— Что ж, на сей раз ты выказал похвальную меткость, — мрачно пошутил барон. — Ты делаешь успехи! Что же ты стоишь как столб? Присаживайся в кресло.
Клун сел, и Дамиен окинул его грустным взглядом. Они были друзьями многие годы, еще с беззаботной студенческой поры, когда вместе учились в университете. И вот теперь их дороги разошлись. Барон не испытывал сожаления в связи с отказом от своего прежнего — порочного и суетного — образа жизни, но чувствовал, что будет скучать по старому другу.
— Я, похоже, омрачил вам вашу охотничью вылазку, — сказал Дамиен.
— Да уж не украсил, это точно. Твои игры со смертью всем изрядно испортили настроение, так что большинство из нас уехало в Лондон. Мне хотелось поговорить с тобой с глазу на глаз, старина. Но боюсь, что это вряд ли удастся. К тебе сегодня наверняка пожалуют другие визитеры.
— Что ж, раз так, давай простимся, — сказал Дамиен. — Ведь я намерен выйти из Лиги адских грешников.
— Однако не слишком ли ты торопишься, мой друг? Стоит ли принимать так близко к сердцу этот пустячный огорчительный эпизод? Разве он дает тебе повод отказываться от своих старых испытанных друзей? — воскликнул граф.
— Я не отвергаю своих приятелей, но прекращаю беспутную жизнь, — возразил Дамиен, чем очень огорчил Клуна.
— Это все из-за нее, верно? — помрачнев, спросил он. — Из-за леди Уиндем. Выходит, я все-таки был прав, ты в нее влюблен по самые уши.
— Да, ты был прав, старина, — подтвердил барон. Клун всплеснул руками и воскликнул:
— Ты меня убил этой новостью! А ведь меня трудно чем-либо удивить. Ты ведь поклялся, что никогда не угодишь в сети Амура. Как же тебя угораздило все-таки запутаться в них, мой друг?
— Я встретил Ванессу, — ответил Дамиен.
— Сомневаюсь, что эта любовь сделает тебя счастливым, — сказал граф. — Боюсь, что все выйдет как раз наоборот.
— Я это знаю.
— Подумай, какому риску ты себя подвергаешь! На тебя обрушится множество невероятных напастей!
— Может быть, ты и прав.
— Хорошо, что ты это признаешь, мой друг. Я рад, что любовь пленила не меня, а тебя. Мне бы не хотелось прослыть дураком, — сказал граф с умильным выражением на лице.
— Законченным дураком, — добавил Дамиен, любезно улыбаясь. — Будь я в здравом уме, разве я вызвал бы тебя на дуэль на рассвете?
Клун смерил его долгим сочувственным взглядом и заметил:
— Раньше ты никогда не позволял себе самоуничижаться.
— И вновь ты прав, мой друг! — без тени смущения признал Дамиен. — Но раньше меня величали Князем Порока, а теперь я просто барон Синклер. Прошу впредь меня так и называть.
— Как тебе будет угодно, — сказал граф. — Когда я смогу поздравить тебя со вступлением в законный брак?
— Не знаю, — нахмурившись, ответил Дамиен. — Ванесса мне отказала.
— Она отвергла твое предложение? — переспросил, не веря своим ушам, граф Клун.
— Увы, это так, — подтвердил барон Синклер. — Она заявила, что не желает становиться женой развратника и дебошира.
— Ах вот оно что! — Граф пожевал губами. — Теперь мне понятно, почему ты намерен отказаться от членства в нашей Лиге. Советую одуматься, мой друг, иначе и не заметишь, как превратишься в тряпку и подкаблучника!
Взор барона затуманился, он отвернулся к окну и тихо произнес:
— Я готов на все, лишь бы только она меня простила!
Оливия отнеслась к намерению брата преобразиться куда более сдержанно и скептически. Как только барон окреп, он вызвал сестру к себе для обстоятельного разговора. Она неохотно подчинилась ему, но по ее упрямо вздернутому подбородку Дамиен догадался, что сестра настроена враждебно. Его догадка подтвердилась, как только лакей, вкативший в комнату инвалидную коляску, вышел и закрыл за собой дверь.
— Мне нечего тебе сказать, — заявила Оливия. Дамиен болезненно поморщился, огорченный таким началом разговора, и, тяжело вздохнув, сказал:
— А я хочу сообщить тебе, моя любимая сестра, что снимаю свой запрет на твое бракосочетание с виконтом Ратерфордом.
Оливия от изумления раскрыла рот и вытаращила глаза.
— Вероятно, это твоя очередная жестокая шутка? — наконец спросила она.
— Отнюдь! — ответил Дамиен. — Хотя я и сейчас еще не совсем уверен в искренности его намерений, я счел возможным дать ему шанс доказать, что он сохранил каплю порядочности. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Оливия. Если виконт Ратерфорд может сделать тебя счастливой, я не стану этому мешать.
На бледном лице девушки промелькнула тень робкой надежды.
— Ты говоришь это серьезно? — спросила она.
— Вполне! — ответил Дамиен.
Оливия радостно улыбнулась, глаза ее засветились счастьем.
— Ах, дорогой мой брат! Это чудесная новость!
— Мне очень приятно это слышать.
— Я сейчас же сообщу ее Обри. Ты не возражаешь? Ты не застрелишь его из своего ужасного дуэльного пистолета, когда он появится в нашем доме?
— Нет, Оливия, — криво усмехнувшись, заверил ее барон. — С дуэлями навсегда покончено. Я буду вести себя примерно.
Взгляд ее голубых глаз стал серьезным.
— Я рада это слышать, Дамиен, — промолвила она. — Давно пора прекратить безумствовать. Ванесса права, отмщение не может принести душевного покоя. Я это поняла на собственном горьком опыте. Поначалу мне хотелось наказать Обри, отомстить ему за его жестокую шутку. Но потом я осознала, что в действительности жаждала его любви.
Дамиен улыбнулся и тихо заметил:
— Ты, оказывается, не по годам мудра, дорогая сестра! Что ж, не стану тебя задерживать, можешь отпраздновать победу вместе со своим возлюбленным.
Он дернул за шнур звонка, вызывая лакея. Но прежде чем покинуть комнату, Оливия обернулась и сказала:
— Я получила весточку от Ванессы. Она добралась до дома вполне благополучно.
— Вот как? — заметил барон невозмутимым тоном.
— Она написала мне и кое-что еще в своем письме…
— Любопытно, что же именно?
— Она выразила сожаление о том, что вы разошлись в своих взглядах на жизнь, но заверила меня, что останется моей верной подругой.
— Тебе везет, — сказал Дамиен, почувствовав в груди боль.
— Честно говоря, Дамиен, я по ней ужасно скучаю. Ты не будешь возражать, если я попрошу ее к нам вернуться? — спросила с мольбой во взгляде Оливия.
Барон Синклер ответил ей не сразу, понимая, что его ответ ее огорчит.
— Она уже никогда сюда не вернется, — наконец сказал он. — Но все равно благодарю тебя за твою искренность.
Оливия грустно улыбнулась и отвернулась. Когда лакей выкатил из комнаты ее коляску, Дамиен лег и задумался над тем, что сестра сказала о мести. Безусловно, вкус ее не сладок, а горек, подумал он, а в случае с Ванессой судьба вообще сыграла с ним злую шутку. Он стремился отомстить за поступок ее брата, но в результате сам стал жертвой несчастной любви. Провидение проделало с ним свой излюбленный и старый как мир фокус, заманив в сети, раскинутые проказником Амуром, который не преминул поразить своей стрелой его сердце.
