– Моя жена – ангел. Она – хозяйка Инверэри!! – срывающимся от гнева голосом крикнул он. – Пусть никто не забывает об этом. Я убью всякого, кто осмелится хоть пальцем ее тронуть.
– А если Горди этого не сделает, то сделаю я, – вставил вслед за ним Дьюи. – Имейте это в виду.
Гордон поднял насквозь промокшую и рыдающую Роберту на руки и двинулся по тропинке, что вела к их охотничьему домику.
– Возьмите собаку, – бросил он через плечо. Гэбби осторожно взяла Смучеса из рук Гэвина.
– Спасибо тебе за помощь, – сказала она.
– Спасибо, парень, – добавил и Дьюи, ласково похлопав мальчугана по плечу. – Мы отнесем леди Роб ее любимца.
– А с ней все будет хорошо? – спросил Гэвин.
Дьюи кивнул.
– Горди позаботится о ней.
Он и Гэбби вместе направились вслед за Гордоном по тропинке. Оставшись один, Гэвин смотрел, как они уходят, и слезы катились по его лицу.
К тому времени, как все четверо добрались до охотничьего домика, Роберта перестала вздрагивать и рыдать. Дьюи прошел вперед и открыл им дверь. Держа жену на руках, Гордон переступил через порог. Гэбби последовала за ними.
– Можешь опустить меня теперь, – тихо сказала Роберта.
Гордон осторожно поставил ее на ноги. Она оперлась о спинку стула и невидящим взглядом уставилась на темный очаг.
– Могу я чем-нибудь вам помочь? – спросил Дьюи.
– Оставь нас одних, – сказал Гордон, бросив обеспокоенный взгляд на жену.
– Я пришлю вам ужин позднее, – предложила Гэбби, опуская на пол Смучеса.
– Я сам приготовлю ужин, – отказался Гордон.
– Нет, я приготовлю его, – слабым голосом, больше похожим на шепот, проговорила Роберта.
Попрощавшись, Гэбби и Дьюи вышли из домика. Как только за ними захлопнулась дверь, Гордон подошел к жене. Он не знал, с чего начать, как облегчить ее душевную боль. Черт побери, да его и самого все еще немного трясло! Из-за каких-то глупых бабьих суеверий он едва не лишился любимой. Что, если бы он задержался в лесу и не спустился вовремя в долину, Роберта была бы сейчас мертва, а не стояла здесь, рядом с ним. От этой мысли он похолодел. Но нельзя было выказывать слабость перед женой. Она пережила тяжелую драму и нуждалась в его поддержке, как никогда.
– Пожалуй, тебе нужно лечь в постель, – сказал Гордон. – Я думаю, нам обоим это не повредит.
Роберта согласно кивнула и медленно повернулась к кровати. Но в следующее мгновение пошатнулась и упала без чувств на пол.
– Ох, черт! – выругался Гордон. Подняв ее с пола, он уложил жену на кровать, а сам сел рядом.
Что же ему теперь делать? У него не было опыта, он не знал, как обращаться с женщинами в обмороке. Но, вспомнив свой первый вечер в усадьбе Деверо, решил просто немного подождать, пока Роберта сама не придет в чувство.
Со вздохом облегчения через несколько минут он увидел, как ресницы ее затрепетали и дыхание выровнялось.
– Не шевелись пока что, – проговорил он, положив ладонь на ее бледную щеку.
Осторожно сняв с нее блузку и юбку, он накрыл ее одеялом. Затем, подойдя к столу, налил в стакан немного виски.
– Приподнимись и глотни вот это, – сказал он, садясь к ней на край постели.
Роберта сделала глоток, как он велел, но глаза ее оставались закрытыми, словно она боялась встретиться с ним взглядом. Прислонившись к спинке кровати, она медленно выпила жгучую янтарную жидкость.
Увидев, какую она состроила гримасу при этом. Гордон улыбнулся.
– Минуту назад тебе было гораздо хуже, – заметил он.
– Не каждый же день меня топят, – не глядя на него, ответила она.
Левой рукой Гордон приподнял ее подбородок и подождал, пока она встретится с ним взглядом.
– Это никогда больше не повторится, – пообещал он.
– Я… я не ведьма, – пролепетала Роберта, и ее изумрудные глаза наполнились слезами.
Гордон придвинулся к ней и нежно поцеловал в губы. Потом сбросил башмаки и, устроившись на кровати рядом с ней, заключил в свои объятия.
– Ты ангел!.. – прошептал он, целуя ее черные как смоль волосы. – Мой ангел!..
– Но все равно Кэмпбелы никогда не примут меня как свою хозяйку, – с тяжелым вздохом сказала Роберта и без сил опустила голову ему на плечо. – Ты должен аннулировать наш брак ради спокойствия собственного клана. А я вернусь к дяде Ричарду.
– Это невозможно, поскольку мы уже вступили с тобой в супружеские отношения. – Гордон старался говорить спокойно, хотя это и давалось ему с трудом. Несмотря ни на что, он не отпустит ее от себя, никогда не расстанется с ней.
– Тогда развод.
– Ни за что.
Роберта поглядела на него взглядом, в котором отразились вся боль и страдания ее души.
– Ты должен будешь развестись, – болезненным шепотом проговорила она. – Жить здесь точно отверженная я не смогу.
– Они примут тебя со временем и полюбят, как свою, – уговаривал ее Гордон.
Роберта с сомнением покачала головой:
– Ты же не сможешь насильно заставить их принять меня. Моему отцу это не удалось в своем собственном клане. Он как-то сказал мне, что клан сильнее, чем один его глава. Живя со мной, ты только восстановишь всех против себя.
Гордон поймал себя на том, что с удовольствием убил бы кого-нибудь из этих тупых невежественных Макартуров, которые довели до такого состояния Роберту. Какую же рану они ей нанесли! Возможно, даже неизлечимую. Ее боль сделалась его болью, и Гордон теперь точно знал, что не перенесет разлуки с ней. Им вместе придется пережить это тяжелое испытание, но когда-нибудь он все же найдет способ заставить людей своего клана принять ее.
– В горе и в радости ты моя жена, и ты не вернешься в Англию, – сказал ей Гордон твердо. – Даю слово, что Кэмпбелы примут тебя как свою хозяйку и госпожу.
Роберта подняла левую руку так, чтобы ему был виден ее дьявольский знак.
– Этот «цветок» на моей руке всегда будет стоять между ними и мною.
– Не будь глупой, – шутливо возразил Гордон. Он поднес ее руку к губам и поцеловал родимое пятно. – Это «цветок» Афродиты, а не дьявола.
Роберта, не понимая, взглянула на него.
– Афродита – богиня любви у древних греков, – пояснил он. – И «цветок» на твоей руке – ее символ.
Это утверждение, казалось, удивило Роберту.
– Тогда почему же люди считают его знаком дьявола?
– Святая церковь убедила людей, что заниматься любовью надо только с целью произвести потомство, а иначе это тяжкий грех, – пояснил он. – Так продолжается уже много веков, и люди забыли, что этот цветок происходит от богини любви. А церковь постаралась связать его с именем дьявола.
– Но почему?
Гордон усмехнулся:
– Сегодня церковью правят плешивые толстые каплуны, которые не способны заниматься любовью. Они не хотят, чтобы другие были счастливы в любви.
