– Ты вернулся… – взволнованно вскрикнула Катрина.
– У меня одна неделя, – ответил Перси.
– Неделя!
Он пожал плечами:
– Лучше это, чем ничего. Ну, идем, пойдем в дом. По дороге к дому рабы приветствовали хозяина, а он махал им рукой. Остановившись, чтобы поздороваться с управляющим. Перси отложил деловые разговоры на завтрашнее утро. Ступив через порог, он попросил Рамсея поскорее приготовить ванну, непременно наверху, в спальне. С этой минуты он уже не сводил глаз с Катрины.
Подхватив ее на руки, Перси рассмеялся и побежал наверх, перепрыгивая через несколько ступеней. Она смеялась и шутила, что он сейчас упадет и на этом их веселье кончится, но не пыталась освободиться, крепко прижимаясь к мужу. В спальне находились старик Рамсей, уже успевший подбросить дров в очаг, и два мальчика, которые наполняли огромный ушат горячей водой. Катрина держалась со слугами подчеркнуто величаво, поскольку на их лицах появились многозначительные лукавые улыбки.
– Перси! Мы не можем при слугах так себя вести! – шепнула она.
– Чепуха! Господи, дорогая моя, я долго был в отъезде! Чего только со мной не приключалось, но я дома и, клянусь как на духу, безумно истосковался по жене.
Несмотря на пламенную страсть признаний, она удержалась от немедленных ласк, продолжая отдавать приказания мальчишкам относительно количества воды, хлопотать, собирая белье, чистые простыни и полотенца. Перси сел на кровать и с наслаждением наблюдал за ее движениями. Она была прекрасна. Словно весна среди бесконечной зимы. Его взору предстала не только жена и любовница, но заботливый друг. Во время его длительного отсутствия она преданно заботилась об имении и снискала уважение рабов, наемных крестьян, а также придирчивых управляющего и фермеров-арендаторов. Что правда, то правда – Катрина оказалась отличной хозяйкой их дома.
Когда Рамсей и мальчишки ушли, она встала возле ушата, этакая застенчивая и чопорная леди… Но вдруг всплеснула руками:
– О, твои сапоги! – Подскочив к мужу, она ловко опустилась на колени, чтобы помочь снять пыльную обувь.
– Не надо. Я такой грязнющий.
– Будь ты хоть по уши в грязи, не все ли мне равно, – ответила Катрина, внезапно смолкла, и глаза ее выдали смущение. – О Перси! – воскликнула она и поднялась, чтобы обнять мужа. Он уложил ее на кровать и снова поцеловал, ощущая, как вскипает кровь и растет желание.
Но Перси со вздохом оторвался от нее, потому что на камзоле были пятна крови. С этим не приходят в супружескую постель. Катрина молча поднялась вместе с мужем, прочитав его мысли, помогла снять форму и проворчала:
– Отдам-ка твои вещи Анне, пусть почистит и заштопает. Погоди, сейчас вернусь.
Она ушла, а Перси сел в ушат с водой и откинул голову, вдыхая пар и наслаждаясь забытой роскошью. Он закрыл глаза. Благослови, Господь, их дом! Как далеко отсюда остались страшные сражения, вся грязь, кровь и копоть. Он очень изменился за последние месяцы, это Перси отлично понимал. Прошедший год, который для сторонников независимости Америки стал годом создания и принятия Декларации независимости, он жил высокими помыслами. Они были теперь не просто патриотами, борющимися за достижение великой цели. Янки-деревенщины стали победителями высокомерных британских тори. Однако ради этого он вместе с соратниками многие месяцы не вылезал из битв!..
Столько раз он пересекал оборонительные линии британцев возле Нью-Йорка и неизменно возвращался обратно. Но вот юноша по имени Натан Хейл попытался проделать то же самое… И не вернулся. Британцы повесили его. Перед казнью храбрец сказал: «Я сожалею лишь о том, что у меня только одна жизнь, которую можно отдать за родину». Славная жизнь, славная смерть… Но молодой человек убит, и кости юного Хейла гниют в земле на радость червям. Этого-то хоть казнили и похоронили. Быстрая смерть, «чистая» смерть. Перси не мог забыть тех, кому «чистой» смерти не досталось. Он почти неотлучно находился подле Вашингтона. Был разведчиком и шпионил в тылу врага, но частенько мысли возвращались к тому ужасному сражению… Тогда он собственноручно проткнул байонетом животы многих молодых ребят. Перси видел, как стекленеют их глаза, как из них вытекает теплая кровь. Он объезжал поле после боя и слышал стоны умирающих, которым оставалось лишь дожидаться смерти. Видел он решающую победу при Делавэре, сокрушительное поражение в битве у Брэндивайна. Свобода, безусловно, – это благо, но война – настоящий ад. Перси ни на секунду не забывал, что борется за права человека, дарованные самим Богом, но теперь он стал старым солдатом, не только закаленным в боях, но и утомленным этими сражениями.
Внезапно он открыл глаза, ощутив ее прикосновение. Катрина опустилась возле ушата на колени, ее голубые глаза рассматривали мужа с тревогой и нежностью. Она взяла кусок жесткого сукна и принялась тереть и массировать плечи. Перси блаженно улыбнулся, слегка прикрыл глаза и очень тихо рассмеялся, чтобы жена не могла легко прочесть его мысли. Она поцеловала его щетинистую щеку и намылила ее. Катрина терла грудь, описывая круги, а потом немного смутилась, но Перси быстро поймал под водой ее руку и настойчиво шепнул: – Потрогай!
Катрина повиновалась, и он в восторге запрокинул голову, а через мгновение открыл глаза и протянул руки к жене.
– Перси! – вскрикнула она и рассмеялась. – Перси!
Он поднялся и понес ее на постель.
Они отдались сладостной любви, а он удивлялся, как удалось выдержать столь долгую разлуку. Он очень любил Катрину, а она была ласкова и нежна… Как бальзам на раны, сладчайший нектар, залечивающий и воскрешающий душу. Ее пальцы были волшебны, а шепот звучал словно песнь игривого ручейка, смывающего боль и тяжесть.
Он не знал, сколько времени они провели в постели, страстно и томно любя друг друга, достигая блаженства, отдыхая, начиная вновь любовные игры… Настала ночь, Катрина поднялась с постели, чтобы зажечь свечу. Перси не сводил с нее глаз. В мягком свете язычка пламени он с наслаждением узнавал грациозные движения ее тела, словно впитывая мельчайшие черточки, каждое углубление или выступ: и округлость груди, и ложбинку на спине, и пару соблазнительных ямочек на заманчивом изгибе поясницы. Она вернулась и, положив голову мужа к себе на колени, убрала темные волосы с его лба. Неожиданно Катрина вспомнила, что должна позаботиться об ужине. Перси попросил ее не уходить. Она рассмеялась и пообещала скоро возвратиться.
Он заснул, а когда проснулся, жена снова была в спальне. Она принесла его дорожную сумку и сидела на полу, освещенная пламенем одинокой свечи. Перси понял, что Катрина собралась разобрать и почистить вещи, но забыла об этом, обнаружив там нечто иное. Содержимое котомки лежало на полу, а жена удивленно и немного растерянно разглядывала рисунки. Когда она подняла глаза на мужа, то в них отразился тот ужас, который был ему знаком слишком хорошо.
