенце. Он кинул его Джильберте и крикнул:
– Подержи, мне нужно взять в сарае рыболовные снасти.
– Встретимся у пирса, – сказала Джильберта.
Она спустилась к сараю для лодок и открыла запертую на ключ раздвижную дверь.
– Прыгай в шлюпку, – пригласила Джильберта брата, заводя оба двигателя.
Терри сердито посмотрел на нее.
– Кто сказал, что ты умеешь управлять моторкой? Пожав плечами, сестра пересела на место пассажира, а Терри расположился за штурвалом и, вытянув дроссель, завел мотор. Взревели мощные двигатели, и шлюпка вылетела из сарая в озеро.
– Хороший день для рыбной ловли. Рыба должна клевать вон там, у бухточки, – сказал Терри и направил шлюпку к длинной отмели на восточном берегу.
Джильберта лениво перелистывала журнал. Они подплыли к небольшому полуострову и плавно вошли в лагуну, где вода была гладкой как зеркало.
– Брось якорь за борт, Джилли, – распорядился Терри.
– Слушаюсь, сэр, – ответила Джильберта.
Она перелезла через свое сиденье на корму, подняла тяжелый стальной крюк и бросила его через планшир. Терри в этот момент выключил двигатели. Пока он насаживал наживку на леску удочки, Джильберта натянула тент на корме. Насмешливо улыбнувшись, Терри спросил:
– В чем дело? Боишься, что обгорит твоя белоснежная кожа?
– Это не то же самое, что лежать на пирсе, здесь можно обгореть и от солнечных лучей и от их отражения в воде, – объяснила Джильберта и села на нейлоновые подушки, которые надулись подобно спасательным поясам, и стала читать.
Не прошло и нескольких минут, как Терри почувствовал, что леска дернулась.
– Сегодня вечером у нас будет настоящий пикник с жареной рыбой, – уверенно заявил он.
Сморщив нос, Джильберта заметила:
– Терпеть не могу рыбу.
Спустя час у Терри в плетеной корзине для рыбы лежало восемь озерных окуней.
– Еще раз, и можешь закрывать журнал, – сказал он и закинул леску далеко в озеро, а рыболовный крючок упал близко к берегу.
Джильберта плотно сжала губы и положила журнал. На ее лице застыло выражение неподдельной ненависти. Она встала, сжимая и разжимая кулаки. Затем перевела дух и бросилась на брата. Джильберта ударила его в обе лопатки, и он, вылетев из лодки, упал в воду. Вынырнув на поверхность, Терри отплевывался и ревел, как сирена воздушной тревоги. Джильберта содрогнулась. Никогда прежде она не видела такого ужаса на лице человека.
– Джили, спаси меня! – вопил он, исступленно колотя руками и ногами по воде.
– Ты мерзкий маленький ублюдок! С того самого момента, как ты научился ходить и разговаривать, ты постоянно отравлял мне жизнь! – Она перегнулась и стала бить кулаками по планширу. – Но то, что ты на днях делал с Лиз... за это ты умрешь!
Терри истерично кричал, но его голос становился все более слабым и хриплым. Он ушел под воду, затем вынырнул и снова ушел под воду. Его голова больше не появлялась над поверхностью, была видна только рука, рука, устремленная к небесам с мольбой о жизни. И этот последний душераздирающий жест брата заставил Джильберту опомниться.
У нее было такое чувство, будто какое-то чуждое ей существо овладело ее разумом и телом. Девочку охватил дикий ужас от осознания того, что совершало это другое существо, проснувшееся в ней. Джильберта бросилась в воду и поплыла к тому месту, где Терри пошел ко дну. Она нырнула глубоко в воду – прозрачную, зеленого цвета, в которой солнечные лучи отражались подобно множеству светящихся спиц. Джильберта ясно видела все до самого дна. Это был жуткий сюрреалистический мир, и тут она заметила Терри.
Он был неподвижен, с поднятыми вверх коленями и опущенной головой – как скрюченный человеческий эмбрион, плавающий в недрах земли. В два броска Джильберта подплыла к нему, схватила под мышки и вытолкнула на поверхность, словно торпеду. Его кожа приобрела мертвенно-бледный цвет. У Джильберты не было времени пощупать пульс, посмотреть, дышит Терри или нет. Она перевернула его на спину, положила его подбородок в изгиб своей левой руки так, чтобы вода не попала ему в нос и рот, и поплыла к шлюпке. Двенадцатилетней девочке потребовались неимоверные усилия, чтобы перекинуть брата через планшир, но от страха выброшенный в кровь адреналин придал ей необычайную силу. Джильберта взобралась в шлюпку и, опустив безжизненное тело Терри на спину, склонилась над ним, приложив ухо к его рту, но ничего не услышала. Джильберта перевернула брата на бок, широко раздвинула его ноги и прижала свои ладони к его спине. Она сильно нажала ладонями, а затем резко уменьшила давление, затем снова сильно нажала и снова ослабила, и так снова и снова, в такт своему собственному дыханию. Из горла Терри вышло немного воды, но он оставался абсолютно неподвижным и не подавал никаких признаков жизни. Джильберта почувствовала, что наступает предел ее выносливости. Пот градом катился по ее лицу и телу и, словно дождь, стекал каплями на загорелую спину Терри. Он по-прежнему никак не реагировал на ее усилия.
