— Разведись со мной, — прошептала Джоанна. — Ты сможешь жениться на другой и получить наследника… — начала она.
— Нет, — со злостью в голосе оборвал ее Алекс. — Ты останешься моей женой.
Джоанна в недоумении уставилась на него:
— Но ты не можешь хотеть этого! Зачем тебе так поступать?
Джоанна задержала дыхание, когда Алекс отвернулся от нее и сделал несколько шагов вдоль берега. Она знала, какие слова хочет услышать от него, понимала, что, обманув его, утратила все права на его любовь.
— Ты останешься моей женой, потому что я жалею тебя, Джоанна, — пояснил Алекс, не оборачиваясь, и это объяснение заставило ее съежиться. — Я понимаю, что ты поступила так потому, что тобой, должно быть, двигало отчаяние. Я не стану усугублять ситуацию, устраивая грандиозный скандал, который уничтожит тебя. — Он повернулся и посмотрел на нее, ни один мускул на его лице не дрогнул, оно как будто было высечено из гранита. — Ты сможешь вернуться в Лондон. Я дам тебе письмо к моим адвокатам. У тебя будет мое имя и денежное содержание, и ты сможешь вести тот же образ жизни, что и прежде. А я поеду путешествовать. — Алекс отвернулся и не отрываясь стал смотреть на холодный серый туман над заливом. — Я отправлюсь прямо отсюда. Адмиралтейство, вероятно, сочтет меня дезертиром, но в данный момент мне на это наплевать.
Алекс ушел, а Джоанна долго смотрела ему вслед. Еще недавно она думала, что потеряла все, отказавшись от Нины. Но это было не так. Гораздо больнее было осознавать, что она любит Алекса, и видеть, что он покидает ее. Еще хуже было понимать, что он презирает ее за обман и, возможно, никогда больше не захочет видеть ее, но они на всю жизнь будут связаны и обречены на брак без любви.
Джоанна немного посидела на холодном берегу, а затем побрела обратно к монастырю упаковывать багаж.
Когда Джоанна вернулась в монастырь, Алекса нигде не было видно. Она была рада этому, потому что не хотела встречаться с ним, пока не пройдет чувство утраты и она сможет скрыть свои эмоции. Через некоторое время, наверное, им придется встретиться и поговорить, подумала Джоанна, но она не была уверена, что сможет это вынести. Они снова стали чужими, и это был самый плохой вариант их отчуждения, их разъединила ее ложь после самой нежной ночи, которую они провели вместе. Это было так жестоко.
С тяжелым сердцем Джоанна добралась до монастырской гостиницы. По дороге она пыталась настроиться на то, что ее ожидает там, — пустая болтовня Лотти и ее бестактные вопросы. Когда вошла, она с удивлением обнаружила, что никого нет. Никого, кроме Фрейзера и Девлина. На одежде Девлина осела белая пыль, а сам он выглядел довольно угрюмо, что никак не вязалось с его добродушным характером. Дев возбужденно вышагивал по комнате, пока Фрейзер выливал огромные кувшины горячей воды в сидячую ванну.
— Предательница, лживая, коварная стерва, — говорил Дев, и на какой-то момент Джоанна подумала, что Алекс все рассказал кузену, что все теперь об этом знают и ненавидят ее. Сердце у нее упало, но Дев обернулся, увидел ее на пороге и покраснел. — Извините, леди Грант, — произнес он. — Я знаю, что она — ваша подруга.
— Полагаю, речь идет о Лотти, — догадалась Джоанна, забыв на время о своих проблемах. — Что же случилось? Где она?
— Она там, у гавани, — сказал Дев.
— О боже! — воскликнула Джоанна. — Она что, убежала с каким-нибудь матросом?
— Она убежала с Джоном Хаганом, — угрюмо сообщил Дев. — А он украл сокровища Уэра. — Дев провел рукой по волосам, и они стали дыбом. — Проклятье! — добавил он немного грустно. — Я никогда не думал, что она любит меня. И именно я сказал ей, что у нас все кончено! А теперь оказывается, что она держала меня за дурака!
— Никаких ругательств в присутствии леди, мистер Девлин, — осуждающе предупредил Фрейзер. — Я, конечно, считаю, что миссис Каммингс повела себя не лучшим образом, — пояснил он.
— Вам придется все мне объяснить, — сказала Джоанна, усаживаясь. — А что Джон Хаган делает здесь? Откуда он взялся? И как, — добавила она, хмурясь, — он узнал о сокровищах?
Дев покраснел еще сильнее.
— Должно быть, Лотти рассказала ему, — пробормотал он, вытирая лицо полотенцем. — Она… уговорила… меня показать ей карту сокровищ, когда мы были еще в Лондоне.
— Ну и глуп же ты, парень, — сурово произнес Фрейзер.
— Я знаю, — скривился Дев. — Черт, извините, пропади оно все пропадом! Я пошел к Одденской бухте вчера днем, выкопал и принес сокровища сюда, а сегодня утром появляется Хаган и говорит, что это — сокровища Уэра, а поскольку он — его наследник, то сокровища принадлежат ему!
— И все-таки я не понимаю, как он добрался сюда, — удивилась Джоанна.
— Он оплатил проезд на «Рейзине» Хэллоузу, — объяснил Дев. — Адмиралтейство отправило этот корабль, чтобы поддержать нас. Мы потеряли друг друга вскоре после бури у Шетландских островов. Они приплыли только сегодня утром. — Он указал рукой на круглое окно в башне гостиницы. — Ночью растаял лед. Поменялся ветер, лед раскололся, и корабль смог пройти сюда. Мистер Перчес привел сюда из Ис-фьорда и «Морскую ведьму».
Джоанна подошла к окну, из которого открывался чудесный вид. Весь Беллсундский залив и белоснежные горы были залиты полуденным солнцем. В заливе два корабля стояли на якоре. Крохотная «Морская ведьма» выглядела карликом на фоне фрегата королевского флота.
— Перчес пошел проверить, достаточно ли провизии на «Морской ведьме», — пояснил Дев. — Мы завтра отплываем домой.
Он выглядел слегка смущенным, и Джоанна поняла, что Дев знает, что Алекс не поедет с ними. Фрейзер был занят полотенцами и горячей водой и тоже прятал глаза.
— Извините, — внезапно сказал Дев, — я надеялся, что Алекс, возможно… — Он замолчал, потом начал снова: — Я не могу понять, почему он бросает это дело, фактически бросает вас. — Он опять резко замолчал, чувствуя неловкость ситуации.
Фрейзер качал головой и бормотал что-то, как показалось Джоанне, наподобие «Вот еще дурень», хотя сам только что сокрушался по поводу ругани в присутствии леди.
— Алекс вовсе не бросает меня, — возразила она. Единственное, что она могла сделать сейчас, подумала Джоанна, — так это защитить мужа от осуждения его друзей. — Когда мы венчались, я знала, что Алекс может пожелать отправиться в путешествие, — сказала она. — Мы договорились об этом с самого начала. — Джоанна облокотилась на широкий подоконник и не отрываясь смотрела на пейзаж, она не хотела, чтобы они увидели ее слезы. Джоанна понимала, что ее слова звучат неубедительно. Ни тот ни другой не поверили ей.
