Sweetling, почему ты закрыла меня от своих мыслей?
Я знала, что я должна была сделать. Глыба росла в моем горле, причиняла боль и сжималась, поскольку я рассматривала то, что будет означать курс моих действий, каков будет результат.
Портия, меня не беспокоит эта тишина с твоей стороны. Ты что-то придумала, не так ли?
То, чего это требовало от меня, не было легким. Это было, без сомнения, самая трудная вещь, которую я когда-либо делала в моей жизни…, но Тео стоит этого.
Портия! Я требую, чтобы ты поговорила со мной! Мы находимся в этом вместе, женщина. Мне не нравится смысл мученичества, которое, я чувствую, зарождается в тебе.
Я люблю тебя, Тео, сказала я просто, заполняя его всей любовью и счастьем и радостью, которые он дал мне.
Прекрати это. Прекрати смотреть на меня, как будто это в последний раз, когда ты видишь меня. У тебя должна быть вера, чтобы мы пережили это вместе, sweetling.
О, у меня действительно есть вера, Тео. У меня есть вера в тебя. У меня есть вера в нашу любовь. Я буду любить тебя до дня, пока я не прекращу жить, и у меня есть вера в то, что независимо от того, что случилось, ты всегда любил меня.
Портия, остановись…
– Я люблю тебя, – прошептала я напротив его губ, целуя его с каждым атомом любви, которым я обладала. – Я нашла мою веру снова, и это – ты.
Где-нибудь далеко в глубине зазвучал звонок.
– Это седьмое испытание, – выкрикнул Мило, прыгая вперед, чтобы тыкнуть в меня пальцем. – Она закончила его без знания! Она доказала ее веру перед всем Судом! Теперь ренессанс должен начаться!
– Да, – сказала я, моя душа плакала от боли в глазах Тео. – Я доказала мою веру. Я принимаю положение добродетели.
Прежде, чем Тео мог высказать протесты и подозрения, которые я знала, выстраивались внутри него, я отстранилась, закрывая мои глаза и открывая мои широкие объятия, чтобы тянуть необходимые элементы, от окружающей среды.
– Портия, что ты делаешь? – спросила Сара с волнением в голосе. – Тео, что она делает?
– Она тратит впустую себя в глупой вере, что это решит все, – ответил он, его голос был глубоким рычанием, которое отражалось через меня. Я мягко выдвинула его из моего сознания, неспособного сделать то, что я должна была сделать и заверить его в то же самое время.
– Моря сожалеют, что Вы действуете, не проконсультировавшись с ними, – сказал Террин позади меня. – Они надеются смягчить повреждения, которые ваши действия вызвали, но настойчиво просят, чтобы, Вы немедленно прекратили дальнейшие попытки иметь дело с Мило Ли. Они весьма серьезны, я боюсь. Если Вы продолжите, Вы рискуете быть изгнанной от Суда, в который нет никакого возвращения.
Портия, не делай…
– Я должна тебе это, Тео, – сказала я, игнорируя все, когда я сузила мое внимание к острому как бритва центру. – Ветер – главным образом, горизонтальный поток воздуха. Это вызвано силой градиента давления, произведенной неравным нагреванием поверхности Земли.
Вокруг меня, ветер хлестал с достаточной силой, чтобы удивить каждого присутствующего. Я открыла мои глаза, когда женщина завопила, бегущая за шарфом, который был оторван от ее шеи. Толпа массово дала задний ход, их лица были испуганными, когда сформировались черные облака напротив фрески на потолке, гром грохотал зловеще через бальный зал.
– Портия, сейчас не время для демонстрации Подарка, – кричал Тео под вой ветра, который продолжал набирать интенсивность.
Террин встретил мой пристальный взгляд на мгновение, кивнув кратко перед обращением к морям.
– Уходи, пока можешь, – завопила я Саре, затем повернулась и сосредоточилась на двух людях, которые сжались вместе, пятясь медленно назад, подальше от меня. – Вы не можете уйти теперь. Вы еще не видели великий финал! – Я щелкнула пальцем, выпуская сохраненную энергию, которую я собрала, улыбаясь воплям Кэрол от ужаса, когда молния, ударившая в них, окружила их кругом синего электричества.
– Хашмалим! – Голос Дизин вырос из-за шума быстро нарастающего шторма, бури, которую я чувствовала каждым дюймом моего тела. – Схватить ее!
Два плоских черных силуэта неслись ко мне, знакомый ужасный смысл неправильности тянулся за ними и заполнял комнату. Несколько человек выбежали за дверь, в то время как другие толпились в задней части, очевидно, слишком заинтригованные собирающимся кошмаром, чтобы уйти.
Портия, я отказываюсь позволить тебе сделать это! В Сознании Тео был испуг, поскольку он понял мои намерения.
Нет никакого другого пути, моя конфета Тео. Я люблю тебя.
– Хашмалим, сделай свою работу!
Sweetling, моя душа не стоит изгнания…
Драпировки с дальнего конца комнаты, сорванные со стен, крутились в воздухе, сверкая блестящими синими полосами, поскольку торнадо, который я вызвала, ворвался.
Мило, должно быть, понял в тот момент, что я намеревалась сделать. Его лицо было бело и искривлено от ужаса, поскольку он отпихнул свою жену в сторону, прыгнув по ней, чтобы мчаться к самому близкому окну.
Окна в зале разбились внутрь с шумом, который звучал, как будто прибыл из глубин самого Авадона. Мило закричал, поскольку я направила торнадо прямо на него. Я побежала вперед, поскольку Хашмалим достиг меня, уклоняясь от их хватки так же, как я ускользнула от Тео.
– Я не позволю! – Тео проревел мне, устремившись вперед.
– Я не могу позволить ничего кроме этого, – ответила я и, на мгновение, наше существо стало единым. Это был момент самой яркой любви, худшей боли. Я хотела, чтобы это продолжилось всегда.
Кэрол кричала, высокий, стенающий шум, который был поглощен торнадо, когда ее тело захватило вихрем. Мило пробовал уйти, но это поглотило его прежде, чем он мог сделать больше чем прореветь мое имя. Я направила это назад ко мне, когда налетел Хашмалим.
Время проходило. Я не знаю, сколько, потому что сознание ко мне возвращалось медленно, но когда я восстановила мои чувства, я узнала звук рыдания женщины и мужчины, яростно кричащего во всю мощь его легких.
Я улыбнулась, даже не открывая мои глаза. Мой план сработал. Я не была уверена, будет ли Хашмалим в состоянии извлечь меня из водоворота мощного торнадо, рассчитывая на вероятность того, что они высосут весь беспорядок из Суда и в лимбо.
– Добро пожаловать в Акашу, – сказала я.
Сильные руки дернули меня от земли, держа мою шею в тесках боли. Пятна заплясали у меня перед глазами, когда искаженное лицо Мило плавало в- и не-в-фокусе.
– Ты! Ты сделала это! Ты разрушила все!
– Да, я сделала. Я только рада, что это сработало, – прокаркала я, пиная его в пах, в то же самое время я хлопнула своей ладонью ему в нос. Был восхитительный звук хруста, что я пылко надеялась, была ломка кости. Мило снова закричал, опуская меня, чтобы сжать его гениталии, кровь потекла вниз по его лицу.
